И как мы будем теперь справляться? спросила мать будто в пустоту, рухнув в кресло.
Найду другую работунеуверенно произнес отец. Мы справимся, дорогая, не переживай.
Повисла тишина. Все думали о том, как быть дальше.
Где твой брат? обратилась ко мне мама.
В комнате, наверное.
Ты не знаешь, ищет ли он что-нибудь? в голосе матери прозвучала надежда. Подтолкни его, Вик, а? Помоги найти ему что-нибудь. Нам это теперь нужно как никогда.
Хорошо, мам. Постараюсь что-нибудь придумать.
IV
Тогда я все никак не мог понять, что не так с моим братом: брился каждый раз так, будто в первый раз бритву в руки брал, поведение его было таким, будто он был обижен жизнью, уходил с утра гулять и возвращался домой уже поздно ночью, время от времени даже подвыпивший. Неужели, видя, что семья в тяжелом положении, кто-то может вести себя подобным образом? Неужели он действительно верил, что все это его наплевательское, можно сказать, отношение имело хоть какой-то смысл и делало ему чести? Может у него был протест против всего мира? Но ведь он тогда уже был не подросток, и следовало бы понимать, что́ есть правильно, а что́ есть неподобающе взрослому человеку. Эти вопросы в то время часто меня преследовали, и ни на один из них я так и не получил ответа.
Если сравнивать со мной, то мы абсолютно противоположны. Он, наверное, весь пошел в отца, почти вылитая его копия: неторопливый во всем, оставляет все на последний момент, а то и вообще не парится, что там может произойти. А я, думаю, весь в мать: некоторая спешка во всем, нетерпеливость и холодное мышление в критические моменты в смеси со вспыльчивостью, сопровождаемой необузданной злостью, и вместе со всем этим ранимость и невыносимая привычка грустить почти по любому поводу. Настолько невыносимая, что иногда хочется себя ударить.
Через пару часов после разговора на кухне, когда я переписывался с Алисой, ко мне в комнату зашел брат и попросил помочь ему с поисками работы. Неожиданно. Но приятно. Приятно не потому, что он попросил меня, а от того, что сам понял, что нужно что-то делать. Наверное, услышал наш с родителями разговор.
Резюме составил? спросил я.
Ага, вот, на флешке, он протянул мне ярко-красный флеш-накопитель с надписью на ней «16GB». Я ее купил года два назад в одном из дешевых магазинчиков недалеко от университета. Знаете, все китайского производства, «живет» недолго. Но эта флешка оказалась вполне себе живучей.
Вставил ее в нужный разъем, я открыл документ и принялся его изучать.
PowerPoint? посмотрел я на брата с ухмылкой. Серьезно? Чего Paint не указал еще?
Ну-у-упротянул он.
Заменим все это на MS Office, исправил я и продолжил. А это что? Удалим, а то над тобой там ржать будут.
Брат молча стоял и смотрел как я переделываю его резюме.
Тебе же двадцать один, а не двадцать четыре.
В смысле? брат был озадачен.
Ты указал год рождения 1991, а не 1994.
А-а-а
В остальном вроде все нормально. Отправляй резюме по всем объявлениям, кто заинтересуется, позвонит сам. И на сайте размести. Можешь еще походить по компаниям или ресторанам и клубам, ну, или еще где-нибудь и поспрашивать насчет вакансий. Я бы поговорил с шефом в «Гэтсби», но у нас свободных мест нет пока что.
Хорошо, спасибо, Вик, улыбнулся брат, забрав флешку из моих рук, и направился, видимо, рассылать работодателям новое резюме, как я и велел.
V
Прошла примерно половина сентября, и в наш город нагрянуло резкое похолодание. Обычно до первых чисел октября мы ходили в футболках, наслаждаясь теплыми лучами солнца, но в тот год погода решила, что тепла с нас хватит.
Часа в три я вернулся домой с занятий закинуть вещи, немного отдохнуть и позже направиться в «Гэтсби» на свою смену.
С приближением сумерек становилось все прохладнее, поэтому, надев куртку, я пошел быстрым темпом на остановку. Ровно семь минут я ходил из стороны в сторону, ожидая автобус и поглядывая на часы Августа. Наконец, подъехал тринадцатый номер, в котором оказалось две женщины и мужчина, то ли пьяный, то ли просто уставший. Уже было пять часов, в сторону центра города почти никто не ехал, все, наоборот, возвращались оттуда домой с работы.
