Глава 1
В небольшое окно, в комнату, проникали солнечные утренние лучи и освещали кровать, на которой спала девочка, лет одиннадцати. Ей снился сон, будто она вместе с мамой и старшей сестрой Шурой, ела пирог с капустой. Она даже чувствовала вкусный запах пирога, и ей не хотелось просыпаться.
Люда, вставай, сквозь сон услышала она голос Шуры, уже полдевятого и мне пора на работу.
Ой, Шура, мне сейчас приснилась мамочка, во сне я видела её, будто наяву. Она обещала всегда молиться за меня и охранять от всех бед.
Старшая сестра с пониманием подошла к кровати и погладила Люду по головке, как маленькую.
Теперь я у тебя вместо мамы, с сочувствием произнесла она, и ты должна меня во всём слушаться. Вставай и покушай жареную картошку.
В комнате вкусно пахло, будто пирогами. Во сне Людмиле казалось, что мама пекла пироги. Последнее время она не наедалась, и еда снилась даже во сне. Шура ушла на работу, а сестрёнка не спеша встала, надела платье, и подошла к столу, на котором стояла сковорода с жареной картошкой. «Так вот, чем вкусно пахло, а я думала, что пирогами».
В их доме, кроме картошки и молока, больше ничего не было. Стало голодно, хотелось поесть что-нибудь другое, и Люда налила из кринки себе молоко. Его покупали у соседей финнов.
Пока девочка кушала не солёную картошку, заработало радио. Передавали сводку информбюро. Она спросонья забыла, что недавно началась война, и радио напомнило ей о страшной реальности. Последние дни, взрослые только и говорили о войне.
Её старшая сестра, Александра Смирнова окончила медицинский техникум, и получила направление на работу в небольшой городок Зеленогорск. После войны с Финляндией город Териоки перешёл в состав России и его переименовали в Зеленогорск. Располагался он не далеко от Ленинграда.
После того, как мать Люды Смирновой умерла, отец снова женился. У него от первой жены остались четверо детей, и от второй появились тоже четверо. Поэтому, Александра взяла к себе на воспитание младшую сестрёнку, иначе мачеха совсем на неё не обращала внимания. Люда жила со старшей сестрой уже полтора года, училась в местной школе.
В полдень, с работы прибежала Шура и стала торопить Люду, чтобы скорей собираласьприслали машину для эвакуации работников больницы и аптеки. Но пока сёстры в спешке собирали в сумку всё необходимое, машина была уже заполнена народом до отказа, и сестёр Смирновых не взяли. В отчаянии они вернулись домой и в горестном раздумье сели возле окна. На улице всё было по-прежнему: светило летнее солнце, с ведром шла пожилая соседка, и будто ничего не случилось. Александре Смирновой, как молодому специалисту, в Зеленогорске выделили дом не далеко от Финского залива. Из-за деревьев виднелась полоска водной глади. Девочкам этот одноэтажный, дачного типа, дом, очень нравился, и жалко было уезжать отсюда.
Глядя в окно, у Шуры в голове вертелись страшные мысли. В газетах и по радио сообщали о зверствах фашистов над мирным населением. Женщин они насиловали и убивали. Враг быстро продвигался вглубь страны, а днём было слышно канонаду, приближавшегося фронта. Своими мыслями она поделилась с Людой, как с взрослой:
Сюда могут в любую минуту прийти немцы, с тревогой говорила она, потому что рядом граница с Финляндией, а финны союзники Германии. Я не хочу, чтобы фашисты надо мной издевались. У нас в аптеке есть сильный яд, «цианистый калий». Если они придут, то я готова принять яд и умереть, чтобы не мучиться. А ты готова умереть?
Люда спросила: «А это больно, если принять яд?»
Нет, яд действует мгновенно и не будет больно.
Тогда я тоже согласна умереть, мне без тебя не жить, ответила Люда.
Она понимала, что Шура молодая симпатичная, девушка. В свои двадцать два года она нравилась парням, и многие предлагали ей выйти замуж. Но Шура не спешила выходить замуж, она хотела посвятить себя воспитанию сестрёнки, но теперь, к несчастью, началась война.
