— Но с чего же мы начнем?
Коплас закурил сигарету и, выразительно постучав по своему ружью, спросил:
— Надеюсь, вы хорошо загружены?
— Скажем так, я бы предпочел, чтобы наш сорок четвертый был получше оснащен. Думаю, нам удобнее будет пользоваться винчестером, — ответил старый Билл.
Коплас поднялся.
— Я сейчас в Рисон. Посмотрю, что там и как. А вы дайте мне денег, я куплю патроны для ваших сорок четвертых. Мое ружье стреляет такими же патронами. Никто и не догадается, что я с вами в одной компании. Завтра я буду на ранчо. Вы отправляйтесь сейчас домой и постарайтесь оставлять поменьше следов. На ночь выпустите всех собак. В общем, держите ухо востро.
Затем он отвязал свою лошадку, легко взлетел в седло и скрылся среди деревьев.
— Стив, я понял, что твой друг-метис — целый клад для нас. Он один стоит целой банды, — заметил Додж.
— Хо! Еще бы! Додж, он самый замечательный человек, которого только можно встретить в лесах. Он из винтовки попадает индейке на лету в шею! Джим немного странный. У него совсем нет друзей среди белых. Но его трудно понять. Мы с ним совершенно случайно познакомились. Я наткнулся на его лагерь, он лежал больной и некому было помочь ему. Я принес ему одежду и лекарство. Там мы и подружились. Мой Бог! Какое счастье, что все так случилось! Он ненавидит Хатуэя, а белого мула еще больше.
— Ну что ж, сегодняшний день я бы не назвал удачным для клана Хатуэя, — объявил дядя Билл. — Давайте, поднимайтесь, пора в путь.
Глава 10
Стив направился прямо в горы, и Доджу впервые пришлось испытать, что такое продираться верхом на коне через кустарник.
Чтобы не оставлять следов, они ехали без дороги и не выезжали на открытое пространство. Ехать было тяжело: толокнянка, мескаль, молодые дубки росли настолько густо, что лошади с трудом продвигались вперед. Подъем становился все круче, вскоре они добрались до длинного зеленого склона с белыми вкраплениями известняка. Это был так называемый Известковый Холм.
Очень часто им встречался одичавший скот и лошади. Еще больше было настоящей лесной живности, ветвистые рога оленей то и дело мелькали среди деревьев, лес был наполнен щебетом птиц и возней всяких мелких зверушек. Плато перерезало скалистое ущелье, и вдоль него журчал быстрый блестящий ручей. Наконец Стив вывел их на утоптанную тропинку, и можно было немного отдохнуть. На открытых участках Додж оглядывался назад, и местность вокруг Болд Риджез казалась отсюда еще более изрезанной и недоступной. Желтый дым все еще поднимался из каньонов.
В этот день Додж наконец получил представление о районе, который здесь назывался Тонто Бейсин. Он, правда, так и не понял, к чему, собственно, относилось слово «Бейсин», скорее всего, ко всей низине, окруженной горами. Но во всяком случае, страна эта была замечательная, дикая, грубая, неотесанная, но самая красивая из всех, что ему когда-либо приходилось видеть.
Закат настиг их на заброшенном ранчо. Полуразвалившаяся хижина и несколько акров свободной земли заросли сорняками и кустарником.
Здесь уже было рукой подать до земли, принадлежащей Лилли. Додж издалека узнал голые поля, участки, с которых еще не убрали зерно, призрачные очертания высохших сосен, вдруг выплывающие из мрака, и наконец, знакомую крышу ставшего родным бревенчатого дома. Собаки почуяли своих и подняли радостный лай, когда всадники были еще далеко от изгороди. Вся семья высыпала на крыльцо, встречая мужчин встревоженными взглядами.
— Вот и мы, голодны, как стая волков, — добродушно закричал дядя Билл.
Мелькнуло радостное лицо Нан и блестящие глаза братьев.
— Разбегайся, — крикнул Билл. — Лошадей мы оставим во дворе.