Он живой! Живой! Пустите. Не забирайте!
Ещё несколько мужских и женских голосов вторило её просьбе. Послышался шум возни, раздался выстрел, начали биться стёкла. Времени на гениальные идеи не было, и Н. решил импровизировать. Найдя камень, он разбил окно, забрался внутрь и спрятался под кроватью. Возня продолжалась в гостиной. Слышались глухие удары и резкие вскрикивания. Н. готов был поклясться, что среди криков он распознал Шика и Рагу. Кто-то ворвался в комнату и выпрыгнул в окно. За ним последовали ещё пару человек. Через мгновение по этому маршруту прошла толпа средних размеров.
Наступило затишье. Лучшего места для перебазирования не придумаешь. Н. выполз из-под кровати и вошёл в гостиную. Покерный стол был разбит в щепки, на полу валялись красные осколки окон, в проёмы которых пробивался свет фар, и через которые на улицу выходил присущий этому месту сигаретный, и не только, дым. Следы борьбы и брызги крови были повсюду. Осторожно прокравшись вдоль стены, Н. решил беглым взглядом за угол оценить обстановку. Выглянув, он увидел входную дверь, вырванную с петель и двух санитаров, стоящих на ступенях Лестницы Иакова, и держащих носилки. Один из санитаров заметил его. Н. резко убрал голову обратно, и уже подумал было терять сознание. Адреналин не присутствовал в его крови, он стал его кровью. Но криков вроде : «Эй, ребята! Тут ещё один. Взять его!» не последовало. Видимо, у санитаров были дела по важнее, или им было просто плевать. Суматоха на улице тем временем стихла.
Ну что там, выносить можно? крикнул один из санитаров. Руки уже затекли!
Можно! раздался железный голос с улицы. Только быстро и сразу в машину.
Когда санитары вынесли тело, осмелевший Н. подполз к оконному проёму и выглянул на улицу. У людей открылось второе дыхание, и они облепили носилки со всех сторон, желая прикоснуться к ним, и игнорируя людей, которые пытались им помешать. Н. услышал какую-то возню за спиной. Должно быть люди, которые выпрыгнули из окна комнаты, где он прятался, начли залазить обратно. Раздался ещё один выстрел. Выпрямившись, Н. пулей понёсся по ступеням вверх.
Лампочки гирлянд освещали здешний, почти не тронутый чужими руками, беспорядок. Человека не было в кресле. Н. уже догадался почему. Рядом с разбитым мини Горизонтом он заметил камеру. При беглом осмотре помещения, Н. обнаружил несколько диктофонов, и ещё одну камеру на штативе, валяющуюся прямо у его ног. Н. подумал было забрать её себе, но остановился на пол пути, и решил достать из неё карту памяти. Её не будут искать, спишут на разгильдяйство. «У нас есть запись с одной камеры и полно диктофонов. Откуда мы знаем, что в этой вообще была карта памяти? Чудо, что у этих нариков вообще оказалось такое оборудование». Прокручивая этот монолог у себя в голове, Н. аккуратно вынул карту памяти из камеры, спрятал её в карман и начал спускаться вниз.
Когда Н. был на середине спуска, он увидел, как из-за угла в его сторону выходят два кучных мужичка, с красными повязками на руках. Возвращаться назад было глупо, пройти через эти два монолита невозможно. Вновь настало время гениальных решений. Перемахнув через перила лестницы, он приземлился на маленький, вроде кофейного, столик, которого никогда там не было, при его визитах в этот дом. Не выдержав такой ноши, столик мгновенно развалился, обеспечив Н. жёсткую посадку и сильный ушиб ноги. Не смотря на это, он практически сразу встал и побежал наутёк через кухню, переворачивая за собой кастрюльки. Он знал, что его догонят, и решил напоследок им напакостить. Выбежав из дома, Н. уже почувствовал, как сильные пальцы сжимаются у него на шее, как вдруг прозвучал резкий металлический звук, и сзади послышались звуки борьбы. Обернувшись, Н. увидел попутчика и Тору, валявшихся в обнимку с его преследователями.
У него получилось! кричал попутчик, вцепившись одному из бугаёв в горло. Рядом Н. увидел электро-гитару. Видимо, ей попутчик оглушил бугая. следующая ступень эволюциичеловек просвещённый!
Не понимая, что за бред несёт попутчик, Н. продолжил бежать. Вспомнив уроки физкультуры, он перемахнул через забор в один прыжок и бежал до тех пор, пока не запрыгнул в Кита. Заведя мотор, он выехал на дорогу и не сбавлял газ до тех пор, пока не достиг своих родных мест. Сейчас руки тряслись с такой амплитудой, что казалось, заставляли вибрировать лобовое стекло Кита.
