Кто это тут у нас? Моя малышка Фло? Его голос звучал весело, но немного напряженно. Детка, мы тебя искали. Нельзя так убегать.
Флоренс уставилась на лишайник на старом камне.
Дейзи сказала, что вы не мои мама и папа.
Дэвид перестал гладить ее по голове и в удивлении замер.
Что она сказала?
Она сказала, что вы не мои мама и папа, что мои настоящие мама и папа от меня отказались и поэтому я не такая, как все вы.
Отец бочком, словно краб, придвинулся к ней.
Милая моя Ты ей поверила? И поэтому убежала?
Флоренс кивнула.
Потом отец долго молчал, и Флоренс испугалась. Ей стало намного страшнее, чем тогда, когда Дейзи говорила ей все эти страшные слова. Она боялась, что отец скажет: «Да, это правда. Я не твой папа».
Она до сих пор помнила то чувство, ту черную дыру страха сейчас у нее отнимут человека, которого она любила больше всего на свете. Страха, что Дейзи права.
Отец обнял ее и прижал ее голову к своей груди. Флоренс услышала, как часто он дышит. И затаила дыхание. «Пожалуйста. Пожалуйста, пусть это не случится. Пожалуйста»
Прошло несколько мгновений, и он прошептал ей на ухо:
Какая чепуха! Ты же знаешь: ты намного больше моя дочь, чем она. Только не говори никому, что твой старый папа сказал такое, ладно?
Нет, не скажу, отозвалась Флоренс и заговорщицки улыбнулась отцу.
А потом Дэвид протянул ей руку.
Пойдем? Мама испекла лимонный пирог. Она ужасно волновалась за тебя. Мы все волновались.
Флоренс встала и отряхнула сырую черную землю с передника и колготок.
Дейзи не волновалась. Она меня ненавидит.
Только что умер Уилбур. Она очень сильно переживает. Давай все посочувствуем ей. У нее нет того, что есть у нас.
Единственный раз отец признал это по-настоящему, и Флоренс это запомнила навсегда.
Пора возвращаться домой, Фло.
Они медленно пошли по дороге к Винтерфолду, а у ворот отец произнес:
Пусть это все останется между нами, ладно? Ты будешь вести себя с Дейзи так, словно она ничего такого тебе не говорила. А если скажет что-то такое, пусть придет ко мне, и я ее приструню.
Флоренс кивнула. Когда отец сердился, его можно было испугаться. Флоренс потом гадала, не сказал ли он что-то Дейзи, потому что она пару месяцев к ней не приставала до следующего раза, до случая с осиным гнездом. Флоренс едва не погибла, но она прекрасно поняла, что обвинить в случившемся Дейзи никак не выйдет. Дейзи была не дура. Она всегда точно знала, когда напасть.
Через какое-то время Флоренс остановилась и без сил рухнула на расписанную граффити скамью на старой площади. На этот раз никто за ней не придет и не заберет ее домой, не скажет, что все чепуха и вранье. Никто не скажет ей: «Все они ошибаются, а ты права».
Флоренс почувствовала, что отец сказал ей неправду. Дейзи в таких делах не ошибалась. И когда она больно схватила Флоренс за руку и прошипела: «Ты, ублюдочная сиротка, никому не была нужна, вот они и вытащили тебя из навозной кучи, младшая сестренка, а иначе осталась бы ты в детском доме», Флоренс ей поверила. Она понятия не имела, откуда это известно Дейзи, но та знала, как находить потайные места, как подслушивать секретные разговоры и как хитро себя вести так, чтобы добиваться желаемого.
И тут Флоренс, сидя на скамейке посреди пустых бутылок от воды «Peroni» и сигаретных окурков, под прохладным ветром, охлаждавшим вспотевшее тело, вдруг поняла, что теперь все точно так же, как было раньше. Она снова себя обманывала.
Фло сидела, обхватив голову руками, и думала о том, не всегда ли в глубине души она понимала, что в какой-то момент ей придется вернуться домой и вновь встретиться лицом к лицу с правдой.
Карен
Привет, любимая. Прости, я задержался. Как твои дела?
О, привет, Билл. Карен не встала с дивана, на котором лежала и читала журнал или делала вид, будто читает. Только вздернула бровь и перевернула страницу. Как прошел день?
