Нет, сейчас это был сгорбившийся, сжавшийся словно от какого-то неожиданного, невесть откуда взявшегося испуга человек, старавшийся теперь и ростом стать пониже, и места занять поменьше, и вообщевести себя как можно незаметней.
«Что это с ним? удивилась Екатерина. Начальство выволочку устроило? Или после проверки в себя никак не придёт?»
Впрочем, версию с нервным потрясением от проверки УБЭПа она сразу отвергла. Уж Гонеев-то прекрасно понимал, что УБЭП их больше стращает, чем реально подводит по статью. Это давление, смягчаемое долларовой прокладкой.
Если их действительно начнут топить, то сделают это комплексно. Все ведомства нагрянут сразу.
А покатак, первый звонок. Предупреждение. И очередная дойка финансовой коровы.
С чем пожаловали, Илья Петрович? спросила Боровикова.
Вопрос её как будто обрадовал начальника службы безопасности. Он словно этого и ждал. Отчего прежняя его (явно наигранная) робость куда-то исчезла, он сразу встрепенулся и принял вид уверенный и самодовольный.
Дело какое? продолжала допытываться Екатерина.
«Ко мне-то у него какие претензии могут быть?»
Гонеев повернулся к ней, улыбнулся радостно и, потирая руки, присел на стул у её стола. Стул для посетителей был изрядно уже расшатан за многие годы службы (бухгалтерия из профессионального стремления к экономии мебель не меняла годами, в отличие от других отделов, которые ежегодно, а то и по два раза в год, исправно присылали в бухгалтерию счета на оплату новых столов, стульев, кресел, шкафов, вешалок, зеркал, кожаных диванов и прочей офисной роскоши, ценой своей иногда доводившей Екатерину Даниловну до меланхолии).
Стул заскрипел под тяжестью его тела и несколько накренился набок, отчего Гонеев, враз перестав улыбаться, боязливо схватился за подлокотник и по старой офицерской привычке негромко (но вполне разборчиво для бухгалтерского слуха) выругался.
«Хорошо, девчонки на обед ушли, подумала Боровикова. Ещё не хваталоматушку чью-то мне тут вспоминать! Совсем распустился!»
Вслух же она ничего не сказала.
Да, с делом я к вам, ответил ей, наконец, Гонеев.
И, нагнувшись над краем стола, положил ладонь на папку с документами.
Особо важным
Батюшки светы! с притворным беспокойством воскликнула Боровикова. Чем доверие такое заслужили? С особо важными делами к нам ходят, надо же
«Ты у меня дошутишься сейчас, подумал Гонеев. Я тебе сейчас шутливое-то настроение собью!»
А вслух сказал:
Должностью доверие заслужили. Кому же, Екатерина, доверять, как не главному бухгалтеру? Контракт с Денисенко через вас ведь проходил? Наверняка с вами согласовывали?
Екатерина кивнула в ответ. Ей и в самом деле былот сейчас не до шуток. На Гонеева она смотрела натороженно и недоверчиво.
А что так? продолжал допытываться Илья Петрович. Чего киваете, а слово молвить боитесь?
И подмигнул Боровиковой, будто старый, опытный, матёрый заговорщикмолодому и неразумному конспиратору, неумело пытающемуся таить якобы секретный, а на самом деледавно и хорошо известный посвящённым мастерам заговора план.
Не бойтесь, Екатерина Даниловна. Боятся незачем. Помещения у нас безопасные, защищённые. Всё под контролем, вы уж мне поверьте. Так что таиться нечего. Проходил, стало быть, через вас договор?
Да, тихо ответила Екатерина.
А потом, набравшись мужества, решительно отрезала:
Не пойму я, честно говоря, чего это вы, Илья Петрович, разными договорами интересуетесь. У нас в последнее время много всяких отгрузок проходило, и на складах много чего скопилось. Тоже будет отгружаться. Вам-то какое дело? Если бы начальство решило, что и вас нужно к работе с контрактами подключатьто вам бы и так всё, что нужно доложили бы. К чему вот так приходить и вопросы задавать? Сами знаете, что посторонним В общем
И Боровикова, словно желая подчеркнуть своё возмущение нетактичным поведением Гонеева, приподняла блокнот и силой хлопнула им о поверхность стола.
И посмотрела искоса на Гонеева.
На того слова Боровиковой никакого впечатления не произвели.
