Река тамУбанги. Жёлтая. Наши острилисидим в банке на реке ебанке Жили на вилле. То ли французы, то ли портутальцы для своих построили. На три семьи. С видом на речку. На той сторонеКонго. Там вообще война. Кто красный, кто белыйне разберешь. Повстанцы, блин! Национально-освободительное движение! Кто, кого, от чего освобождает? А к нам река отрубленные головы выбрасывала. Крыся одну' голову подобрал, в полицию не понес, высушил. Назвал головуПатрисом. Лумумба вроде. Показывал своим по пьянке, открывал голове рот и говорил:
Патрис, покажи товарищам зубки! Мы смеялись, хотя и коробило.
До работы идтипятнадцать минут. Прогуливались. Негры перед тобой спину не гнут, но уважают. Ты преподаватель. А на родине ты не человек даже, а младший научный сотрудник, мне. Грязь на подошвах. Французы ребята нормальные. А португальцыте как индюки. И ножи с собой носят. С Бокассой надо было вести себя осторожно. Из его кортежа могли выстрелить. Просто так! Не верите? Жаба, пидор, кортеж императора на казенном пежо обогнал. Бо-касса увидел и обозлился. Послал двух мотоциклистов его догонять. Догнали Жабу, остановили, во дворец отвезли, козью морду сделали. Вообще-то негры белого боятся бить. Застрелитьэто могут. А рукамиробеют. Выучили их французы. Целыми деревнями сжигали, когда тут восстание было. Консул ездил Жабу выручать.
Преподавал я математику. На первом курсе. Алгебра, пределы, производная Графики строили простенькие. Анализ. Негритосы учились прилежно, не то, что наши. Записывали. Даже домашние задания делали. Только образования им не хватало. Зато дисциплинаво была! В каждой аудитории за последним столом надсмотрщик сидел. Если кто шумел, мог ударить, или, еще хуже, на императорский шашлык записать. Работать было легко. В деньдве пары. Изредка три. А потом что? В буру играть надоело. Деньги тратить жалко. Платили нам хорошо. ООНне Московский университет. Но две трети у нас сразу отбирали. Тришкину сдавали. «Добровольно.» На остатокне разгуляешься. А что без денег делать-то?
Пили беспросветно Рыбачили. Зверья тут полно. А мы не охотились. За это нас могли из Африки в два счёта вышвырнуть. Свои же, посольские. Сафаритолько для начальства. Им можно. Сынок Подгорного тут бывал, антилоп завалилцелое стадо. Старожилы рассказывали, маршал Гречко приезжал с целой армией. Но не ради носорогов. Этого рыхлого дядю больше плотские утехи интересовали. Бокасса, говорят, ему девственниц со всей страны собирал
А у нас одно развлечение было«танцы». Негритоса какого-нибудь зазывали и ему стакан наливали. Через пять минут начиналась потеха. Негр выпьет, зубы скалить начнет, запоет что-нибудь. Потом сядет на пол. А затем, когда водка его проймет, он на полу «танцует». Ноги вверх выкидывает, руками загребает, а рожей в пыль уткнется и как рыба воздух губами хватает. В умат! А мы вокруг сидим, смотрим.
В конце «танца» негрила дергался, задыхался, пену пускал. По полу катался как сумасшедший. Потом головой об стену бился. Драма, прямо. Наши говорили: «Во, Отелло, пошел рубить».
Тут у нас происходило соревнование. Кто босой ногой негриле по моське удачней смажет. Я не бил, а другие баловались. Чемпионом у нас Черкашин был. Техника у него была особенная. Он себя последователем Бруса Ли называл. Наш Брус Ли стоял на одной ноге возле негра, а другой ногой аккуратно так работал. Бил точнобольшим пальцем в губы или в ноздрю. Попав, отмечал удовлетворенно:
Ну, пиздато! Пиздато по брыдлу гунявому попасть. Ах, яйца!
Этот Черкашин и втравил меня в то дело. В лес, говорил, поедем. Парочку ушастых пигмеев добудем. Соревнование устроим. Скальп домой привезешь. Или череп! Из мошонки кошелек сшить можно Сафари будет! Пиздато! На любого зверя разрешение покупать надо, а пигмеев можно, как кошек, бесплатно убивать. Властями не преследуется. Их тут и за людей не считают. Яйца!
Почему я согласился, не знаю. Со скуки. Думалпошалят ребята и бросят. Ну, какие мы охотники за черепами? Никто раньше срока в Союз возвращаться не хочет. Деньги все давно рассчитаны. Драпать некудавокруг Африка. Дома у всех заложники. Поездим, походим, может, антилопу какую нелегально подстрелим, или кабана, шашлык сделаем. А пигмеи, если не дураки, смоются.
