Двое малолетних крысёнышей не посмели ослушаться.
Эти двое были арестованы и дали показания на Игорька, как на организатора убийства.
По сути, у следствия не было иных улик и, если Игорек останется на своей позиции "знать ничего не знаю, наговаривают на меня из страха или из мести", то с суда он уйдет домой, а его подчиненные крысята уедут в жестком вагоне в холодные края лес лобзиком валить.
Юра Вайтюк. Двадцать четыре года.
Благородный Разбойник.
Робин Гуд городских подворотен.
Самый знаменитый среди нас.
Знаменит тем, что его дело разбиралось Верховным Судом СССР, а Верхсуд Союза - это вам не захолустный райсуд - не всякое убийство станет разбирать.
Поднял Юра немного легких денег и стал обмывать это событие с корешами на блатхате в городских трущобах. Пьянка гудела до утра и, когда стало светать, выяснилось, что курёхи по нулям - выкурили всё, до последнего бычка.
Юра вызвался добыть чего-нибудь покурить. Дело было в мае, светает рано. Вышел Юра из квартиры и думает только: "где бы ему в пять утра стрельнуть сигаретку?". Между вторым и первым этажом на Юру огрызнулось какое-то существо: кошка, не кошка, собака, не собака, крыса, не крыса, лиса, не лиса - существо. Злобное и с зубами. Скалит зубы и кидается укусить, пройти не дает.
Юра - пацан бывалый, его голыми зубами не возьмешь. Сходил обратно в квартиру, взял с кухни нож, а заодно от порога коврик для ног. В правой руке - нож, как меч, в левой - коврик, как щит.
Такой вот рыцарь городских окраинных ристалищ.
Попеременно тыкая ножом и защищаясь ковриком, пьяный Юра завалил зверюгу прямо на площадке.
Путь стал свободен и Юра вышел на улицу, пьяный уже не только от водки, но и от своей чистой победы над злобным чудовищем.
На счастье, мимо дома проходил мужчина в рабочей одежде. Юра, как мог вежливо, попросил у него:
- Эй, мужик! Дай закурить!
Пролетария покоробило "эй" и "дай" и он с пролетарской прямотой ответил:
- Пошёл ты нах!
Порядок событий:
Сначала услышал.
Потом ответил. На автомате.
И только потом уже посмотрел: кто его спрашивал и кому он отвечал.
Увидел мужик - и ноги подкосились, чуть на асфальт жопой не сел.
Стоит возле подъезда маньяк с безумными глазами, весь перепачканный кровью, в одной руке держит нож, с которого капает кровь, в другой руке у него грязная тряпка - тоже вся в кровище. Не иначе, как только что кого-то прирезал, а сейчас зарежет и его.
Мужику резко сделалось не жалко своих сигарет и он протянул Юре всю пачку:
- Бери, угощайся.
Давно бы так.
Теперь Юра почувствовал себя оскорбленным и решил мужика за его грубость оштрафовать. В качестве наказания, он ошмонал того мужика и вместе с пачкой сигарет забрал всё ценное - три рубля и лотерейный билет.
В приговоре так и написано: "материальный ущерб составил три рубля тридцать копеек" и именно эта сумма фигурировала во всех приговорах по этому делу.
Районный суд увидел в действиях Юры разбой чистой воды и ввиду мизерности ущерба и первой судимости дал минимум - шесть лет строгого.
Верховный суд Мордовской АССР по "касатке" скинул пару годиков. Второй приговор был "четыре года усиленного". С этим приговором Юра поехал в зону.
Однако, у Юры в Москве нашлась ушлая тётка, которая в Кремле полы мыла и знала все ходы и выходы коридоров власти.
Верховный суд РСФСР этот приговор отменил и предписал обследовать Юру на предмет вменяемости. Юра из зоны отъехал на Казань, где его два месяца продержали в дурке.
Казанские психиатры не смогли с уверенностью определить: дурак Юра или притворяется?
Дураков сажать нельзя. Дураков нужно лечить. Незаконно - держать в тюрьме больного человека, не отвечающего за свои действия. Больного нужно держать в специализированном медицинском учреждении под круглосуточным наблюдением.
Из Казани Юра пошел этапом на Москву, на "Серпы" - институт общей и судебной психиатрии имени Сербского.
Месяц провел на Серпах и московские светила всё-таки решили считать Юру за умного.
В письменной форме.
И подписались под официальным заключением - "вменяем".