Он сидел неподвижно, уставившись в окно, и лицо его было совершенно невозмутимо и неподвижно.
Весь вид его будто говорил: «Возмущаешься? Ну, ну Давай, валяй И не таких на место ставили».
Чего ругаетесь, Екатерина Даниловна? подчёркнуто спокойным, расслабленным и как-будто даже ленивым голосом произнёс Гонеев. Я ещё и разговор не начал, а вы уже возмущаетесь. Я что, какую-то конфиденциальную информацию у вас выведать хочу? Нет, конечно же. Что контракты с вами согласовываютсяэто многие знают. Что по контракту с Денисенко поставщиком выступает оффшорная компания, да ещё и киприотскаяэтоя и без вас знаю
«Знаток чёртов!»со злостью подумала Екатерина.
И что компанию-поставщика по контракту вы подбирали. У вас ведь есть комнатка, в которой стоит стол, а в верхнем ящика столауйма всяких печатей и факсимиле подписей. Скольк фирм в одном ящике стола уместилосьпредставить себе трудно. Но я представляю. У меня ведь особые инструкции от начальствав случае проверок и наездов со стороны наших доблестных органовименно этот ящик с печатями хватать и нести как можно дальше от офиса. У меня ведь недаром дубликат ключей от этой комнаты хранится. Чтобы всякие там вирджинские, кипрские, новозеландские, лихтенштейнские и прочие конторы не спалились разом во время очередной проверки. Так что ваши отповеди гневные мне не нужны. И политику безопасности мне объяснять не надо, я в ней не хуже вас разбираюсь, уважаемая Екатерина Даниловна.
Гонеев замолчал на полминуты, и всё это время, переведя взгляд на Екатерину, будто гипнотизировал её неподвижными зрачками.
А потом продолжил:
А надо-то мне совсем немного. Самая малость. Денисенко аппараты отгружались обезличенные? Без шильдов?
Екатерина покачала головой.
«Чего захотел»
Нет вам не ко мне, ответила она. Это вам Савченко надо спрашивать. Или на склад звонить. Мне-то откуда знать, как они отгружались? Из договора этого не видно, а в инвойс для украинцев серийные номера вбивались, так что
А списывали вы как эти аппараты? продолжал допытываться Гонеев.
Естественная убыль, сухо ответила Екатерина. Что ещё нужно?
И она, подняв трубку телефона, демонстративно стала набирать номер. Первый, что пришёл ей на памятьномер секретариата Ставицкого.
Она хотела поскорей закончить этот странный и (как она чувствовала) весьма опасный для неё разговор. И уже не скрывала этого желания.
Естественная убыль? переспросил Гонеев. Так прям и списали? Мыши сгрызли аппараты? Или клиенты, расстроенные проигрышами, порезали их на куски прямо в залах казино? Вот так вот с баланса и сняли
И Гонеев коротко и издевательски хохотнул. И вытер ладонью уголки рта.
Илья Петрович, строгим голосом сказала Боровикова, у меня мало времени и много работы. Я не собираюсь вам ничего объяснять и, тем более, сообщать детали отгрузко и списания техники. Если нужна дополнительная информацияпришлите письменный запрос
«И пошёл ты!..»мысленно добавила Екатерина.
Ладно, ладно, пробормотал Гонеев.
Он как-будто смутился, стушевался, быстро встал и направился к двери Но Но Екатерина слишком хорошо изучила этого ушлого особиста, чтобы так вот поверить его актёрской игре.
Она-то понимала, что Гонеев пришёл не для того, чтобы получить ответ на свои вопросы. Он, опытный чиновник, прекрасно понимал, что не будет главный бухгалтер компании обсуждать с ним такие вопросы. Понимал, но всё-таки пришёл и вопрсы задал. Разыграв в начале и в конце разговора смущение и робость. А в серединенагловатую самонадеянность.
Для чего?
Екатерине снова стало неспокойно.
Она поняладля чего он приходил. Увидеть её реакцию на его вопросы. Спроситьи посмотреть.
А она не выдержала, сорвалась. Даже попыталась нагрубить.
И Гонеев наверняка поймёт
«Господи, зачем же я так повела себя? с тревогой подумала Екатерина. Он мой страх быстро нащупает, у него нюх на страх. Эти ребята, из органов, как борзые добычу чуют. Зачем же!..»
У самой двери Гонеев остановился, повернулся к ней и помахал рукой.