Ближе к столу.
Особенно для туристов, продолжал Антонио. Вы знаете, туристычужие люди, посторонние люди
И он выразительно посмотрел на Ивана.
Они приезжают в Италию, гуляют по улицам наших великолепных городов, фотографируют древние руины, посещают музеи и
Антонио замешкался, подбирая слово, но потом махнул рукой.
И потом хотят кушать. Но днём рестораны закрыты. Трудно натйти ресторан, который открылся бы раньше пяти часов вечера. Разве что небольшие закусочные, рассчитанные как раз на таких вот наивных туристов. Туристы идут в эти закусочные, получают там плохо приготовленные бутерброды и едва размороженную пиццу
Антонио брезгливо поморщился.
И они начинают плохо думать об итальянской кухне и итальянском гостеприимстве. Они думают, что великолепная итальянская кухнялишь миф, придуманный поварами европейских и американских пиццерий для привлечения клиентов. Нет, синьор Романов, это не так! Итальянская кухня великолепна! Вы согласны со мной?
И Антонио выразительным жестом показал на обеденный стол.
Согласен, ответил Романов.
Туристы ошибаются, сказал Антонио. Часто они не понимают и не учитывают местные обычаи, традиции. Мы, итальянцы, ценим отдых. Дневной отдых. Жизнь коротка, не надо тратит её лишь на тяжёлый труд, уподоляясь роботу на конвейере.
«А он неплохо заговорил на английском, отметил Романов. Может, какие-то фразы ему заготовил заранее тот самый, единственный на фирме знаток английского языка? А он их просто удачно вставляет в речь?»
Поэтому днём рестораны закрыты, Антонио покрутил сжатыми пальцами, словно запирая невидимый замок. Открываются только вечером. Нужно знать время. И нужно знать место. Не место для туристов, где разогретую в микроволновке лазанью подают с кока-колой
Пьетро хихикнул, зажимая ладонью рот.
А то место, где есть настоящее вино Италии, и настоящая итальянская кухня. Проблема в том, что туристу сложно сразу найти такое место. Ончужой. Понимаете?
Романов кивнул.
Чужой! повторил Антонио и выразительно поднял вверх палец. Он может пойти не туда, и обратиться не к тем людям. Но вам
Он пристально смотрел на Ивана.
Вам, синьор Романов, повезло. Вы пришли к тем людям. Возможно, скоро вы поймёте, что значитиметь друзей в Италии. Это значитизбежать ошибок и сделать правильный выбор. Вы видитедля меня хороший итальянский ресторан открыт в любое время. Даже здесь, в Сан-Марино, где большая часть ресторанов и кафе рассчитаны как раз на туристов. Как видите, мои друзья всегда и в любом месте могут рассчитывать на мою помощь. А вы, я вижу, хорошие люди и вполне можете стать моими друзьями. Вы найдёте время для того, чтобы посетить мой «Город развлечений»?
«Да, лихо, подумал Иван. Неаполитанец сразу взял быка за рога. Фигруально выражаясь, так сказать»
Найду, подумав, ответил Иван.
Когда? наседал Антонио. Я смог бы заехать за вами. За вами и вашей спутницей
И Антонио лукаво вспыхнувшим взглядом снова посмотрел на Ларису.
Послезавтра, немного помешкав, ответил Иван. Завтра у меня
Лариса смотрела на него удивлённо.
«Послезавтра выставка», шепнула она.
Романов отрицательно покачал головой и повторил:
Да, мы вместе смогли бы поехать. Послезавтра.
Хорошо, сказал Антонио.
Он заметил замешательство Ивана, но уточнять и задавать вопросы он не стал.
Я заеду за вами, продолжил Антонио. Послезавтра, в восемь утра. Простите, что так рано, но дорога долгая. Полдня может уйти на одну дорогу. Вы остановились в «Гранде»?
Романов кивнул.
Хорошо! воскликнул Антонио. Чудесный отель! Сам часто останавливаюсь, когда приезжаю в Римини. Но
Пьетро сказал что-то Антонио, но тот отмахнулся.
Нет, Пьетро мы не возьмём, с улыбкой заметил Антонио. Он всё время опаздывает. С ним мы точно не успеем!
И засмеялся. Но тут Пьетро не присоединился к его смеху. До конца обеда он просидел хмурый и изредка косо поглядывал на Антонио.