В этот момент, пока они разговаривали, с местного радиоузла сообщили, что эвакуация проводится с вокзала, на поезде. С первых дней войны железную дорогу вблизи города враги разбомбили, а теперь Советские солдаты её восстановили. Таким образом, сёстры оказались в эшелоне, который довёз беженцев до города Шлиссельбурга. Город этот старинный, расположенный на берегу Ладожского озера, в том месте, где река Нева вытекала из озера. Издали было видно церкви с золотыми куполами, возвышавшиеся над домами Шлиссельбурга.
Военные велели беженцам идти к пристани, чтобы сесть на пароход, на нём планировалось переправить людей в Ленинград. Толпа беженцев шла к Неве, многие держали на руках маленьких детей, несли мешки и сумки. Шура с Людой тоже взяли с собой по сумке. В сумках были документы, кое-что из продуктов и одежда. Было жалко оставлять дом, своё имущество, хоть и не многочисленное, но с трудом приобретённое. Дом особенно было жалко, и теперь пришлось всё бросить и эвакуироваться. Люда хотела взять свою любимую куклу, но Шура не разрешила: «Не надо брать лишние вещи, главное самим спастись», говорила она. С этого момента детство закончилось, и о куклах Люда решила забыть.
В двигавшейся к реке толпе беженцев, чувствовались панические настроения. Многие удивлялись: «Почему враги так быстро продвигаются вглубь страны и громят наши доблестные войска?» Но никто не мог дать ответ на эти вопросы. Люда спросила сестру:
Что же теперь с нами будет? Что мы будем делать в Ленинграде?
Ей стало страшно от общей паники. Однако Шура старалась не подавать виду, что тоже волнуется и спокойно пояснила:
Сейчас мы сядем на пароход, и нас доставят в Ленинград. Ты же знаешь, что там живут наши родственникиэто сёстры нашей мамы: тётя Лариса, тётя Павля и тётя Мария. Помнишь, мы у них были?
Помню, ответила Люда, и ей стало спокойнее на душе. «Хорошо, что мы не одиноки, и есть родственники», подумала она.
Когда сёстры пришли к пристани, то пароходов там ещё не было. Они решили покушать и сели на лавочку, достали из сумки всё, что взяли с собой: варёную картошку в мундире, немного хлеба и в бутылке молоко. Пристань находилась на Неве, вблизи Ладоги, а в стороне, на острове, хорошо было видно старинную крепость.
Это, что за крепость? спросила сестру Люда.
Её построили в четырнадцатом веке Новгородцы, стала объяснять Шура, чтобы охранять выход к Балтийскому морю. На острове, на котором её построили, до этого росло много орешника. Поэтому, крепость назвали «Орешек».
Затем девочки вспомнили свою сестру Марусю, брата Володю и отца. Их отец Пётр Петрович Смирнов, работал начальником железнодорожной станции Пантелеево. Станция-разъезд находилась не далеко от районного города Данилова, Ярославской области.
Как ты, Шура, думаешь, папу в армию призовут, или нет? спросила Люда.
Его не кем заменить, поэтому в армию не призовут, предположила Шура, а Володю призовут. Восемнадцать лет ему исполнится в сорок третьем году. Но к тому времени война должна закончиться.
Ты веришь, что наша Армия победит? спросила сестрёнка, и её детское личико стало очень серьёзным.
Уверена, будь спокойна. И на нашей улице будет праздник, ответила Шура словами, которые слышала по радио. Наш народ победить не возможно!
Вскоре к пристани причалили два крупных парохода, и началась посадка пассажиров. Билеты покупать не требовалось, и сёстры встали в очередь на посадку. Народу было очень много, и не только пришли люди с эшелона, сюда прибывали беженцы со всех сторон, потому что по железной дороге эвакуацию прекратили.
Откуда-то, со стороны Балтики, послышался гул самолётов. Люди в очереди заволновались, но не расходились. Быстро приближались самолёты с крестами на крыльях. Сколько их былоне понятно, да и не до того было, чтобы их считать. Когда на пароход упала первая бомба, люди в панике стали разбегаться. Покалеченный взрывом пароход, сразу потонул. Это произошло на глазах у Люды и Шуры. Они побежали к ближайшему деревянному домику и хотели спрятаться во дворе, но калитка была закрыта. Самолёты сделали круг и, вернувшись, обстреливали беженцев из пулемётов. Они летели так низко, что Люда разглядела, в ближайшем к ней самолёте, немецкого лётчика. Он был рыжий и улыбался. Видимо, он не понимал, что стрелял в живых людей, которые метались из стороны в сторону, многие падали замертво, а раненые кричали от боли.