Подготовились мы хорошо. Даже ружья где-то достали. Тут на черном рынке не только ружье, гранатомет купить можно. Женам ребята сказалина рыбалку едем, к водопадам. Утречком выехали. Вел машину Никулин. Рядом с ним сидел Черкашин. А сзади я и два дружка закадычныеКрыся и Жаба.
Вначале дорога была ничего, асфальт и грунтовка. Ехали и песни горланили. «Солнечный крут», «Чунга-Чанга», «Оранжевое небо». В Москве слушать всю эту муру противно. А в Африкесами пели. Что еще-то петь? Интернационал?
По дороге жирафов видели. Красивые звери. Черкашин хотел прямо из джипа по ним из ружья долбануть. Отговорили. Жалко животных. Да и куда их потом девать?
Речку на пароме переехали. Потом ударились в лес, медленно-медленно поперли. Вроде как по просеке. Хорошо январь былсухо. А в дожди тут и на танке не проедешь. Часов шесть маялись. Сами не знали, куда забрались. Может и в Конго. Устали. Решили лагерь разбить. Нашли что-то вроде поляны. Расчистили слегка. Поставили машину у огромного баобаба, в тени. Натянули маленькие палатки. Костер развели. Никулин пень здоровенный притаранил. Сбоку его запалил, чтобы горело долго. Сели вокруг огня на раскладные стулья. Чаек заварили. Закурили. Тут и завечерело. Небо было еще светлое, оранжево-серое. А внизу, под кронамитемно. Лес свистел, стрекотал, рычал Концерт, прямо.
Крыся сказал:
Я уже год в Больших Бангах, а в настоящем тропическом лесувпервые. Жутко тут, ребята, а? Как бы лев какой не притащился. Рычит кто-то в чаще.
Опытный Никулин попытался его успокоить:
Ты не ссы, Крыся, в компот, там ягоды! Львов тут нет, они в саванне. Леопарды есть, но они человека боятся. Осторожные твари. Да и сытые они. Пигмеи тут без ружей живут. Никогда не слышал, что пигмея леопард загрыз.
Жаба заметил:
Пигмеи их отравленными стрелами Из трубочкипух. И леопард дохнет в страшных мучениях. А пигмеи его давайрезать и в кашу.
Ну, что ты несёшь, Жабенция, пигмеи кашу из слонов и крокодилов лопают! Ну иногда, для разнообразия, мясо бегемота добавляют. И попугаев маринованных на закусь
А я слышал, пигмеи жирафью печень сырую жрут. Чтобы хоть немножко вырасти. Гааа!
Черкашин проговорил металлическим тоном:
Кончай бузить, братва! Придёт леопард, а мы его по морде чайником!
А потом сладко, голосом доктора Айболита добавил:
Завтра начнем охоту. Поищем в чаще маленьких ушастых обезьянок. Угостим их свинцовыми орешками и потянем за ушки. Пиздато будет! Яйца.
Сделал каратистскую стойку и наш тяжеленный закопчённый чайник поднял на вытянутой руке. Крякнул воинственно.
Я сказал:
Мужики, вы что это Всерьез? Пигмеев убивать хотите?
Жаба откликнулся:
Лёнечка зассал. Нет, убивать не будем Только за лапки подергаем. А ты с Крысей тут в лагере останешься. Провиантом займешься. А мы тебе вечерком пигмейскую головку принесем. На пояс повесишь. От сглаза помогает. Лидке в Москве подаришь, Швейцер хренов!
Крыся заартачился:
Не хочу я с Кривошеиным тут сидеть и голов ихних мне не надо, Патрис ревновать будет. А вот на пигмеек посмотреть желаю. Говорят, они ладненькие и податливые. Белых боятся и сейчас же раком становятся
Что тебе, Иветты мало, что ли Не баба, а бык, только с выменем
Не понимаешь ты, Жаба, жизни Я с Иветтой уже десять лет живу. Она женщина значительная, но Однообразие заколебало. Иветта большая, на ней лежишь, а чтобы лицо увидеть, в бинокль глядеть надо. А пигмеечки маленькие, как детки
Свежего мясца тебе захотелось, Крыся, обращайся к Бокассе Он на это дело мастер.
Тьфу на тебя, я же не есть хочу, а пощупать Может быть и цел очку найду
Вот ты целки и ищи, а мне поохотиться хотца. Чтобы как в кино. Сафари. Уу-аа-уу!!
Жаба поднял руки и изобразил Тарзана.
А как насчет отравленных стрел, пух И так далее. Сам сказал «подохнут в страшных мучениях».
Никулин проговорил авторитетно:
Стрелы опасность серьезная. Если мужиков-пигмеев заметим, сразу замочим. Чтобы не мешали. Головы отрежем и с собой возьмем. На сувениры. В муравейник положим. Мураши за три дня очистят. Потом можно отполировать и лаком покрыть. А с девками поиграем вначале