Всё! задорно вырвал Барбер Лидса из заунывных дум. Сейчас ещё чуть-чуть подождём, как и договаривались, чтобы все, кто хочет подошли и потопаем, махнул он рукой на северо-запад парка, где располагалась тренировочная база футбольного клуба.
А кто этих позвал? кивнул Лидс в сторону небольшой кучки уже немолодых, но по-юному жарко обсуждающих события последнего тура, болельщиков.
«Шарфистов»? уточнил Барбер. Это нормально. Никто не будет предъявлять, что, мол, хулиганьё околофутбольное свою линию гнёт. Это всех касается.
Ну, касается, так касается, бесцветно пожал Лидс плечами. Время ещё есть, так что, я за кофе сбегаю. Замёрз уже тут
Сбегай. Деньги-то есть?
На кофе как-нибудь наскребу, грустно улыбнулся Лидс и, попутно пожимая приветливо распахнутые ладони знакомых и малознакомых фанатов, двинулся к «цивилизованной» части парка.
Аллея плыла под подошвами, а стягивающиеся к общему движу людимимо, мимо, мимо Всё больше болельщиков. Простых, незатейливых, воюющих за цвета клуба рублём и словом, и попутно заплёвывающих мокрой лузгой знакомые до душевного скрежета трибуны.
Пестрота «цивилизации» полуживого осеннего парка уже маячила впереди, когда взгляд зацепил тёмно-синюю «Хонду». Машина приземисто, будто кошка, подвернувшая под себя передние лапки, улеглась на пешеходной дорожке. В сосредоточенных лицах за лобовым стеклом угадывалось что-то знакомое, но мимолётное, почти неуловимое. Страх подстёгивал память, заставляя без оглядки нестись в совсем недавнее прошлое. Выстрел, спешное шарканье по наготе бетонной лестницы, снова выстрел, потом ещё и ещё и крохотные овалы лиц. Расплывчатые от застилающей глаза колкости холодной влаги, но, будто такие же сосредоточенные. Будто такие же
Шершавый мясистый и липкий ком на силу проследовал в желудок, кулаки хрустко сжались, по ногам пробежались коротенькие лапки с морозными пятачками. С каждым шагом естественный наркотик разгонял сердце и пленил разум. Сдерживаться казалось невыносимо тяжко. Тяжко постучать в стекло всего одной костянкой, а не со всего размаху врезаться тяжёлой нерушимостью кастета. Просто постучать, просто постучать
Чего тебе? недовольно отозвался водитель, когда Лидс, со всех сил сдерживая пьянящую дурь, с деликатной аккуратностью аккуратно пробарабанил в водительское окно.
Привет, служивые! с натужной, но, как ему казалось, более чем натуральной и лёгкой дружелюбностью, поздоровался Лидс.
Водитель с пассажиром на долю секунды пересеклись серьёзными взглядами. Этот трюк Лидс проделывал не раз и не два. Подозрительные типы, с которыми до сих пор приходилось иметь дело, были, как правило, двух мастейчёрной или красной. Первые, никогда безропотно не глотали столь легкомысленное замечание. Вторые, либо впадали в замешательство, либо без промедления отшучивались. Фальшь Лидс научился различать очень хорошо. И сейчас, в миллисекундном переглядывании, увидел обыденность её прелюдии.
Не угостите сигареткой? продолжил Лидс, не давая визави лишней секунды, на размышление.
Не курим! чуть заметно дёрнув щекой, заросшей тёмной густой щетиной, гаркнул сухожильный мужчина с пассажирского сидения. Тёмная южная кавказская кожа будто ещё сильнее сгущала краски, коими вырисовывался его недружелюбный вид.
Да, ладно тебе, натужно улыбнулся соседу водитель, откинул бардачок, чуть порылся и протянул Лидсу сигарету. Держи, улыбнулся он уже фанату и чуть припухлое, истоптанное рыжиной веснушек лицо, явило почти искреннюю противоположность кавказскому товарищу. Только мы не служивые, как бы невзначай добавил он.
Да? невинно пожал плечами Лидс. А я думал, подглядываете. Все-таки движ и всё такое
А что за движ?
Ну, как же? Предъявлять команде будем, за слитые матчи.
И ты тоже?
Ну, тут все настоящие болельщики! сознательно избежал он формулировки фанаты, а тем более хулиганы.
Понятно, кивнул рыжий. А что, правда слили?
Да, к гадалке не ходи! отмахнулся Лидс, с благодарностью кивнул, зажав в пальцах сигарету. Ну, счастливо, «не служивые» бросил уже через плечо и деланно беззаботно зашагал обратно.
