Давайте уже, нетерпеливо вставил слово Максимов, которого вообще не интересовали ни истории, ни медсёстры. Он просто хотел нажраться и как можно сильнее.
Осушили ещё по стаканчику и запили соком. Только Алиев не запивал. Вместо этого он смело опустил свою руку на колено Королёвой, от чего медсестра сначала вспыхнула и недовольно глянула на Алиева. Но его взгляд полный смелости и уверенности прогнал всё её недовольство, и больше медсестра не противилась ухаживаниям этого грубого и глупого, но уверенного и смелого юнца.
«Наверно, я ошибалась, думала Королёва. Зачем мне эти умники? Какой из этого Сосова мужик? И правда, с такой-то фамилией. А ещё и сама за ним пришла, вот дура-то. Да и Агапкин такой же, чего я в них всех находила? Алиев хоть и дурак, зато у него яйца есть. А по сути, для чего мне ещё все эти щеглы нужны? Должна же и я удовольствие получить, и мне праздника хочется».
Королёва заметила на себе одобряющий взгляд Марии. Мол, наконец-то ты, Наташенька, всё поняла. Наконец-то нормальных мужиков выбирать стала, а не всяких заунывных и тощих выпендрёжников. Королёва ответила лёгким кивком головыда, теперь я всё поняла, ты была права, Машенька, зря я тебя не слушала раньше. И с этими мыслями она с лёгкостью отдавалась приставаниям Алиева, уничтожая все свои оставшиеся принципы. В этот вечер Королёва окончательно и бесповоротно изменила свою жизнь. А в какую сторону и зачем она не знала и даже не интересовалась.
Сосов лежал на кровати, отложив книгу, и жалел об упущенной возможности.
Кабак
«Музыка нас связала, тайною нашей стала»
Ибрагим и Настя тяжело дышали. Он нежно и крепко прижимал её к себе и нюхал ещё волосы. Ему казалось, они пахнут макаронами с сыром. Полежав так минуту другую, он понял, что пора уже собираться, и лёгкая грусть легла ему на душу. Ему вовсе не хотелось отрываться от любимого потного тела Насти. И всё же работа звала.
Теперь точно пора, сказал Ибрагим и, поцеловав Настю в лоб, отправился в душ.
Она посмотрела в след на его голую задницу и с наслаждением промотала в памяти предыдущий час. Ей хотелось ещё, ей хотелось всегда. Это была доминирующая мысль в её головесекс с Ибрагимом. Движимая любовью и заботой, она вскочила с кровати, накинула на себя одну из футболок Ибрагима и полезла в шкаф за его одеждой и утюгом.
Когда Ибрагим вылез из душа, всё было готово. Чай стоял на столике и уютно дымился.
Спасибо, милая моя, приторно сказал он, прижимая её к себе и целуя.
Всегда пожалуйста, любимый.
Она обнимала его голое чистое тело и изо всех сил мешала одеваться.
А когда ты вернё-ё-ёшься? нараспев спрашивала Настя.
Да, я думаю, часов в десять.
Хорошо, я буду ждать тебя в десять.
Ты так сказал, будто я не имею права опоздать.
А ты собрался опаздывать?
Нет, как раз наоборот, я собрался вернуться раньше, но, увы, я не рулю маршрутками.
Едь на такси тогда.
Ага, денег дай тогда. Мне же с пригорода ехать, дорого выйдет, а Гриха не согласится скидываться.
Ох, ох, ох, по-детски вздыхала Настя. Ну ладно, тогда в десять. И не опаздывай, а не то-о накажу.
Это я тебя накажу, сказал Ибрагим, шлёпнув её.
Они поцеловались и вышли в коридор, где ещё с обеда его ждала «другая». Настя облокотилась на стену и смотрела, как Ибрагим одевается. Последний шнурок заправлен, шарф надет, шапка поправлена заботливыми руками Насти, «другая» на плечах. Объятья, я тебя люблю, Настенька, я тебя люблю, Ибрашка. Улыбки, взгляды, лестница, двор-колодец, станция метро Василеостровская, наушники и русский рэп, так плохо сочетающийся с трубой за плечами.
Было ровно пять вечера. Ибрагим ехал к Грише помочь собраться, а затем выехать вместе. Они были хорошими друзьями, не смотря на разницу в возрасте, в музыкальном вкусе, в образовании, в росте, весе и т.д.
Гриша же в это время боролся за свою независимость, или за что-то ещё, но точно боролся. Об этом говорила его интонация.
Я не могу поехать, говорил он своей жене. У меня «кабак».
