Закончив разговор он прямо почувствовал, как будто камень с души свалился. Груз ответственности за родных и близких, за отправку в Москву, фактически, взял на себя только, что говоривший с ним по телефону человек. Теперь главное, что бы Сергей поправился.
Николаич повернулся к Зое, которая с волнением и неподдельным переживанием смотрела на него. Он радостно улыбнулся ей:
Все хорошо. Сказал Сергея в Москву на самолете переправят. Хороший мужик. Ну, что пошли домой?
Да, пошли.- кивнула Зоя и взяла его под руку. И Николаич почувствовал какую-то необъяснимую гордость, от того, что она идет рядом с ним, опираясь на его руку.
24.06.1991г
Сергею казалось, что он плывет под водой. Где-то высоко над ним, сквозь толщу воды, пробивался слабый свет. «Нужно поскорее всплывать, а то воздух закончится.» мелькнуло в его голове. Но почему-то ноги и руки отказывались слушаться и вода казалась какой-то темной и вязкой. И временами накатывала ноющая, тупая боль. «Я же сейчас захлебнусь.» снова подумал он, но мысли ворочались слабо, лениво. Он не испытывал страха, просто почти равнодушно размышлял, о том что может произойти.
В следующий раз он вынырнул из темноты и почувствовал как резанул глаза свет, когда он их приоткрыл. Он зажмурился и через какое-то время попробовал снова открыть глаза очень медленно, что бы привыкнуть к яркому дневному свету. Сквозь полуоткрытые веки он увидел прямо над собой белый потолок. Чуть повернув голову Сергей разглядел окно, гладкие окрашенные желтоватой краской стены. «Где я?» подумал Сергей. Он был в лагере. Он скоро должен был лететь в Москву. Но сейчас он был в совершенно незнакомом месте. Он попробовал сесть, но почувствовал резкую боль и даже застонал.
Тихо! Тихо! Миленький. успокаивающе произнес ласковый женский голос, и заботливая рука легла ему на плечо, удерживая на месте. Нельзя тебе вставать. Полежи, не вставай только, ладно? Я сейчас.
Судя по звуку быстро удаляющихся шагов, женщина, говорившая с ним, куда-то побежала. Хлопнула дверь. «Постойте, не уходите. хотелось крикнуть Сергею ей вслед. Объясните где я, что со мной». Он приоткрыл потрескавшиеся губы, но вместо крика из его рта донесся еле слышный хриплый шепот.
Иван Данилыч! Больной из третьей палаты очнулся! раздалось откуда то из за закрытой двери.
Через пару минут Сергей услышал шаги. Теперь это был уже не один человек.
Таак! Посмотрим. над Сергеем склонился мужчина лет сорока пяти. В белом халате, из кармана которого выглядывали свернутые трубочки стетоскопа. Ну с возвращением молодой человек! улыбнулся мужчина, который был определенно доктором.
Это больница? просипел Сергей. Доктор широко улыбнулся и энергично закивал головой.
Больница, больница. Давайте-ка мы Вас осмотрим.
Что случилось? снова просипел Сергей.
Что случилось, что случилось? Дырку в Вас проделали, вот что случилось. Но, Вы не волнуйтесь, мы ее уже того, зашили в общем. врач снова широко улыбнулся. Сергею пришла мысль, не приходится ли веселый доктор каким-нибудь дальним родственником Вовану.
Осмотрев пациента, доктор остался вполне доволен.
Вам молодой человек удивительно повезло. Вот буквально сантиметр вправо или сантиметр влево и все могло быть очень-очень печально. В общем, через какое-то время, будете как новенький. Там Ваши друзья дожидаются. Вы как, готовы к аудиенции? Или их того, попросить позже зайти? Вы на правах больного можете и покапризничать! Я вам как врач говорю. доктор рассмеялся.
«Ну точно, Вован номер два». Сергей попытался улыбнуться, симпатичному доктору. Но сухие, потрескавшиеся губы отказывались растягиваться в улыбку.
Неожиданно посерьезнев, доктор сказал, уже как обычный врач, а не шутник и балагур, случайно нацепивший белый халат и изображающий из себя врача.
Так. Друзей я ваших пущу, потому, что они очень волнуются и надоели мне уже хуже горькой редьки. Но вам переутомляться нельзя. Запоминайте: они говорят вы молчите, не приподниматься, не вставать, не садиться, с боку на бок не вертеться. Полный покой. Вашим друзьям и коллегам даю десять минут. Все ясно?
