Вы хотите сказать, что Оля уехала в Германию? воскликнула я.
Не расстраивайтесь, Мария Ивановна. Оле нужна семья, молодые родители. А вы, хотя и выглядите хорошо, всё же в мамы для Оли не годитесь. У вас есть дети, внук. Ещё внуки будут. А для Оли упускать такой шанс было нельзя! Простите меня. Но мне пришлось сказать, что Вы сюда больше не придёте. Иначе бы мы Олю не уговорили
Господи, мой сонЗа что мне всё это? у меня потекли слёзы, я встала, и не попрощавшись, ушла. Я не помню, как вышла на улицу, как в лицо хлестал холодный дождь, как я поймала такси и добралась до квартиры, не помню, как легла на кровать. Когда пришёл муж, я не открыла ему дверь. Увидев меня одетую и мокрую на постели, Саша дотронулся до моего лба и тут же вызвал «Скорую помощь»
Глава 5Сомнения
С воспалением лёгких я пролежала дома, отказавшись от госпитализации. Муж договорился с медсестрой из нашей поликлиники, чтобы она мне делала уколы. Я смутно помню, что несколько дней у моей постели дежурили муж, дочь, и даже сын. Когда в комнату входил Егор, я вдруг увидела две яркие нити, которые связывали наши сердца. Эти нити переливались всеми цветами радуги, они становились тоньше по мене приближения сына к моей постели, а потом и вовсе исчезли.
Сынок, ты видел светящиеся нити? спросила я Егора.
Нет, мама, я не видел. Наверное, тебе показалось.
Жалко, что ты их не видишь и не ощущаешь Ребёнок на всю жизнь привязан такими нитями к своей маме
Егор потрогал мой лоб, посидел немного, потом пожелал скорейшего выздоровления и ушёл. За ним снова потянулись две тонкие голубоватые ниточки
Чаще всего у меня была Алёна, она даже взяла несколько дней без содержания. Я чувствовала её любовь, тревогу и заботу. Наверное, мы никогда с ней не были так близки, как во время моей болезни.
Меня навещали друзья и знакомые, среди них была и Люба, которая принесла какое-то новое лекарство. Мне было всё равно, что пить, я в этот период потеряла свой природный оптимизм, мне казалось, что жизнь и вовсе не имеет смысла. Все мечты о своём доме, о детях, чьи звонкие голоса его наполнят, рухнули в тот момент, когда я потеряла Оленьку. Конечно, в те моменты, когда сознание возвращалось ко мне, Саша успокаивал меня как мог:
Машенька! Всё у нас будет хорошо. Ты скоро поправишься, найдём участок, построим дом. Возьмём кучу детей из приюта! Потом Алёнка кучу нарожает! Порадуйся за девочку! Что её в России ждало? Там её удочерили, понимаешь! У неё будет немецкое гражданство, она будет жить счастливо уже сейчас, а не потом. Когда ещё наша экономика вылезет из кризиса? Это мы, русские, всё надеемся, что вот-вот будем жить лучше, а Европа давно живёт хорошо! Не переживай, родная!
Я старалась вникать в то, что говорил муж. Но сердце, разве ему прикажешь, всё равно болело, разрывалось на части, будто я потеряла своего родного ребёнка. Я вспоминала наше знакомство, её тонкие ручки и огромные глаза, я помнила, как она обнимала меня и смотрела с любовью и преданностью. Я чувствовала себя предательницей
Выздоровление шло медленно. Я многого не помнила и не замечала. Только в конце сентября я узнала о трагедии в Америке, когда два самолёта врезались в башниблизнецы. Я собрала силы и написала по электронной почте друзьям несколько писем с соболезнованиями. Получила ответы, что никто из тех, кого я встречала в Америке, не пострадал. Я сочувствовала горю американцев, но, как говорят, своё горе всегда ближе. И неважно, что в этот момент кому-то тоже плохо. Не работает это, не работает!
В середине октября я смогла первый раз выйти на улицу в сопровождении Алёны. Стояли солнечные дни второго бабьего лета. На душе немного потеплело.
Мамочка! Я так рада, что ты уже на ногах. Как я переживала за тебя! Даже свечку в церкви поставила за твоё здоровье! Соседи по квартире тоже за тебя переживали. Звонил мне и Глеб, интересовался твоим состоянием. Кстати, сейчас его нет в городе, он уехал куда-то за рубеж на переговоры.
Так вы с ним общаетесь?
Только по телефону. Это же не возбраняется?
Вадим знает? спросила я обеспокоенно.
