Честно слово, если бы не серо-синий, в весёлую искристую полоску, галстук, то секретарь Войкова вполне сошёл бы за сотрудника преуспевающей похоронной конторы или юного, всегда по форме одевающегося карьериста из налогового ведомства.
Галстук, конечно, не гармонировал с костюмом, однако придавал секретарю хоть отчасти жизнелюбивый вид, разбавляя тёмную скуку одежды.
Да, и ещё Щёки у этого парня были розовые, как у младенца. И ясные, почти белые, ничего не выражающие глаза.
«Сопляк, решил Ставицкий. Сопляк из мажоров. Пристроил его кто-то к Войкову: на Лазурном берегу тусоваться, бумажки за шефом носить. Вот он и рад стараться. На улице жара в сорок градусов, а онв мундире. Картошка печёная! Ещё и рубашку не поленилсяна все пуговицы застегнул, до самого подбородка».
Он и сам не понимал, почему с первой же минуты секретарь стал его раздражать. Словно тот лично был виновен в очередном опоздании Войкова на деловую встречу.
«В три же договорились Я и пообедать не успел!»
Впрочем, Войков всегда опаздывал. Точнее, задерживался.
Ставицкий прекрасно понимал, что Войкову трудно планировать рабочий день и график встреч у него постоянно смещается. Часто бывало, что он вообще отменял заранее назначенные переговоры, и иногдаедва ли не за полчаса до их начала.
«С его деньгами и заботами»
С своими деньгами Войков вообще мог многое себе позволить.
Скажем, вообще не приехать сейчас в отель, а остаться у себя на вилле в Монако. Перенести встречу на день или два. Перенести её, скажем, в Париж
Всё, что угодно.
И Ставицкий покорно последовал бы всем его указаниям и инструкциям. И ждал в указанном месте столько, сколько нужно: до вечера, до следующего дня, до следующей недели.
Ставицкий прекрасно понимал, что он, генеральный директор, несмотря на высокую свою должностьвсего лишь наёмный менеджер, хотя и очень высокого уровня.
А Войковхозяин. Хозяин бизнеса. Хозяин денег. Владелец казино и игорных залов, аппаратов и рулеток, игровых систем и компьютеров, торговых марок и игровых программ, шафл-машин и плазменных панелей, парковок и световых дорожек, ресторанов и баров, машин, офисов, складов. Персонала
Иего хозяин. Хочет того Ставицкий или нет, но Войковхозяин и его судьбы.
«Это ведь уборщица в офисе или менеджер какой-нибудь мелкий может просто так плюнуть да уволиться А я повязан, повязан крепкоэтой игрой. С этим бизнесом. Все денежные потоки, все проекты завязаны на мнене уйдёшь. Даже в сторону не отойти. Я на виду»
Ставицкий вздохнул устало и опустился в мягкое велюровое кресло.
Подожду, сказал он секретарю. Конечно, подожду
Ставицкий взял меню лобби-бара, что лежало перед ним на столике, жестом подозвал официанта, и на ломаном французском (точнее, на смеси плохого французского с вполне приличным английским) заказал лёгкий коктейль.
Айс! крикнул вслед официанту Ставицкий и попытался изобразить пальцами кубик.
Официант обернулся и на ходу закивал головой. И ушёл.
«Понял он? спросил сам себя Ставицкий. А, пошло оно всё Какая разница! Сердце что-то не на месте. Коньяку бы с лимоном, да развезёт на такой жаре».
Секретарь деликатно отошёл в сторону и начал ровными, точно отмеренными шагами ходить вдоль мраморного бортика стоявшего в холле роскошного, декорированного пальмами фонтана, водопады которого окружены были рядами застывших в античном танце позолоченных нимф.
Секретарь прохаживался вдоль бортика так важно, размеренно и сосредоточенно, словно за оставшееся до начала переговоров время хотел непременно измерить периметр фонтана, а полученное измерениями число с глубокомысленным видом записать паркеровским пером в том самом чёрном блокноте, что держал он в правой руке. Держал крепко, словно самую ценную для него в этом мире вещь.
«Вот ведь дурак»снова нехорошо подумал о секретаре Ставицкий.
Но уже без прежнего раздражения. Плохо подумал лишь потому, что, единожды составив мнение о человеке, не привык его менять, и, обозвав (хоть бы и мысленно) кого-либо дураком, и думать мог об этом человеке только как о дураке.
