Заседала она в жилой зоне, в специальной комнате, где стоял длинный стол, заляпанный с незапамятных времён чернилами, для представителей администрации. Напротив ряды длинных скамеек для осужденных.
Возглавлял комиссию начальник колонии. Здесь же присутствовали его заместитель по режиму и оперработе, замполит так именовался замначальника ИТК по политико-воспитательной работе, директор производства, начальники режимной, оперативной, медицинской частей, начальники отрядов.
Распределяли этап, примерно так: восседавший во главе стола грузный седой подполковник Владимир Андреевич Медведь «хозяин» зоны брал из стопки лежащих перед ним личных дел в картонных папках верхнее, открывал, читал про себя, недовольно хмурясь, а потом объявлял громко:
Осужденный Жит пис баев! Правильно я назвал? Кто?!
Житписбаевым оказывается длинный, худой и унылый казах. Он поднимается, глядя под ноги и теребя в руках зоновскую кепку «пидорку».
Так Ну, давай почитаем всем, что ты натворил Медведь читает подшитую к личному делу копию приговора: Работая водителем в совхозе Во время перевозки зерна с тока будучи в нетрезвом состоянии посадил в кабину доярку Гульнару Ага! Остановился в кукурузном поле, где совершил с ней насильственный половой акт. Было такое, Житписбаев?
Зек шмыгает носом и виновато кивает.
Уговорить не мог тихо хихикает кто-то из отрядников.
Но, продолжает Медведь, это ещё не всё! Затем, на окраине села это что ж, она с тобой, дура, дальше поехала? На окраине села предложил потерпевшей вновь совершить половой акт в извращённой форме. От чего она, естественно, отказалась! с удовлетворением заключает начальник колонии, и закрывает личное дело.
Приговорён к семи годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима, объявляет Медведь. Но! обращает он взор на осужденного, при условии хорошего поведения и добросовестной работы через пять лет мы можем направить вас, Житписбаев, на стройки народного хозяйства или в колонию-поселение. Ясно?
Зек опять обречённо склоняет голову.
По профессии шофёр? подключается к разговору директор производства подполковник Зубов.
Осужденный сама скромность и раскаяние, снова кивает.
И права есть? Дома? Пусть пришлют. Автомобиль мы сейчас тебе не доверим. Будешь пока водить тачку на кирпичном заводе. А там посмотрим. Как он себя ведёт? обращается Медведь к «активисту» Лебедеву.
Нормально, гражданин начальник, вскакивая с лавки, докладывает тот. От работы не отказывается, в блатные не лезет.
Как, Житписбаев, работать будешь? Искупать, так сказать, добросовестным трудом вину перед обществом и Гульнарой? допытывается начальник колонии у заключённого.
Буду, обещает Житписбаев. Мой фотка в совхозе на доске почёта висел
Прекрасный парень! заключает Медведь. Побольше бы нам таких. А то присылают ништяков беспонтовых ни украсть, ни покараулить К тебе, Борисенко, в шестой отряд.
Начальник отряда капитан Борисенко с видимым удовольствием записывает фамилию новичка в блокнот. «Мужики-пахари» любому отрядному ох как нужны!
Следующий Иванов! начальник колонии берёт очередную папку, читает: Младший сержант Иванов самовольно оставил расположение войсковой части четыре года лишения свободы.
Иванов, остроносый белобрысый паренёк, встаёт.
Из армии убежал? спрашивает подполковник.
Убежал, соглашается Иванов.
У нас за побег пуля!
Иванов понимающе кивает.
Слово берёт начальник оперчасти, на зоновском жаргоне «кумотдела», капитан Александров:
Владимир Андреевич, Иванов по личному делу проходит как склонный к побегу.
Медведь задумчиво смотрит на жирную полосу, проведённую красным карандашом по диагонали обложки личного дела так ещё в спецчасти СИЗО помечают потенциальных «побегушников».
Ничего, машет рукой начальник колонии, куда он от нас побежит? Обратно в армию? Давайте его в третий отряд. В ночную смену на работу не занаряжать пока. А то ещё правда полезет на забор сдуру. Профессии у тебя, сынок, конечно, нет?