Основанием для такой уверенности послужила, в том числе, и медицинская справка из военкомата. Как ни крути, а в армию дураков не берут, и, если Юра честно отслужил свои два года, то нет никаких оснований сомневаться в его умственных способностях и душевных качествах.
Вменяем.
Вменяем-то он, конечно, вменяем, но "через запятую".
А после "запятой" стояло то, что не было никакого разбоя!
Юра потерпевшему ножом не угрожал, зарезать не пытался и вообще - в момент совершения преступления начисто забыл про нож и хотел только курить - больше ничего.
Разбой "слетел".
Отшился.
Остался невинный грабёж и максимум, который мог огрести Юрок - это три года общего режима при самых гнусных отягчающих обстоятельствах.
Верхсуд Союза утвердил решение Верхсуда РСФСР и отметил этот случай в обзоре судебной практики.
С Серпов Юра вернулся не на зону, а на Саранск. Вернулся с отмененным приговором, с переквалифицированной статьей и с прямым указанием нижестоящему суду переиграть разбой на грабеж. Больше двух лет и шести месяцев за проявленную два года назад майским утром жажду справедливости Юрок не ждал.
Два года уже истекли, теперь у него истекали шесть месяцев.
Можно сказать, что покатавшись между Саранском, Потьмой, Казанью и Москвой, Юра вернулся в исходную точку маршрута, чтобы выйти на волю. По всем раскладам выходило, что районный суд, в десятый раз пересматривая дело, вынесет приговор "ограничиться отсиженным".
Юра конечно же стал моим товарищем.
На тюрьме Юра сидел вдвое дольше любого из нас и он научил меня дыхательной гимнастике йогов и прочим полезным вещам, которые постиг в обеих психушках.
Сближало еще и то, что он был классный специалист Войск связи и служил на радиоточке на Камчатке. Как два бывших классных специалиста с отличным военным образованием мы с Юрком изобрели и изготовили простейший сварочный аппарат из двух кипятильников и простого карандаша. Толстые тюремные решетки наш крохотный аппаратик перерезал бы вряд ли, а вот жесть консервных банок влегкую прожигал насквозь.
Увидев обугленные дырки на банках, пацаны уважительно покачали головами:
- Ну вы, блин, даёте!..
- Как же вы это... догадались-то?
На что мы с Юрком снисходительно и гордо пояснили неразумным:
- Войска связи, ёптить! Понимать надо.
Камиль. Девятнадцать лет. Злостное хулиганство с применением оружия. "Баклан".
Не городской - из татарской деревни. По-русски говорил примерно как мой полковой товарищ, сержант Рахимов - путая пол и падежи: "он сказала", "она пошёл".
Заехав в хату и едва кинув матрас на свободную шконку, Камиль сразу же принялся "сидеть в тюрьме".
- Мужики, - попросил он нас. - Мне татуировку надо делать. Я не знаю как. Помогите.
Татуировки, конечно, дело полезное и важное, но не настолько, чтобы заботиться о них на второй минуте пребывания в новой хате. Например, у меня, Альфреда, Игорька, Павлецова, Алмаза их ни одной нет. Мы не для того в тюрьму садились, чтобы себя синевой расписывать.
- Зачем тебе татуировка, малай? - осторожно поинтересовался я.
- Я из Белозерья. Килянус! У нас - все турма сидел. Мине дома не поверят, что я турма сидел, если нет наколки. Надо татуировать.
Сразу всё стало понятно.
Вокруг города разбросано несколько татарских деревень, больших и малых. В этих деревнях живут мишари - татары, которых казанские и астраханские татары за татар не считают. Среди татарских деревень выделяется деревня Белозерье. В Белозерье живут татары, которых за татар не считают даже мишари.
Половина мишарей, особенно молодежь, стремятся найти работу в городе и ездят туда-обратно каждый день, благо недалеко и автобусы ходят регулярно. Мишари такие же русские, как мордва, только родной язык у них не русский, не мокша, не эрзя, а татарский, правда несколько отличный от канонического, принятого в Казани. Мишари выпивают на Пасху и Троицу вместе с русскими и мордвой, а на Курбан Байрам угощают мордву и русских беляшами. Когда про мишаря говорят "он татарин", подразумевают "он русский, который умеет говорить по-татарски и у него куча родни". Мишари стараются женить сыновей и выдавать замуж дочерей за татар. Из любой деревни, лишь бы пара была татаркой или татарином. Если невеста или жених будет русский/русская или мордвин/мордовка - тоже не беда, но предпочтительней - выходить замуж за своего или жениться на своей.