Сергей слышал как за дверью доктор инструктирует его друзей, наверное кого-то из бригады. Строгим голосом говорит им, что-то, видимо объясняет правила посещения больных, в которых, по его словам, проделана дырка. Сергей пока не мог вспомнить, что произошло. Что еще за дырка такая. Но подробно расспрашивать врача у него не было сил, пока это было не важно.
Очень осторожно ступая по покрытому линолеумом полу, в палату зашли Николаич, Саня Белов и Паша Головин. Тихо, почти на цыпочках, запуганные врачом, подошли они к кровати больного и встали на некотором расстоянии.
Смотри-ка, а он и правда живой! И глаза открыты и дышит. тихонько заржал Паша. Все трое посетителей выглядели настолько искренне счастливыми, что Сергей даже растрогался.
Здорово мужики! просипел он, забыв запрет врача.
И даже разговаривает! не унимался Пашка. Серега, брат, ну ты нас напугал!
Что случилось? спросил Сергей. Все трое переглянулись, не зная можно ли ответить на заданный вопрос и, не повредит ли это больному. Таких инструкций строгий доктор не дал. Николаич покашлял, пытаясь потянуть время:
Ты ничего не помнишь, Сереж?
Сергей слегка мотнул головой.
Ну в общем, тут такое дело. Зима он Николаич замолчал, увидев как напряглось лицо Сергея. При упоминании о Зиме он начал смутно, что-то вспоминать. Но пока все было очень расплывчатым. Зима на своей кровати. У него совершенно безумный, лишенный всего человеческого взгляд. И еще у него ружье Николаича. Он пытается приставить его к горлу. Хочет выстрелить. А потом звук выстрела.
Сергей смотрел на Николаича, на ребят. Он не мог понять почему они молчат. Почему выглядят такими смущенными и даже испуганными. Может Зима застрелился?
От него жена ушла. Ну вот он и слетел с катушек. сказал Николаич.
Он застрелился? чуть слышно задал вопрос Сергей. Он очень устал. Глаза у него начали закрываться, и он так и не узнал, что случилось с Зимой. Но сейчас ему было все равно, он снова провалился в черноту.
Вечером они снова зашли навестить Сергея. На этот раз, что бы попрощаться. Врач сказал, что из Москвы в Среднеколымск должны прислать за Сергеем самолет. Какой-то мужик, видимо большой начальник, то ли родственник, то ли друг Сергея, договорился с военной медслужбой. Поэтому с утра его на вертолете переправят туда.
Прощание получилось немного грустным. Не так должно все было быть. Если бы ничего не произошло, за день или два до отъезда накрыли бы они у себя в лагере большую «поляну». Выпили, поговорили по душам на последок, повспоминали бы забавные случаи, произошедшие за долгие девять месяцев, которые они провели вместе. Но вышло не так. И поэтому всем было жаль, как будто недополучили они чего то хорошего и важного, что осталось бы в их памяти на всю оставшуюся жизнь, одним из тех воспоминаний которые потом вызывают улыбку, и забыв все трудности и невзгоды, через которые пришлось пройти, думаешь вот было время!
Обменялись адресами. Пора было уходить. Ребятам рано утром нужно было возвращаться в лагерь.
Сергей к этому времени уже вспомнил, может без лишних подробностей, но вспомнил, что произошло.
А что с Зимой будет? спросил он. Николаич пожал плечами.
Посадят. А что с ним может быть, если он тебя, чуть на тот свет не отправил.
Сергей задумчиво смотрел куда то мимо него.
Да он пьяный был. Не соображал, что делает. Не хотел он сказал Сергей.
Лицо Николаича стало суровым.
Он тоже все твердил, что не хотел. Хотел, не хотел это ничего не меняет. Он человека чуть не убил. А если он в следующий раз напьется и убьет кого ни-будь? Что тогда?
Сергей упрямо повторил:
Он не хотел. Ты же знаешь, он не такой.
Николаич махнул рукой, не хотел спорить перед расставанием. Паша, что бы разрядить обстановку сказал:
Кукушонок очень переживал. Ревел как маленький, с нами просился. А когда мы Андрея в вездеход повели, он как кинется на него. «Убью гад!», орет. И откуда столько сил взялось, ребята еле оттащили его. Пока мы отъезжали так и держали, а он все вырывался и кричал. Вы там повидайтесь с ним в Москве. Хороший паренек. Зеленый еще совсем, но с характером. Мужик оказался. Паша засмеялся. Я думал он к мамке прямо из аэропорта сбежит, в первый же день.