А я могу, по-твоему? спрашивала Лена, показывая глазами на грудного ребёнка на своих руках. Съезди быстро, туда-сюда.
Да пока я буду ездить, мы уже должны будем начать.
Ну, ничего, опоздаете. Вы же музыканты, чего от вас ещё ждать?
Да? А потом мне скажут: «Хуй тебе, а не деньги».
Не ругайся при ребёнке!
А они и так всего 4000 платят за три часа. Это же днище.
И что ты предлагаешь?
Пускай сам едет, не маленький уже.
Ему восемь лет!
Ну и отлично, давно пора самому на метро ездить.
Какое самому? Тебе за сына совсем не страшно?
Да что с ним будет? И вообще, это ты его в это школу отдала. Я же говорил надо рядом с домом.
Зато там учителя хорошие.
О да, единственная школа с хорошими учителями.
Получше чем та, в которой ты учился.
Короче Мне реально некогда. Неужели ты не видишь всё это барахло?
Гриша показал на хаотично разбросанные по комнате провода и стал их собирать. От гитары до примочки, от примочки до пульта, от пульта на колонки по одному, два провода под микрофоны и ещё по одному запасному, стойки, ноутбук с блоком питания и «колокольчиками», планшет с зарядкой, пюпитр, сама гитара и тюнер. Собирая всё это, Гриша думал: «И это ещё там аппарат свой есть. Везёт этому педику, принёс трубу и больше ему ничего не надо. А тут помимо того, что всё собрать, ещё и проверить, подбить порядок песен в планшете под новый трек-лист, который мы только сегодня днём составили. Ещё бы и распеться не помешало, но, наверное, не стоит, Лена и так близка к бешенству»
Я звонила твоему отцу, сказала Лена, вернувшись в комнату уже без дочки на руках. Он заберёт Лёшу Хочешь узнать, что он мне сказал?
Нет, коротко, скрывая раздражение, сказал Гриша.
Лена закатила глаза, потрясла головой и ушла на кухню смотреть свой сериал.
Да, Ибрагим и Григорий были разными людьми. Ибра ещё был студентом последнего курса какого-то задрипанного экономического института, в котором не появлялся уже с прошлого ноября, то есть чуть больше года. Он всё своё время тратил на любимые дела: поиграть на трубе, на пианино, на гитаре, посмотреть сериалы, дождаться с института Настю и трахнуть её изо всех сил. У него было три источника заработка: пособие по потери кормильца; всякие свадьбы, кабаки и корпораты; перекуп музыкальных инструментов. Пока эти инструменты искали новых хозяев, он учился играть на них. В общей сложности он имел тысяч пятнадцать в месяц, и его всё устраивало. На музыке он зарабатывал меньшую часть суммы, но такая жизнь стала уже привычкойкуда-то ехать, кого-то веселить, шум, толпа
У Гриши судьба была более трагичной. Его друзья шутили над ним, да и он сам признавал, что он испортил всю свою жизнь, когда не успел высунуть. Гриша смеялся только потому, что плакать не умел, а в 30 лет этому уже поздно учиться. По окончанию института у него уже была собственная семья и достаточно хорошая работа, где он получал около шестидесяти тысяч. «Вот раньше я получал шестьдесят, рассказывал как-то Гриша. А денег всё равно не было. Теперь я еле-еле двадцать за месяц поднимаю, а денег вижу столько же. Зачем тогда работать?» На самом деле он ушёл с работы благодаря длинной цепи событий и причин. Ещё с института он много пил и употреблял, а потом в этот набор штопором вошла семейная жизнь и работа. Сначала он хотел со всем завязать и стать примерным семьянином. Выходило плохо, Гриша часто срывался, затем ссоры с семьёй, родителями, начальством. А потом просто не выдержал, кинул кружку с кофе в бухгалтера, который в очередной раз сказал фразу«Извините, мы всё ещё не можем выплатить зарплату за весну» и попросил закрыть дверь с «той» стороны. В тот день он вернулся домой, купил билеты на родинув Краснодари уехал с маленьким сыном на всё лето к деду. Там он всё переосмыслил и обрёл равновесие и цель-мечту, а именнозарабатывать музыкой. Гриша резко перестал пить, курить и употреблять. На некоторое время в его доме наступил мир
Зазвенел домофон, это пришёл Ибра.
Хочешь, чаю пока попей с печеньем, сказал Гриша встречая коллегу.
А что, у тебя есть печенье?
Нет, наверно, нет. Тогда просто с сахаром.