С первого же дня я убеждаюсь, что в суде даже разумный человек внезапно глупеет, теряет способность понимать и думать.
Допрашиваю Сухореброва. Он удивительный болтун и бестолочь Слова сыплет, как горох из мешка Долго роюсь в этой бессмысленной словесной каше и, наконец, выясняю, что три года назад у Сухореброва была собачонка, по его выражению, «тютелька в тютельку, как эта лайка», а потом пропала. Сухоребров о ней, конечно, никогда бы и не вспомнил, собака ему была совершенно не нужна. Когда соседский мальчонка Васятка Морозов сказал ему, что видел эту собаку в деревне Рыдалиха у охотника Нила Семенова, Сухоребров, махнув рукой, сказал: «А на кой лях она мне нужна. Только хлеб даром жрет». Потом до Сухореброва дошел слух, что эта собачонка оказалась счастливой добытчицей. Только за один год Нил добыл с ней несметное количество белок, куниц и перебил всех глухарей в округе. Эта весть, как ножом, полоснула сердце Сухореброва, и он решил во что бы то ни стало отобрать у Нила Семенова свою собаку.
Из ответчика Семенова выжать ничего невозможно, на все вопросы он отвечает одним словом: «брешуть». У его ног, завернув кренделем хвост и навострив уши, лежит «удачливая добытчица» и, зевая, повизгивает. Спрашиваю охотника, правда ли, что собаканеобыкновенная добытчица, он, ухмыляясь, мотает головой:
Да брешуть, гражданин судья.
Это меня настораживает. В ответе Семенова я улавливаю недобросовестность. Мелькает мысль, что, вероятно, цыгане стащили собаку у Сухореброва и продали Семенову. Я ухватываюсь за эту версию и пытаюсь выяснить, где и когда была куплена Семеновым лайка. Но это мне оказывается не под силу. Ответчик твердит одно и то же: «брешуть». А Сухоребров внезапно все забывает, даже кличку свой собаки.
Допрос же свидетелей окончательно все запутал. Их показания были так противоречивы и нелепы, что в этот день я сделал еще одно открытие: нигде и никто так не врет, как свидетель в суде.
А несовершеннолетний свидетель Васятка Морозов насмешил меня, растрогал, вогнал в пот. Мне представлялся Васятка озорным веснушчатым курносым мальчонкой. И я был очень удивлен, когда около стола появился белобрысый верзила в огромной лохматой шапке из заячьей шкурки.
А шапку-то перед судом надо снимать, заметил я.
Васька стащил с головы шапку, подержал в одной руке, потом в другой, спрятал за спину.
Сколько же вам лет?
Васька мгновенно нахлобучил шапку на голову, но, опомнившись, опять поспешно снял ее, зажал в руках и растерянно замигал. Я повторил вопрос. Васька уронил свою шапку, торопливо схватил и спрятал за спину. Я понял, что все внимание у свидетеля сосредоточено на шапке, она мешает ему не только думать, но даже мало-мальски соображать. Я приказал Ваське положить шапку на скамейку. Но это не привело к лучшему. Без шапки он совсем растерялся и, растопырив руки, как затравленный зверек, смотрел на-меня ошалелыми от страха глазами.
Василий Морозов, сколько вам лет? в третий раз спросил я.
Васька глотнул воздух и выпалил:
Не знаю и, испугавшись своего голоса, густо покраснел и поддернул ладонью нос.
Как же ты не знаешь, сколько тебе лет?
Теперь у Васьки покраснели шея и уши, и он, набычившись, буркнул:
Сколько нам лет, не знаю. А мне шашнадцатый.
Я понял, что говорить с Васькой на «вы»только зря терять время.
Ты знаешь эту собаку?
Свидетель радостно кивнул головой.
Чья же она?
Дяди Петина.
Какого?
Да вот этого, и Васька ткнул пальцем в сторону Сухореброва.
Почему ты так утверждаешь?
Не знаю.
Фу-ты, черт возьми, прошептал я и почувствовал, что меня начинает трясти, но сдержал себя и спросил как можно мягче:
Вы раньше видали ее у Сухореброва?
Видали.
Кто «видали»?
Да я.
Так бы и говорил, что видал, процедил я сквозь зубы, злясь не столько на свидетеля, сколько на себя, на свои вопросы, на свое неумение вести допрос.
Когда ты ее видел?
Давно, ответил Васька и от себя добавил:Я тогда еще с ней играл.
Это проливало кое-какой свет, и я обеими руками ухватился за наивное Васькино признание.
Как же ты с ней играл?
Васька широко и глупо заулыбался.
Положу на спину и давай брюхо щекотать, а она визжит и кусается.
А как звали собаку?
Альма.