Спустя примерно двадцать минут я стоял напротив «Гэтсби». Зайдя в бар, я заметил, что посетителей на удивление не так уж и много. Практически сразу в глаза бросился Ник, сидящий у стойки и неторопливо попивающий напиток темного цвета. Видимо, пришел на условленную встречу, которую он пропустил неделю назад, о чем я ему напоминал практически каждый день в университете.
Ты смотри! И века не прошло! я положил руку ему на плечо и сжал.
Вот и ты! Налей мне чего-нибудь, улыбнулся он и сделал большой глоток из стакана с ромом, тем самым осушив его.
Как ты только эту гадость пьешь?!
Ник открыл было рот, но я не дал ему произнести ни слова:
Неважно, скоро вернусь.
Я повернулся и пошел в комнату для персонала, обогнув барную стойку.
Там оказался мой напарник, я так и не запомнил его имя. Он, к слову, оказался неплохим парнем, если не считать его непреодолимую любовь к громкой музыке. Мое первое впечатление о нем было в корне ошибочным, и я потом перед ним все же извинился. Когда мы выходили в смену, нам, конечно, приходилось общаться, узнавать друг-друга, пару раз он даже выручил меня с разлитыми напитками. Между нами появились вполне дружественные отношения, однако незнание его имени немного меня смущало, но и спросить, как его зовут, было бы некрасиво, спустя столько времени.
Привет э-э-эя сказал это с интонацией, требующей имя, и мгновенно понял, что сел в лужу. Что нового?
Здравствуй! Да ничего особенного, спасибо. Сам как? не подав виду, ответил он спокойно и взял небольшую бутылку с водой из своего шкафчика, будто и не заметил моей паузы вместо своего имени.
Неплохо, улыбнулся я и натянул черную фирменную футболку с вышитым золотистыми нитками названием бара на груди слева. Ты подумаешь, я ненормальный, но я до сих пор не знаю твоего имени.
Мой напарник широко улыбнулся.
Я так и думал, сказал он радостно, будто выиграл что-то. Зови меня Гвоздь, как все.
Гвоздь? удивился я.
Ну да, я худой как гвоздь. Это прозвище у меня осталась еще со школы, так что можешь меня так и называть, он сделал глоток воды из маленькой пластиковой бутылки и поставил ее на стол. Буду в баре.
Я кивнул.
Так о чем ты хотел поговорить? спросил меня Ник, когда я встал за барную стойку. И не забывай подливать мне.
Богатый что ли?! съязвил я, налив ему новую порцию рома. Помнишь Марго из моей группы?
Конечно, подтвердил он.
Так вот, мы с ней ходили на авиационку, отчеты по практике на подпись понесли ия пересказал Нику все о взрыве, пожаре, как Марго стало плохо, как отвез ее домой и закончил рассказ случившимся нежданным поцелуем.
Я понимаю, это не такая уж и большая проблема, обычный поцелуй. Но это был мой лучший друг, и я не мог ему не рассказать, а другой причиной было то, что я не знал, что с этим делать. С одной стороны у меня была девушка, с другойпосле поцелуя с Марго меня не покидала мысль, что, может быть, она мне нравилась. Поэтому иного выхода как поделиться с Ником, у меня не было. Я надеялся, что у него найдется какой-нибудь совет для меня.
Гонишь! только и сказал он с широкими глазами. Она же по мне сохла.
С какой это радости? Только не говори, что ты и с ней переспал.
Ну-у
Ты мерзкий, знаешь об этом? у меня снова поднялась левая бровь.
Да-да, так а что
Ник не успел договорить, как его грубо прервали на полуслове:
Парни! Как поживаете? это был Карим.
Привет, дружище! удивился я, так как никогда не видел его в нашем баре. Какими судьбами тут? Налить чего-нибудь?
Решил заскочить с одной обворожительной дамой, он посмотрел на Ника на последних словах, на что тот улыбнулся так, будто сидел на унитазе, а его отвлекли от дела. Вик, налей бокал вина девушке, пожалуйста, а мне джин.
При упоминании джина Ник закатил глаза, отпив глоток рома из своего стакана, на что Карим озадаченно посмотрел на меня, будто я собирался объяснить нелюбовь Ника к нему.