Тот громко и недовольно сопел, глядел на гостей исподлобья и недобро.
Тот посетитель, что разговаривал с Татьяной, подошёл было к столу, и протянул руку к разноцветным пластиковым папкам, что рядком стояли в вертикальном лотке.
Где постановление на обыск? подал голос охранник. В третий раз спрашиваю.
Гость замер на мгновение, потом отошёл от стола, приблизился к охраннику и медленно, с расстановкой произнёс:
В третий раз отвечаю: постановление мы покажем вашим юристам. Ещё вопросы?
Вопросы у юристов будут, угрюмо ответил охранник. Так что постойте пока, их подождите
Гости переглянулись. Старший, решив, видимо, не нагнетать ситуацию, отошёл от стола и, обратившись к Татьяне, сказал:
А вы, наверное, секретарь директора?
Таня кивнула.
Вот и хорошо, продолжил старший. Раз так, то проводите нашего товарища
Он показал на одного из посетителей, молодого светловолосого парня, что стоял ближе к дверям
к вашему бухгалтеру. Главному, разумеется. Им надо побеседовать.
Таня сделала было шаг к дверям, но охранник взял её под локоть, останавливая, и сказал старшему:
Главбуха на месте нет. Я доложил начальнику смены, он сейчас пытается с ним связаться по телефону.
И шепнул: «Стой здесь! Сейчас Гонеев и Кондрашин с юристами подъедут»
Не шептаться! крикнул старший. Тихо стойте! Отойдите друг от друга!
И, вздохнув досадливо, добавил:
Надоели вы мне, крутые, с заморочками вашими. Генерал! Целый генерал постановление на обыск подписывает, а они тут выступают! То в офис не пускают, то юристами пугают В следующий раз я к вам с СОБРом приду, так и знайте!
И, придвинув стул, по-хозяйски сел на него, закинув ногу на ногу.
Вечером того же дня юридический консультант холдинга, Юрий Николаевич Веремеев, дозвонился, наконец, до генерального директора.
Звонил из машины, по дороге домой.
Ставицкий ответил не сразу. Первый звонок завершился длинными гудками и разъединением.
Дозвониться удалось лишь со второго раза.
Генеральный был нетрезв (похоже, успел пропустить пару-тройку бокалов). Голос его звучал приглушённо и невнятно.
«Чего»разобрал Веремеев обрывок фразы.
Николай Романович, проверка, ответил Веремеев.
Ну и? недовольно отозвался Ставицкий.
В трубке слышался приглушённый смех, обрывки фраз, весёлым мячикоммелодия танца, каблуки по полу
«Гуляет, родимый, с усталым вечерним равнодушием отметил Веремеев. Ему хорошо. Ему можно гулять, он там В Европе. Впрочем, и ему придётся вернуться».
Проверка УБЭПа, центральный округ, пояснил Веремеев. Точнее, не проверка, Николай Романович, а форменный наезд. Причём наезд явно по наводке.
Подожди коротко ответил Ставицкий.
Звуки стали слабее. Похоже, Ставицкий прикрыл трубку ладонью.
И ещёшум машин. Появилсяновый.
«В сторону отошёл, понял Веремеев. Может, на улицы вышел».
Он поправил наушник. Включил правый поворотник и припарковался.
Веремеев понял, что разговор будет тяжёлым и долгим.
У меня переговоры, отозвался, наконец, Ставицкий. Позже нельзя перезвонить?
Позже нельзя, возразил Вермеев. Сейчас, Николай Романович. Именно сейчас. Они пришли по наводке
Слышал, прервал его Ставицкий. Что искали?
Документы по «Стретфорду», ответил Веремеев. Причём все: контракты, спецификации, инвойсы. Особенно интересовались серийными номерами аппаратов, которые ввозились от этой компании.
Где у нас эта контора зарегистрирована? уточнил Ставицкий. На Кипре, небось?
Вирджинские острова, сказал Веремеев.
Аудируется? продолжал Ставицкий.
Нет, ответил юрист. Сделку вёл Голиков со своей службой, Савченко на таможне разруливал. Они всю схему рисовали, от склада в Европе до нашего склада в Одинцово. Часть аппаратов потом из Одинцово в Красногорск и Орехово переместили.
На складах убэповцы побывали? протрезвевшим голосом спросил Ставицкий.
