Её обвинения искрами упали в тлеющие угли раздражения, разжигая костер злости. Слишком много на него одного критиков. Она решила, что он подонок, ничего не зная о нем. Заебись!
Не смейте меня судить, рявкнул Артем и, схватив девушку за тонкое запястье, развернул к себе.
Полный неуважения взгляд больно царапнул лицо. Её глаза пылали пренебрежением. Серые, с зелеными лучиками вокруг черных зрачков. Опьяняюще красиво. Подсознание неожиданно выказало желание видеть эти глаза каждый день, а особенно по утрам, когда он будет касаться её ещё заспанную, разнеженную после долгой ночи, наполненной стонами. Её стонами, её хриплым голосом, выкрикивающим его имя, когда он медленно и размеренно будет входить в её горячее, истекающее лоно. Почему-то с ней хотелось заниматься ленивым, нежным, тягучим сексом. Член заинтересованно дернулся. Да чтоб тебя. Чертыхнулся про себя Артем, выталкивая фантазию из головы.
Это семейное дело, как можно спокойней попытался объяснить Артем, но его перебили.
Мне, кажется, что вы в том возрасте, который позволяет самостоятельно решать семейные неурядицы, не привлекая отца и не нагружая его больное сердце, не сдавала своих позиций Лиза.
Да что ж с ней делать. Играл желваками Артем.
Не ваше дело, Елизавета Валерьевна, выполняйте свои обязанности, приструнил несговорчивую девчонку, окинув её надменным взглядом.
А я и выполняю, фыркнула Лиза и выдернула свою руку. Я еду с вами, поставила перед фактом.
Глаза Артема округлились. Не много ли она на себя берет. Пигалица. Посвящать Елизавету Валерьевну в ошибки своей юности он не собирался, четко осознавая, что боится её осуждения. Потому что стоило ей сообщить о своих намерениях, в глубине его души зашевелилось что-то похожее на стыд. Ему неведомо было это чувство, но то, что это было именно оно, Артем не сомневался. Неприятная ноющая боль, такой он никогда не испытывал.
Вы останетесь дома и будете с нетерпением ждать нашего возвращения, махнул рукой.
Не трудись указывать мне, Артем Викторович, я поступлю, так, как считаю нужным, не давая ему возможности возразить, развернулась и побежала к дому.
Лиза кипела праведным гневом. Она сжимала кулачки, подавляя в себе необузданное желание влепить ему хорошую оплеуху. Никогда ещё в своей жизни она не хотела ударить человека. И за эти унизительные чувства она ненавидела этого засранца с лазурью, плещущейся, в глазах.
Охренеть! Чуть не взвыл Артем. Не смог приструнить девчонку. Он повернул голову. Вид точеных ножек и тонких щиколоток взбудоражил воображение яркими картинками. Его пальцы скользили по изящным рельефам, губы горячими поцелуями изучали впадинки, язык ласкал косточки. Какого хрена с ним творила эта пигалица. Разозлившись, Артем отвернулся. Прикрыл веки, пытаясь выкинуть из головы женские ножки.
С вами все хорошо, Артем Викторович? беспокойный голос заставил открыть глаза, но посмотреть на девушку он не решился. Молча, распахнул дверцу автомобиля, приглашая её занять место на заднем сидении.
Вы побледнели. Уверены что все в порядке, настойчиво требовала ответа Лиза. Она искренне волновалась за молодого мужчину. В таком состоянии
Со мной все в порядке. Охренительном порядке. И будет ещё лучше, если вы заткнетесь и сядете в машину, зарычал Артем, больше не в силах выносить заботливых интонаций и участливого взгляда.
Да вы вы вспыхнула Лиза. Никто и никогда не разговаривал с ней в таком тоне.
Просто займите место, не смягчал голоса Артем, даже понимая, что перестарался. Пошла она к черту! Но руку протянул, предлагая помощь.
Лиза фыркнула. Яростно сверкнула зелеными лучиками и, проигнорировав предложенную опору, вспорхнула на сидение.
Подол халатика приподнялся, открывая острые коленки. Его фетиш. Он чуть не раскрошил зубы, сжимая челюсть. За что? В чем он так провинился? В ней было все то, что так нравилось в девушках. Не по отдельности, а полный комплект. У неё. Он хлопнул дверью с такой силой, что огромный внедорожник содрогнулся.
Салон встретил звенящей тишиной, каждый из пассажиров принял на свой счет раздражение на лице водителя.
