Это невыносимо! взорвался рыжий Таммер.
Лицо слепой застыло неподвижной маской.
Дайте господину Сардону высказаться! сказала ведущая громко.
Спасибо, милостивая фрау Я сказал «потрошат», доктор Таммер. Там и во многих других странах криминализованные торговцы держат неправдоподобно низкую цену на органы среди беднейших из бедных, потому что безработный индус вынужден продать свою почку, чтобы прокормить жену, детей и себя самого.
Вы начал было Таммер.
Закройте свой рот, теперь говорю я! жестко оборвал его Сардон.
(«Это просто невозможно! сказал режиссер. Возьми Сардона крупным планом, приятель, и оставайся на нем! Он чистое золото».)
Вы только подумайте, продолжил Сардон, как широко распространилась эта противозаконная торговля органами! Человеческое тело давно не свято, так сказать. Уже давно не свято! Я не торгую органами, я не устаю это повторять, я осуществляю посреднические услуги самым чистым и нравственным способом из всех возможных, господин доктор Таммер.
И получаете от этого прибыль, проворчал Меервальд. Он, похоже, получал мрачное удовольствие от всего этого.
Конечно, я принимаю вознаграждение за свои услуги. У меня огромные расходы. Но я выполняю задачу, которую рассматриваю, если хотите, как миссию
Пратт прервала его:
Это круглый стол, господин Сардон. Вы не можете читать здесь доклады!
Еще только две минуты, уважаемая милостивая фрау. Еще только две минуты! То, что я хочу сказать, чрезвычайно важно. Нас смотрят сейчас сотни тысяч. Я имею право объяснить, почему не считаю себя подлецом, а помощником человечества.
Карл Таммер засмеялся.
Смейтесь-смейтесь!
Две минуты, господин Сардон, не больше!
Спасибо, милостивая фрау. Юрист вошел в раж. Некоторые мечтатели, уважаемые дамы и господа, все еще оперируют такими понятиями, как народ, нация, идеология, Бог, свободаот страха и нужды, свобода слова и совести, демократия и справедливость.
(Камера 1 взяла его крупным планом.)
Дамы и господа, больше нет никаких наций, народов и идеологий. Нет свободы, демократии, Востока, Запада, и никаких богов нет. Есть нечто высшее.
(«Быстренько пробежись по лицам остальных!»сказал режиссер женщине-монтажеру.)
Осталась только система систем, продолжил Сардон дальше, гигантский, невыразимо мощный, сложно устроенный, изменчивый и интернациональный доминион концернов: Ай-Би-Эм и «Сименс», Эм-Би-Би и «Тиссен», «Эйрбос индастрис», «Дюпон» и БАСФ, Эй-ти и Ти, и ДАУ «Юнион Карбайд», «Байер», «Экскон» и Ю-Эс-Стил». Это они определяют эту самую глобализацию на нашей планете! И то, что они делают, подчиняется непреложным законам рынка. Мир, дамы и господа, это большой магазин! Мир, дамы и господа, это деловая сделка!
Изумительно! сказала Мира Фаберу. Тот кивнул.
Господин Сардон
Прошла только одна минута, фрау доктор Пратт! Осталась еще одна! Мирэто деловая сделка, сказал я. Поэтому меня до глубины души возмущает, когда я, живя в этой системе, узнаю, что люди жертвуют своим органом и не получают за свой орган его рыночной стоимости, да что умершихнапример, у вас в Австриив буквальном смысле словапотрошат покойников, а несчастные родственники, которые подчас теряют своего единственного кормильца, не получают ни гроша компенсации. И все это происходит в странебудь благословенна она во веки вековсо свободной рыночной экономикой! Только дураки могут нести чушь о том, что не все на свете продается и покупается, справедливость там, свобода, безопасность. Что за насмешка! Сколько вы заплатите, чтобы быть уверенными, что дождетесь справедливости от суда? Сколько вы готовы заплатить за свою безопасность? Сколько бешеных миллиардов зарабатывает оборонная индустрия, которая уверят нас, что свобода возможна только при наличии оружия? Сколько вы платите за свое здоровье? Или вот, например: человек выкуривает несколько пачек сигарет в день в течение многих лет. Он должен платить за них. В цену входит пятидесятипроцентный государственный налог на табак. Затем человек умирает почти молодым от рака легкогои государство экономит на его пенсии, скажем, за двадцать лет. Очень нравственно, не правда ли? Или вот проституция. Осуждаем, «грязь!», да-да-дано государство берет все-таки с проституток налог. Вот и все. Теперь можете меня растерзать, дамы и господа, сказал Георг Сардон и откинулся на спинку своего кресла.