И никак иначе.
А уж с раздражением, равнодушно или, скажем, с умилениемзависело от конкретной ситуации.
Сейчас ему было всё равно.
«Да хоть в фонтане купайся в своём балахоне траурноммне-то что! Вот Александр долго не едет Это плохо!»
Войков и в самом деле задерживался почти на час.
Подошедший официант поставил бокал с коктейлем на середину стола. О края бокала постукивались звонко кубики льда.
Официант что-то спросил.
Ставицкий ничего не понял, но на всякий случай строго сказал: «Ноу!».
Официант улыбнулся и вернулся к стойке.
«А ведь правду сказал дурак!»
Дураком Ставицкий назвал уже себя.
За то, что не поверил юноше в строгом, чёрном костюме.
Тяжёлые двери открылись и в холл вошли телохранители Войкова. Пара крепких ребят в одинаковых чёрных брюках и белых рубашках с короткими рукавами.
«Тоже как форма выглядит, отметил Ставицкий. Россиян в охране держит, сразу видно. Западные ребята в футболках и в шортах бы ходили. Уж, по крайней мере, не одевались бы одинаково. А этих за версту видно»
Он оставил коктейль в сторону и поднялся.
Вовремя.
В холл отеля, в сопровождении ещё двух охранников (эти тоже были одеты одинаково, разве только брюки на них были светло-серые) вошёл Войков.
Приветствую, бросил он на ходу Ставицкому. Прочитал твою записку, прочитал
И взмахом ладони поманил Ставицкого.
Давай, к фонтану ближе пересаживайся. Там попрохладней будет, поприятней
Рассказ Ставицкого занял минут десять, не больше.
Всё это время Войков молчал. Сидел, прикрыв глаза, словно был отвлечён какими-то своими, далёкими от темы разговора мыслями.
Ставицкий начал было беспокоиться о том, что встреча вообще может оказаться бесполезной. Уж слишком явно хозяин демонстрировал равнодушие и отстранённость от беседы.
Но беспокойство оказалось напрасным.
Едва он успел произнести финальную, в Москве ещё продуманную, фразу: «десяти месяцев вполне хватит для реализации этого плана», как Войков, словно очнувшись от забытья, резко подался вперёд, отодвинул в сторону чашку с остывшим кофе, перелистал лежавшие на столике бумаги и посмотрел на Ставицкого пристальным, немигающим взглядом.
Всё продумал, стало быть?
Ставицкий кивнул в ответ.
«Что-то ему не понравилось, с тревогой отметил он. Что-то не так»
Всё продумал повторил Войков. Всё
Он вынул из пачки бумаг одну, с таблицей планируемого вывода из оперирования аппаратов.
Просмотрел её примерно за полминуты и снова положил на столик.
Не всё, решительно сказал Войков. Не согласен с твоей оценкой уровня риска, Николай. Пойми правильно, я не считаю, что твой планполная ерунда. Скорей наоборот, он вполне своевременный и продуманный. Но вот только одно обстоятельство меня смущает. Риски для бизнеса со стороны государства
Наезды, проще говоря, рискнул прервать хозяина Ставицкий. За последний месяцв восьми залах проверки. Партия аппаратов на складе в Орехово под арестом. Арест мы, конечно, снимем, но время, упущенная прибыль
Со стороны государства, более жёстким тоном продолжил Войков, определены у тебя очень чётко и верно. Полностью с тобой согласен. У меня, как ты знаешь, с московскими властями серьёзные разногласия. Лужков мои точки ещё два года назад прижимал. И ребята в погонах и с ксивами своих людей норовили подсунуть Сейчас для всей этой погонной братвы очень подходящая ситуация сложилась, чтобы нам кислород перекрыть. Местные власти вообще впереди паровоза бегут, в некоторых регионах нас просто выживают откровенно. А там ещё выборы грядут, избирателей надо властям умасливать, борьбу с эксплуататорами имитировать. Народу надо будет на растерзание кровососов отдать. А кого отдавать, как не нас? Не своего же брата чиновника подставлять. Вот игорный бизнес и будут использовать как пугало. Пару залов прикроютглядишь, и рейтинг гаранту поднимут. А то, что налоги в местные бюджеты упадут, так об этом никто не думает. Деньги в стране есть, потому и надеются без нашего скромного взноса обойтись. Как видишь, Николай, в целом ситуация мне ясна.