Ей не нужно было смотреть на мужа, наблюдать за его ежевечерним ритуалом. Она этот ритуал знала наизусть. Сначала Билл медленно оборачивал шарф вокруг перил лестницы. Всегда только один раз. Потом снимал пальто, аккуратно расстегивая пуговицы раз, два, три. Потом легонько встряхивал пальто и, подцепив пальцем петельку под воротом, ловко вешал пальто на крючок. Потом откашливался и потирал руки. И его лицо всегда было добрым и полным надежд.
Как сейчас.
Все хорошо, спасибо, любимая. Прости, что задержался. Миссис Дэвиш у нее после падения все время дрожь. Я зашел к ней ненадолго, чтобы занести таблетки, и в итоге остался на чашку чая. Ну, а у тебя как дела?
Так себе. Тоска.
Жаль это слышать.
Билл взял почту со столика в прихожей и внимательно перебрал конверты. Карен молча смотрела на него.
В последнее время их брак держался на молчании. Чем дальше, тем больше. О самом главном они молчали, а говорили о сущей ерунде.
Через минуту-другую Билл оторвал взгляд от распечатки с банковской карты и нахмурился. Карен прекрасно понимала: пытается вспомнить, что она ему сказала, поймать ускользнувшую нить разговора и не сбиться в танце.
И что случилось? Что-то по работе?
Карен пожала плечами.
В следующем месяце ожидаются сокращения.
Глаза Билла на миг сверкнули, он встретился взглядом с женой.
Ты опасаешься? Да нет, наверняка нет, ты сделала великолепный обзор.
Карен была не в том настроении, чтобы соглашаться с мужем.
Сделала четыре месяца назад, Билл. Компания большая, все быстро меняется. Ты не Она прижала ладони к щекам. Да нет, ничего. Она понимала, что ее голос звучит истерично. Порой ей казалось, что от всего этого она сойдет с ума. Голова начинает болеть. Пожалуй, мне стоит прогуляться, подышать свежим воздухом. Я обещала заскочить к Сьюзен. Отнесу ей поздравительную открытку.
О, вот как. Билл положил небольшую стопку конвертов на бюро, подошел к дивану со стороны спинки и поправил одну из подушек. Это хорошо.
Что хорошо? осведомилась Карен, снова взяв журнал.
Что ты собралась навестить Сьюзен. Я рад, что вы снова дружите.
В смысле, после того, как я ей волосы подпалила?
Ну просто хорошо, что у тебя в деревне есть подруга.
Карен устремила на мужа взгляд, наполненный удивлением и упреком.
Послушать тебя, так это прямо большое достижение.
Билл отправился в кухню.
Про достижение я не говорил.
Он никогда не поддавался на провокации. Карен это сводило с ума. Ей очень хотелось, чтобы он велел ей заткнуться и перестать быть такой стервой. Чтобы он схватил ее за плечи и рявкнул, что она нуждается в хорошей трепке. Чтобы он смахнул треклятые письма с гадкого столика в холле, задрал ее юбку, швырнул на безупречно чистый бежевый диван, а потом они упали бы на пол, и их руки и ноги переплелись бы, а ее волосы растрепались, и они бы улыбались, а их теплые тела горели от ощущения наготы. Карен хотелось увидеть в Билле того мужчину, в которого она когда-то влюбилась очаровательно неловкого, скрупулезного и доброго. Мужчину, который опоздал на их первое свидание, потому что по пути остановился, чтобы помочь молодой мамочке, у которой заглохла машина. Мужчину, который жил, чтобы помогать другим, который сам себя сделал незаменимым, который, говоря с дочерью, хохотал, как малыш, которому щекочут пятки, а на Карен смотрел так, словно она богиня, ожившая у него на глазах. Когда Билл находился рядом, все всегда было хорошо.
Карен поморгала, глядя в одну точку, и пошла следом за Биллом в кухню.
Ну так как у тебя день прошел? спросила она, чувствуя вину перед мужем и обязанность проявить внимание.
Билл устало потер пальцами глаза.
О, все нормально. Приходила Дороти, у нее невесело О, случайно встретился с Кэти! Она получила от мамы приглашение на фуршет в пятницу. Похоже, все в восторге от того, что в Винтерфолде снова устраивается праздник. Это очень мило.
Карен подошла к холодильнику.
Ужин готов. Хочешь бокал вина?
Билл покачал головой.
Для начала лучше бы чашку чая.
Я чай не готовлю. Я открываю вино.
Ладно, я тогда поставлю чайник, невозмутимо отозвался Билл.