Уже в следующее мгновение показную улыбку и приветливость стёрла с лица каменная и злая озадаченность. Шаг, ещё шаг Адреналиновый яд всё сильнее отравлял мышцы, жаждущие немедленного напряжения, порыва, сопротивления Мозг яростно вертел разношёрстность мыслей, превращая отдельные выводы в неудобоваримый фарш, насыщающий бездумный гнев. Но хладные цепи пока держали пульсирующий разум на привязи. «Гневесть порождение страха. И лишь воля создаёт из него настоящую силу»вертелась в голове заученная давным-давно мантра.
Небрежный оклик вяло и шатко развернул тело, словно только-только спрыгнувшее с вёрткой и быстрой карусели. Шаг, ещё шаг, снова к машине. В ушах будто поселилась сбитая пушистость аптечной ваты. Слова доносились глухо и будто с миллисекундным, но, всё же, ощутимым извиняющимся опозданием. Пальцы уже вползли в такие уютные норки холодящего кожу металла. Жестокая уверенность прочной тяжести словно вливала в руку инъекцию бездумного и животного, рвущегося вперёд крушащим кости и рассекающим плоть. Так хотелось дать волю, так хотелось освободиться Но кулаки до сих пор в карманах, а вместо презрительной и жадной до крови гримасы, губы тянут в стороны фальшивую приветливость.
Слушай, а ты случайно Владимира Перевалова не знаешь? снова, вроде бы, между прочим, спрашивал рыжий про единственного, кто крупно наследилВову Шарика.
Ну, есть такой болельщик. Иногда на футболе пересекаемся, с такой же лживой беззаботностью, как и вопрошающий, отозвался Лидс.
Так, если сегодня все тут, может, и он тоже?
Может. Я всем подряд в лица не заглядывал.
Понятно-понятно чуть усмехнулся рыжий и протянул небольшой листок, свёрнутый в четверо. Ну, увидишьпередай. Только не подглядывай. Это только для него, ну, ещё, может, для самых близких друзей
Синяя «Хонда» мельчала где-то за спиной, наэлектризованные пальцы мусолили шершавость листка. Цепкий взгляд лишь на мгновение упал на разворот, расставив все точки над «i». Всего несколько слов, впрессованных в бумагу сухим печатным почерком Несколько слов и номер телефона.
Вот, без лишних пояснений бумажка перекочевала в руки Барбера.
Это ещё что? настороженно развернул лидер группировки листок.
Это от тех, кто нас чуть не пристрелил.
Чего?! оторопело пробежался лидер «Анархо» по краткому посланию.
Тачка там-то там-то. Забирайте свой хлам. Есть разговор, почти дословно воспроизвёл Лидс прочитанное парой минут ранее. По-моему, всё более чем понятно. Нужно действовать.
Созвониться?
Чтобы они нас «приземлили»?
Думаешь, «акабы»?
Лидса незримо передёрнуло. Отчего-то британская аббревиатура A.C.A.B., обозначающая, ни больше ни меньше, «все копыублюдки», коробила. И вовсе не потому, что Лидс испытывал хоть толику любви и понимания к людям в погонах. Просто каждый раз вспоминалось, с каким трепетом эти самые люди обрабатывали фэнов, имевших неосторожность наколоть заветные четыре буквы.
Думаю, да, секунду промедлив, уверенно кивнул Лидс. Но, они, похоже, вообще не понимают, кто есть кто в этом движе. Они, конечно, и так прикидываются дурачками, но всё равно не «втыкают». Не по нашей теме «Аниськины». Это заметно. Вон эти ублюдки, боднул он воздух в направлении неприметной синей «Хонды».
Надо всё обмозговать вдумчиво потупив взгляд, пробурчал Барбер.
Тут думать нечего! холодно отрезал Лидс. Эти ублюдки крышуют наркобарыг. Эти же ублюдки чуть нас не ухлопали!
И что ты предлагаешь?! Ты, случаем, умом не тронулся?!
Ничем я не тронулся. Если мы просрём этот моментвремя начнёт работать против нас.
И что ты предлагаешь? Завалить их? Может, прямо здесь, в парке? А давай всех позовём посмотреть! Это же так забавно, а, главное, законно!
Не гони пургу! скривился Лидс. Короче, Шарику скажипусть ко мне на хату валит, срочно! Я погнал Нужно выпасти этих уродов.
Куда?! оторопел Барбер. У нас вообще-то дело! зло стрельнул глазами в сторону тренировочной базы, к которой уже начали тянутся вереницы «кузьмичей», которым не терпелось выказать презрение запертым воротам и проглядывающим меж прутьев корпусам.