Да зачем мужу об этом знать? Как молодёжь говоритменьше знаешь, крепче спишь.
Ну ты ведь догадываешься о его чувствах к тебе?
Какая женщина может не догадаться, если молодой человек в неё влюблён? Мне, честно, это льстит. Только я всё равно люблю Вадима! Да, понимаю, что он во многом проигрывает Глебу, но, как говорят, сердцу не прикажешь.
И что ты с этим будешь делать?
Ничего! Пусть всё идёт как идёт. Я же не могу повлиять на Глеба? Толку, что я скажу ему, чтобы забыл меня. Это же не мои, а его чувства!
Да, женщины иногда бывают жестокими, мне даже стало жаль Глеба.
Ты так считаешь? Я не думаю, что поступаю плохо, просто общаясь с Глебом. Его это устраивает, раз ничего другого я ему предложить пока не могу.
Что значит, пока?
Ой, это у меня просто вырвалось Мам, давай сменим тему. Я недавно была у гинеколога, сдала все анализы, мне посоветовали съездить на грязи в Саки. Одна я ехать на такой долгий срок не хочу, а на поездку вдвоём у нас нет денег.
Алёнушка, что за проблема! Конечно, мы дадим вам денег на твоё лечение. А Вадима отпустят?
Да, папа договорился. Кстати, пока ты болела, они начали ходить на курсы по вождению. Когда мы приедем из отпуска, Вадим возьмёт несколько уроков по городу, и будет сдавать на права. Не знаю, как папа, сдаст ли, он так за тебя переживал, что не всегда посещал занятия.
Он ничего мне об этом не говорил. Спрошу.
Мы погуляли немного по аллее, потом я устала, мы сели на лавочку. Недалеко была детская площадка, где молодые мамочки играли со своими малышами. У меня снова защемило сердце, я повернулась к Алёне:
Девочка моя! Как я хочу, чтобы ты скорее родила мне внучку! Или внука. Я их очень буду любить! я украдкой смахнула слезу.
Мамочка, я в этом даже не сомневаюсь! У тебя золотое сердце! И внуки у тебя будут! дочь обняла меня, потом мы пришли к нам домой и распрощались.
Прошла осень, пролетела зима. Алёна с Вадимом съездили в санаторий, потом зять, да и муж тоже, получили водительские права. Я постепенно втягивалась в работу, иногда меня приглашали сопровождать делегацию, иногда давали задание в газете. От моих американских друзей получила приглашение к сотрудничеству, нужно было написать несколько статей о России. Об Оленьке я старалась не вспоминать, в Детский дом не звонила и отказывалась туда ездить, если приглашали по работе. В конце зимы Алёна с Вадимом получили дипломы и приехали к нам их обмывать. Конечно, я накрыла шикарный стол. Егора в городе не было, одну Женю мы приглашать не стали. Когда все уселись, Александр разлил по бокалам шампанское и предоставил слово Вадиму:
Дорогие Мария Ивановна и Александр Александрович! Эти дипломываша заслуга! Мы с Алёнкой вам очень благодарны! А особенно Марии Ивановне, за то, что нас подталкивала, контролировала и поощряла. Я предлагаю выпить за ваше здоровье! Мне были приятны слова зятя. Без сомнения, говорил он искренне. Потом и Алёна благодарила нас за постоянную помощь и поддержку. За столом была непринуждённая беседа, мы много смеялись, вспоминая интересные моменты из наших совместных походов на природу. Потом Алёнка взяла слово:
Мама и папа! Мы долго думали над вашим предложением построить родовое поместье. И вот, когда заболела мама, я отчётливо поняла, что нам нужно быть ближе друг другу. Я имею в виду, не только душевно. Каждый день ездить из одного конца города в другой, чтобы навестить больную мамуэто тяжело! А когда у нас появятся дети, то маме каждый день придётся тоже мотаться туда и обратно. Мы также сознаём, что вы не молодеете, и что в конце концов, мне как дочери, придётся за вами ухаживать. Я знаю, что Егор этим заниматься не будет. Мы хорошо подумали и решили, что строить родовое поместье нужно! Мы согласны! Пусть немного потеплеет, будем искать участок для строительства. А потом, как предлагала мама, продадим свою квартиру. Давайте выпьем за будущее родовое поместье! Ура!
Мы выпили. Александр, да и я тоже, не ожидал от дочери такой проникновенной речи.
Алёна, спасибо тебе! А с участком мы сделаем вот что. Я сначала поговорю на работе, может быть нам выделят недалеко от города.