(В режиссерской студии монтажер платком стерла пот со лба. «Фу, это действительно клад!»сказала она. «Уж что касается событий сегодняшнего вечера, то это как дважды два», сказал режиссер.)
8
Я думаю, сказала Джеральдина Пратт, когда после заключительных слов Сардона не последовало нового всплеска эмоций, а наступило затяжное молчание, мы с вами имели сейчас дело с превосходным образчиком демагогии, на котором, вы, очевидно, не захотите больше заострять ваше внимание. Вы все чувствуете отвращение к каждому слову, сказанному здесь господином Сардоном.
Отвращениеэто слишком мягко сказано, сказал рыжеволосый координатор Таммер.
Отвращениеэто подходящее случаю выражение, медленно поправил Меервальд. Но одним отвращением людям не поможешь. Философию господина Сардона следует категорически отрицать, и надо сделать все возможное против того, чтобы он и дальше подвизался на этом своем поприще «помощника человечества». Очень жаль, что некоторые вещи, которые он упомянул, действительно происходят.
Что вы имеете в виду? Таммер воззрился на тирольца.
Например, все, что он сказал о противозаконной торговле человеческими органами, о положении в странах третьего мира. Так называемая свободная рыночная экономика оставляет после себя большие грязные пятна, вот что я хотел бы подчеркнуть. Даже не думайте аплодировать мне, господин Сардон! То, что вы делаете, достойно ненависти. Но вы делаете это, потому что капиталистическая система создала для этого такие условияв том числе и в медицинечто люди вроде вас процветают. Если мужчина в Индии, продав свою почку, может в течение года кормить свою семью и еще найти деньги на лечение своей маленькой больной дочери, то возникает множество аргументов в пользу торговли человеческими органами, можно даже испытывать к таким торговцам известную симпатию.
Бывшая анестезиолог Хаттон сказала: «I am at the point to puke», а переводчица тут же перевела:
Меня сейчас стошнит. Здесь обсуждаются «за» и «против» торговли человеческими органами, а на большей части земного шара даже не налажено бесперебойное снабжение всем необходимым для жизни. Только в странах третьего мира ежедневно умирают от голода и отсутствия элементарной медицинской помощи двадцать пять тысяч детей, тогда как в богатых индустриальных странах Центральной Европы существует такая дорогостоящая система здравоохранения, что мало кто может себе позволить платить за нее. Что касается трансплантационной медициныя достаточно долго сама проработала в этой системе и отлично представляю себе, почему я этого больше не делаю. В США, в штате Орегон, из-за большого скачка расходов на операцию по пересадке сердца и почек вовсе от них отказались
(«Покажи снова слепую, Фердль!»сказал режиссер.)
Библиотекарша Шолль, которая за все время передачи не произнесла и сотни слов, сидела в одной и той же позе, с совершенно отсутствующим лицом.
То, что говорит мисс Хаттон, совершенно верно, сказал Меервальд. Я уже отмечал, что система требует кардинальной реформы, но при этом не должно пострадать качество оказываемых медицинских услуг. В Америке многие признаются, что не могут себе позволить первоклассные медицинские услуги в течение продолжительного периода времени. Но в таком случае надо задать вопрос самому обществу, что для него предпочтительнеефинансировать современную медицину или авианосец за столько-то и столько-то миллиардов долларов. На эти деньги можно было бы содержать всех пациентов с больными почками во всем мире в течение многих лет, если б только от строительства авианосцев отказались.
Но их строят, сказала Пратт.