Добравшись до родного дома, Н. восстановил ровное дыхание, наконец успокоившись. Зайдя в дом и убедившись, что все спят, он включил свой ноутбук, подключил к нему наушники, вставил в него карту памяти, и начал просматривать файлы. Было очень много записей, некоторые трёхлетней давности. Н. открыл файл, на котором стояла сегодняшняя дата. В плохом фокусе был виден человек в кресле, в своём вечном халате и тапочках. На столике перед ним лежали несколько зелёных таблеток. Он принял одну из них, закрыл глаза и заулыбался. За последующие пять-семь минут фокус стал чётким, и в кадре можно было увидеть несколько человек, включая попутчика, которые сидели рядом с человеком в кресле. Некоторые из них тоже приняли по таблетке. Потом, резко встав с кресла, человек что-то произнёс. Звука не было, хоть Н. и прибавил громкость на полную мощность. Видимо, камера была с дефектом. Сняв халат, человек подбежал к своему мини-Горизонту и начал вглядываться в перископ.
Действительно, размытый! раздалось в наушниках резким звуком. Настолько громким, что Н. вырвал наушники, боясь оглохнуть.
Человек продолжил свой монолог, полный эмоций, но уже без звука : тот снова пропал. Схватившись за сердце, словно хотел вырвать его из груди, человек подошёл к креслу и вытащил из-за него гитару. Группа людей, которая уже плакала, начала аплодировать. Вот он, зажав аккорд, начал перебирать струны. Первая, четвёртая, вторая. Но выронив гитару из рук, человек упал на колени, снова схватившись за грудь, и, казалось, взглянул прямо через камеру на Н. взглядом полного не понимания, что вообще происходит. Кровь двумя маленькими струйками хлынула из носа. Глаза закатились, пожелав напоследок разглядеть как следует мозг, и человек рухнул на пол. Попутчик подбежал к телу и начал делать неправильный массаж сердца, надавливая ниже. Камера зашаталась, и последним кадром стал пол. Что было дальше Н. додумал сам. Кто-то из дома с красными окнами вызвал скорую, поступив, по сути, правильно. Но скорая принадлежала реальному миру, который давно хотел проникнуть в это место. И совсем не для того, чтобы его изучить. Ворваться, уничтожить, опечатать. Именно в такой последовательности он привык действовать.
Вот тебе и молодость. сказал Н., подумав о Вишенке. Вот тебе и свобода. сказал он уже подумав о себе.
Идея свободы, заключённой в таком образе жизни была мыльным пузырём, который лопнул при первом серьёзном контакте с реальным миром. Что теперь будет с ней? А с остальными? С попутчиком и Торой всё ясноот двадцати лет за хранение и употребление. Но голоса Вишенки Н. в той какофонии не слышал. К тому времени она уже должна была быть дома. Что ж, в таком случае её повезло, но теперь с самокрутками с марихуаной придётся завязывать, как и с остальными своими привычками и убеждениями, если нет желания проповедовать их через прутья решётки. Ему стало жалко этих людей. Вполне безобидные, они были обречены с самого начала, хотя продержались без наручников на запястьях довольно долго. Но хеппи энд бывает только у главных героев, а все мывторостепенные.
Дрожь в руках не оставляла Н. всю следующую неделю, а сон практически покинул его. Он вскакивал среди ночи, в холодном поту, боясь, что вот-вот окна его спальни разобьются и огромные ручищи вытащат его неизвестно куда. Но окна были целы, а за ними была тихая ночь, вакуум которой и не думали нарушать даже насекомые. Днём Н. искал себе работу, на которой работал до изнеможения. Он продолжал думать о Вишенке, но не рискнул поехать в ту сторону ещё раз. Руки перестали трястись, а сны начали быть садкими. Последний мыльный пузырь лопнул. Лето кончилось.
8.
В Большой Город Н. хотел отправиться на Ките, не смотря на все протесты матери. Та, оперируя в основном тем, что у него нет прав, требовала оставить ключи он Кита у неё. Н. же, хоть и очень слабо, но всё же возражал, заявляя, что поедет на сессию либо на Ките, либо не поедет вовсе. Сила его воли уже практически исчезла, когда в разговор вмешался отчим, и вступился за него. Условия были те же : если Кита увезут на штраф-стоянку, они не станут его возвращать. Н. согласился.