Бог миловал, отозвался юрист.
И размашисто перекрестился. Он и сам не мог понять, как рука его сорвалась в этот жест.
Иначе аппараты бы под арест пошли. А тактолько бумаги изъяли
Так! сорвался Ставицкий. Что«так»?! Чему радуешься? И до аппаратов доберутся! Что теперьшильды перебивать? И кто догадался эту палёную контору для ввоза использовать?
Она не палёная, возразил Веремеев. По ней проверок не было. И грузы не задерживались. И с инвойсами всё чисто было
Чисто, мать твою! выругался генеральный.
Веремеев брезгливо поморщился. Он совершенно не переносил площадную ругань. Особенно тогда, когда вынужден был её выслушивать от руководства.
«И трубку-то не бросишь»
А теперьгрязно! разошёлся Ставицкий. Мать их!.. Откуда информация, что убэповцы по наводке пришли?
Профессиональное чутьё, сказал Веремеев. «Стретфорд» новая контора, под проверки не попадал. По нему всего две поставки было. Причём обе спокойно проходили по таможенным рискам. Кто-то нас целенаправленно выследил и архаровцев этих навёл.
Ставицкий молчал. Дышал тяжело, с глубоким лёгочным присвистом, словно в приступе астмы.
«Разволновался», решил Веремеев.
Гонеева подключить с его чекистами? предложил юрист.
Не спеши, подал, наконец, голос Ставицкий. Вы эту атаку отбили?
Отбили, подтвердил Веремеев. Как положено, по полной программе. Данные с удостоверений переписали, с постановления на обыск сняли копию. С их руководством созвонились. Исполнитель, который «Стретфорд» ведёт, нам известен. С этим проблем не будет. Но если ребята с чьей-то подачи пришли, то можно и повторного набега ожидать. У нас ведь по оффшорным конторам много чего проходило
Пока без Гонеева действуйте, сказал Ставицкий после короткого молчания. И с мобильного мне звони осторожней! За речью следи. Так, что разговор был без особых комментариев. Я скоро буду в Москве, тогда всё решим. Давай, действуй!
Экран телефона погас.
«Разговор окончен».
Веремеев посмотрел на часы.
«Трёх минут хватило. Думал, дольше будет»
Внезапно телефон зазвонил. Веремеев посмотрел на экран.
«И номер-то секретный. Хотя при звонках из-за границы номера иногда не определяются»
Веремеев подумал немного и решил звонок принять.
«А вдруг и в самом деле Ставицкий?»
Он нажал на кнопку, прерывая мелодичное пиликание вызова.
Юрий Николаевич, ни к чему вам было генерального беспокоить, сказал кто-то голосом усталым и подчёркнуто равнодушным. Скоро ему не до ваших дел будет, уж поверьте
И бросил трубку.
«Сволочи! не выдержав, выругался Веремеев. Пасути не скрывают этого. Совсем обнаглели!»
Он не знал, что именно за сволочи его «пасут».
Но точно теперь знал, что совершил глупую и непростительную ошибку, позвонив Ставицкому со своего мобильного.
«Сволочи!»повторил Веремеев.
И поехал домой.
10.
В день приезда они так и не смогли поужинать вместе. Не то, чтобы Романов очень к этому стремился
Да нет, хотел Иван, очень хотел пригласить её на ужин. Но, просидев час в номере гостиницы, убедил сам себя, что прилив чувств, страсть, влечение, захватившее егоэто всё лишь морок, что-то вроде помешательства, по счастьювременного.
И, конечно же, ничего у них и между ними не было, нет и не будет. Потому что это невозможно. Потому что он женат, и она замужем. Да ещё и за его начальником.
Потому что у него дети, и ни к чему испытывать на прочность семейные отношения. Хотя бы ради спокойствия детей.
Потому, что он любит
«Любишь ли? Или это просто сила привычки? Привязанность к устоявшемуся, налаженному быту?»
да, любит жену.
И ещё потому, в конце концов, что они здесь в командировке. И у них всё расписано по дням, по часам, по шагам: встречи, переговоры, посещение выставки, осмотр залов и
Да много всего!
И потом
Но всё же, не смотря на все эти разумные доводы и мудрые мысли, Романов постоянно возвращался мысленно к тем полутора часам, проведённым в машине с Ларисой. Невинным полутора часам. Невинным, но с грешными мыслями.