С таким же вопросом я обратился к ответчику.
Брешет он, гражданин судья. Пальмой кличут мою собаку, ответил Семенов.
Я опять принялся пытать Ваську.
Как же пропала у Сухореброва собака?
Волки сожрали.
Откуда ты это знаешь?
Да дядя Петя сказывал.
То, что собаку Сухореброва волки сожрали, подтвердили все свидетели.
А может быть, ее цыгане увели, а потом продали Семенову? осторожно спросил я Ваську.
Он охотно подтвердил мою версию, сказав, что цыганеужасные воры и хапают все, что попадет под руку.
Теперь оставалось выяснить, чья же, в конце концов, собака у ответчика.
Вася, спросил я, указывая на лайку, которая, сощурив глаза и высунув язык, лежала под лавкой, это та собака или не та?
Васька пристально посмотрел на лайку и пожал плечами.
Кажись, та.
Ты говори прямо., та или не та? строго приказал я.
Васька опять посмотрел на собаку и Опустил голову.
Не знаю.
Почему? Ведь ты же играл с ней?
Васька молчал.
Отвечай, какие были особые приметы у дяди Петиной собаки?
Васька молчал, как глухонемой.
Отвечай, что было у собаки, с которой играл, сквозь зубы процедил я.
Хвост, прошептал Васька.
Хвост есть у всех собак. Ты мне назови особые приметы, которые бы отличали один индивидуум от другого. Ну что еще было у той собаки?
Васька каким-то чужим голосом выдавил:
Уши.
Свидетель меня не понимал. Мы разговаривали с ним на разных языках Я почувствовал свое полное бессилие и не знал, что делать. К счастью, выручили свидетели. Они просто и легко объяснили Ваське, чего я от него добиваюсь. Он бойко, без запинки пересчитал по пальцам все приметы украденной собаки. Они совпали, как уверял Сухоребров, «тютелька в тютельку» с приметами лайки, кроме одной. Васька уверял, что на груди у той собаки Альмы была белая полоска. Семенов поднял собаку-лайку за передние лапы и показал суду собачий живот с белым пятном.
Замарал полоску, ей-богу, замарал, гражданин судья, закричал Сухоребров, прикажите потереть собаке грудь.
Семенов поплевал на ладонь и принялся ожесточенно тереть лайке живот. Она отчаянно царапалась, визжала и лаяла.
Сухоребров дело проиграл, но не сдавался и потребовал проделать фокус. От отошел к двери и стал подзывать к себе собачонку. И она подошла, потерлась о его валенки и покорно уселась у ног.
Пальма, стерва, подь сюда, дико закричал Семенов, и собака стремглав бросилась к нему, подпрыгнув, лизнула его волосатое лицо и радостно залаяла.
«Вот дрянь», зло подумал я и спросил Сухореброва:
Вы охотник?
Никак нет, гражданин судья. Мы больше рыбешкой балуемся.
Так зачем же тебе охотничья собака? Она же тебе совершенно не нужна.
Знамо дело, не нужна, согласился Сухоребров.
Зачем же тогда эту судебную канитель завел?
Как зачем? изумился Сухоребров. Собака моя, ей-богу, моя. Спросите в деревне, и все скажут, моя.
Суд отказал Сухореброву, ссылаясь на то, что нет доказательств, что лайка раньше принадлежала ему. Когда я разъяснял решение суда, Сухоребров согласно кивал головой и поддакивал: «Так, так, понятно, гражданин судья». А потом спросил, как быть теперь с его собакой. Сейчас ее отдаст ему Семенов или он заберет у него с милиционером. Я сказал ему резко и категорически, что собака Семенова, а он на нее никаких прав не имеет. Сухоребров швырнул на пол шапку и пригрозил, что пойдет выше, до Москвы, а животину свою все равно отсудит, и стал настойчиво, просить: пока он будет ходить по судам, отобрать у Семенова собаку и наложить на нее арест, чтоб тот ее не продал или нарочно бы не испортил. Это поставило меня в тупик. Требование Сухореброва было законно, но я не знал, как его удовлетворить. Позвонил начальнику милиции и просил помочь мне наложить на лайку арест. Начальник милиции заявил, что у него для арестованных собак нет камер и не положено, и посоветовал оставить временно собаку у хозяина под сохранную расписку до вступления решения суда в законную силу. Но Сухоребров и слушать не хотел о расписке. Этот коротконогий, с лицом скопца, мужичонка, сбросив маску простачка, проявил такую энергию, упорство и знание законов, что я растерялся. Передо мной стоял хитрющий, махровый сутяга, который способен на любую пакость, и я трусливо пошел на уступки. Я предложил истцу с ответчиком найти человека, которому бы они на время доверили на сохранность собаку.