Когда они простились с неаполитанцам и вышли из ресторана, Пьетро, поглядев вслед удалявшемуся Антонио, шепнул Ивану: «осторожней с ним».
И, галантно поцеловав на прощание Ларисе руку, быстро ушёл.
Странный он, отметил Иван.
Да что странного, типичный пылкий южанин! ответила Лариса. Глаз с меня не сводил. Я даже пожалела, что платье с таким вырезом одела
И она выразительно провела ладонью по груди.
Пьетро странный, пояснил Романов. Сначала сам знакомит с этим неаполитанцем, а потом советует быть осторожней. Похоже, он уже жалеет, что познакомил нас с Антонио. Неаполитанецмужик хваткий, и он, похоже, ототрёт Пьетро в сторону. Постарается нас на себя замкнуть. А Пьетро этого боится
Понятно, протянула Лариса.
Она смотрела в сторону. Минуту они молчали, и молчание стало неловким. Они словно испугались того, что остались один на один. Друг с другом.
Хотя едва ли это было для них неожиданным.
«Ты этого хотела?»спросила себя Лариса.
Она отводила глаза. Будто Иван мог что-то прочитать в её взгляде.
«Не в отель, нет, подумал Иван. Нет, не так не сейчас!»
А может
Иван откашлялся и продолжил:
Может, погуляем по улочкам? Монте Титано, красивое место
«Что, Ваня, у тебя с голосом? ехидно спросил проснувшийся чертёнок. От винца местного связки сели или минералки холодненькой попил?»
«Заткнись! ответил ему Иван. Просто погуляем. Немного. Потом вернёмся»
«Да, да, конечно, согласился чертёнок. Чудесное место, согласен! Но номер в отеле тоже неплох»
«Замолчи!»
Хорошо, ответила Лариса. Погуляем
И почувствовала, что кровь приливает к её щекам.
Туман плыл на башнями Сан-Марино. Солнечный день так быстро сменился сумрачным вечером, что они не успели увидеть и почувствовать короткий этот переход.
Они стояли на скальной площадке у стен старинного замка. Облака ленивой рекой обтекали тёмно-серые стены. Накрапывал дождь.
Они стояли у края площадки и смотрели вниз. Там, внизу, под бело-серым потоком облаков, под красноватыми, с трудом пробивающимися сквозь малые оконца в дождевых тучах, лучами закатного солнцалежали разбросанные по земле зелёные, коричневые и тёмно-жёлтые лоскуты полей, виноградников и лесов.
А вдали виднелись вечерние огни Римини и Каттолики.
Холодно становится, сказал Иван. Мы уже три часа здесь гуляем. Может, вернёмся
Вернёмся, согласилась Лариса. В отель
Он обнял её за плечи. О почувствовал, что кожа её подрагивает от вечернего холода.
Он набросил ей на плечи пиджак.
Так теплее
Он и сам удивился тому, как возбудила его эта податливость Ларисы. Она не пыталась освободиться от его объятий.
Нет, наоборотона прижималась к нему.
Он поправил отброшенный ветром рукав пиджака. И рука его невольно скользнула вниз. К её талии.
Ладонь легла на изгиб. Горячий изгиб. Он провёл рукой ниже. Задыхаясь от волнения, он погладил её по бедру.
«Господи, что творю Что делаю!»
Она стояла неподвижно, немного прикрыв глаза.
Он положил ладонь на край платья. Слегка приподнял его, обнажая её ноги. Выше колен, выше.
Кончиками пальцев он провёл между её ног, ощущая страстный жар тела.
Но едва только ладони его приблизились к манящим венериным губам, скрываемым лишь тонкой, ажурной тканью трусиков, Лариса отстранила его руки.
Нет, не
Она не договорила.
«Дурак!»
Иван не мог успокоить дыхание.
«Что ты задумал?»
Он не мог понять. Какое-то странное раздвоение. Мысли, осторожные мыслибыли сами по себе. А тело, будто сорвавшаяся с привязи собака, не подчинялось мыслям, не подчинялось вообще ничему, кроме охватившей его страсти.
Вернёмся, тихо сказала Лариса.
Иногда ему казалось, что это сон.
И, может быть даже, не его сон.
Он не осознавал до конца, что происходит. С ним и Ларисой
Возможно, и Лариса происходящее казалось сном. Потому она была так раскованна. Потому ей было так легко.
Иван был уверен, что она поднимется в свой номер. Как заворожённый, смотрел он на светло-серый свой пиджак, наброшенный ей на плечи.