Мама с сочувствием смотрела на сыночка. Не так легко узнать, что у тебя есть ребенок, о котором столько лет было ничего неизвестно.
Отец, наблюдая краем глаза, надеялся, что сын поступит правильно, если его отцовство подтвердится.
Лиза прожигала осуждением. Он видел её глаза в зеркале заднего вида.
На дорогу смотрите, Артем Викторович, зашипела она, когда их взгляды встретились. Её будто обдало горячей волной от макушки до самых пяток. Она отвернулась к окну от лазурного изучающего взгляда.
А он не мог отвести глаз от девчонки, нахохлившейся, словно воробей перед схваткой за крошку хлеба. Руки чуть не соскользнули с рулевого колеса, чтоб заключить её разгневанное личико в плен ладоней, провести большими пальцами по пылающим щекам и пообещать, что он больше никогда не будет так разговаривать и спорить.
Ещё чего! Она выводила его из себя, и он чувствовал возбуждение. Невероятное возбуждение. Он хотел эту пигалицу, так как никого и никогда не хотел. И не на одну ночь. Она нужна ему.
Артем испугался своих желаний.
Он просто трахнет её. А потом забудет к чертям собачьим. Трахнет жестко без нежностей, чтоб она кричала до хрипоты. Опаляла гневно искрящимися зелеными лучиками. И просила. Умоляла. Не останавливаться.
Его пульс сорвался с привычного ритма. Похоть скрутилась пружиной внизу живота.
Артем до боли в костяшках сжал руль, взглядом вгрызаясь в бегущую впереди дорогу
Сука! Какая же вы сука, Елизавета Валерьевна.
Глава 3
Поселок, указанный в письме находился недалеко. Пятнадцать минут, и они остановились у дома. Отыскать его было не сложно. Артем уточнил у местного жителя правильное направление.
Вы к Ульянке, что ли? с любопытством глазел на внедорожник мужичок. Черные бока сверкали на ярком весеннем солнце. В конце улицы, махнул рукой, там ещё забор завалился и дом обшарпанный. Не ошибетесь. Он один такой на весь поселок, не смотрит она за ним, ей другое интересней, делился своим мнением о землячке.
Артем не стал слушать, рванул в указанную сторону. Местный житель оказался прав. Завалившийся забор открывал вид на непрезентабельный домик. Точнее сказать плачевный. На стенах шелушилась краска, большими темными пятнами сквозь неё проглядывали серые доски. Оконные рамы печально смотрели на мир грязными стеклами в перекошенных рамах. Дом угрюмо встречал гостей. Он словно стеснялся, прятался под ветками старого клена.
Артем и родители испуганно переглянулись. В таком месте не могли жить люди и тем более дети.
Я сам все узнаю, сын попытался оградить родителей от впечатлений, которые ожидают их внутри строения. По внешнему виду не скажешь, что они обманчивы.
Нет, сынок, мы пойдем все вместе, не поддержал отец.
Двери внедорожника открылись, выпуская пассажиров. Мама брезгливо скривилась, что-то шепча себе под нос. За супругами заторопилась Лиза.
А вы куда? Артем преградил ей путь, чуть ли не впихивая обратно в салон.
Я должна пойти, вдруг что-то с Виктором Андреевичем, напирала Лиза, из-за его плеча с интересом разглядывая дом и захламленный двор.
Нет, гаркнул Артем, пригвоздив девушку к сидению. Если вы понадобитесь, я вас позову, хлопнул дверью, перед аккуратненьким носиком.
Он не знал, что их ждет в обветшалом доме, но в том, что это помешает его планам в отношении желанной докторши, он был уверен на сто процентов.
Лиза задохнулась возмущением. Каков наглец! Угораздило связаться с этим семейством. Ох, хлебнет она проблем с Лисовскими. С мужской половиной семьи.
С тревожным сердцем она наблюдала за удаляющимися спинами. Смотрела на всех. Но взгляд притягивал Лисовский-младший.
Хам, нахал, грубиян. И что женщины в нем находят? Неужели он так же общается со своей невестой. Одно из изданий делилось новостью с читательницами и опубликовало фотографию со светского раута. Она специально не интересовалась. Никогда не следила за жизнью бомонда. Журналы появились в ординаторской, когда старший Лисовский попал к ним в отделение. О его состоянии здоровья говорили мало, судачили о сынеАртеме Викторовиче Лисовском единственном наследнике, генеральном директоре большой компании, ловеласе и прожигателе жизни.