ПТУ перед армией закончил. На автослесаря.
Ну, какой ты автослесарь! Будешь пока сетку плести, а там посмотрим
Не обходится без курьёза. Среди вновь прибывших оказывается ещё один военный старший лейтенант. Срок три года лишения свободы за хищение боеприпасов гранат, толовых шашек. Старший лейтенант за магарыч продал их мужикам-колхозникам. Те глушили рыбу, с чем и попались, заложили на следствии своего поставщика
Тут к работе комиссии активно подключается начальник режимной части майор Прокофьев. Ему уже за пятьдесят, на Мелгору переведён недавно из областного центра проштрафился. Каким образом ясно: бардово-фиолетовый «спецзагар» на лице выдаёт пристрастие майора к алкоголю. Он уже дважды под ехидными взглядами отрядных приложился к стоящему на столе графину с водой сушит после вчерашнего.
Вы коммунист?! грозно вопрошает у зека майор.
Так точно! Бывший! рапортует старлей.
Коммунист при всех обстоятельствах должен оставаться коммунистом! напирает Прокофьев. Я предлагаю вам ответственный участок работы в столовой. На должности хлебореза. Не воровать, блатных не подкармливать. Считайте это партийным поручением!
Слушаюсь! радостно вытягивается по стойке смирно бывший старший лейтенант.
Ещё бы! Столовая это вам не кирпичный завод, хлеборезка не тачка с глиной
Начальник «кумотдела» скептически улыбается. И воровать будет, и порционным маслом «авторитетов» подкармливать Это реалии зоновской жизни. От них никуда не денешься.
Распределение этапа закончено, но на столе ещё два личных дела.
Каракашвили Саркисян читает Медведь.
В шизо, сообщает зам по режимно-оперативной работе. Каракашвили отказался от чистки картофеля, а Саркисян требует отправить его отбывать наказание по месту жительства в Армению.
Пусть считает нашу Мелгору Араратом! хмыкает Медведь. Мамбетов! Возьмёшь обоих к себе!
Начальник пятого отряда капитан Мамбетов возмущённо вскакивает:
Товарищ подполковник! У меня этих «зверей» уже пол-отряда! Всю шваль ко мне, а кто план выполнять будет?
Ничего. Перевоспитаешь
Мамбетов обречённо садиться.
У него один из самых сложных отрядов, но Колька Мамбетов справляется. С нарушителями дисциплины, отказчиками от работы разбирается лично. Для этого в кабинете у него хранятся кожаные перчатки.
Смотри, займётся тобой прокурор, не раз предупреждал Кольку Медведь, сам, впрочем, начинавший свою тюремную карьеру с младших лейтенантов-отрядных, и хорошо знающий «специфику» воспитательного процесса в зоне. Тем более что официальных жалоб на Мамбетова на рукоприкладство от заключённых не поступало.
Несмотря на своеобразные методы воспитательного воздействия, в отряд к Мамбетову идут охотно. «Мужиков» работяг в обиду он не даёт. У него легче всего попасть на досрочное освобождение, на «химию» или в колонию-поселение. Мамбетов вовремя подготовит документы в суд, поможет написать слезливую «помиловку». А насчёт рукоприкладства Помню, привёл он как-то на освидетельствование в медчасть пьяненького зека из своего отряда. Медики подтвердили действительно пьян. Видать, разжились где-то в отряде полученной по нелегальным каналам выпивкой.
Николай Дулумбетович! взмолился зек. Не вешайте взыскание! У меня через месяц «УДО» подходит. Лучше морду набейте!
Ладно! согласился отрядный.
И, взяв за шкирку раскаявшегося зека, поволок в отряд на разборки.
На все виды досрочного освобождения из колонии требовалось решение суда. Если в личном деле осужденного оказывалось подшито постановление о наложении взыскания за нарушение режима суд отказывал в досрочном освобождении. Так что, если и впрямь виноват, лучше получить неофициально по морде, чем «парится» в зоне лишние месяцы, а то и годы.
Кому-то покажутся дикими и возмутительными подобные методы «перевоспитания», но колонийская жизнь особая. Добро и зло в ней часто меняются местами, превращаясь в свою противоположность.