Тогда начнем?
Давай.
Парень долго ходил по комнате и собирал нужные детали и инструменты. Сик сильно нервничал. Его волновало только одно: если операция не пройдет благополучно, Кальсет отправится в рабство в Волю Никларнгов. Нет, Сик справится. Он должен быть сильным.
Парень подошел к скьяльбрису и ввел ему какое-то вещество в запястье с помощью шприца.
Это тебя вырубит. Сказал он. Всего минута.
И вправду. Всего минута. Сик закрыл глаза и упал в сон.
Сику снилась съемная квартирка. Она была такой маленькой и некрасивой. Старая мебель, старые стены, монотонная жизнь.
Мать лежала на небольшой кровати, а отец сидел рядом с ней в кресле. На простыне осталось несколько жирных пятен от еды. На одеяле были видны крошки от чипсов. Мама смотрела в потолок, о чем-то задумавшись. Отец глядел на мечтательное лицо матери с грустной улыбкой.
Планируешь путешествие? Отец придвинулся поближе к кровати и положил руку на одеяло.
Ты знаешь, нам не обязательно набирать столько вещей. Мы же не планируем возвращаться, а спать будем в отелях. Наберем пару рюкзачков и полетим без ничего. Зачем нам вообще вещи.
Ну нет, я заберу все свои футболки! И как вообще связано наше невозвращение с количеством вещей?
Да что-то задумаласьа зачем нам вещи? Ну ID-карты, банковские карточки, разрешения на въездэто ладно. А футболку засунуть в стирку, высушить и опять по-новой целыми днями гулять в одном и тоже.
А ты вообще права. Но не совсем. Я забираю футболки с группами!
Мама улыбнулась и слегка ударила отца ладошкой по лбу.
Вот будем таскать твои футболки по всему Мреннемирду.
Да сам я их потащу, не бойся.
Ну, ну, мне все засунешь в рюкзак, а сам налегке.
Когда такое было-то?
А когда мы в Гриджу летали.
Папа виновато улыбнулся. На город опускалась ночь. Машины шумели на улице. Папа прижался к маме, обняв ее.
Мы с тобой еще многое должны сделать. Папа прикрыл глаза.
Ты прав. Мама обняла в ответ, положив голову на плечо отца.
Окошко закрыто?
Да.
Мне немного холодно.
Тебя укрыть?
Не помогает. Может, заболел.
Нельзя болеть. Нам лететь скоро.
Я постараюсь выздороветь.
Только попробуй слечь.
Да не бойся ты.
Цветочки на подоконнике почти высохли. От люстры исходил оранжевый тусклый свет. На небе не было звезд. Повисла тишина.
Мне так грустно. Мама вновь начала разговор.
Почему?
Трудно сказать.
Может настроение скачет?
Думаю, да. Нет. Мне всегда трудно объяснить, почему нет настроения.
Я совсем замерз.
Одень мою куртку. Я сейчас сделаю горячий чай.
Хорошо. Да. Спасибо.
Мама поднялась с кровати и прошла на кухню. Поставила чайник. Насыпала в ситечко заварки. Поставила в кружку. Насыпала две ложки сахара.
Почему нельзя нормально отапливать помещение? Мама задумалась про себя. Ненавижу, когда все идет через жопу. Ну ничего, скоро свалим отсюда. И больше никогда не вернемся. Никогда.
Чайник закипел. Мама налила в кружку воды и подождала, пока чай заварится. Она взяла горячее питье и пошла обратно в комнату.
Папа сидел в кресле, не шевелясь.
Слушай, ты совсем расклеился! Мама поставила чай на прикроватный столик, села на кровать и обняла папу, стараясь его согреть. Может скорую вызвать?
Они не помогут. Ты не сможешь помочь мне, дорогая.
Не говори такого, это просто температура. Я принесу одеяло.
Отец дрожал, будто он нагой лежал в снежном лесу. Ветер завывал за окном. Деревья колыхались, услаждая буйную ночь.
Сьенар, попей чаю, пожалуйста! Не пугай меня, я вызову скорую!
Пожалуйста, не уходи. Просто побудь со мной.
Но Хорошо, я согрею тебя.
На улице прогремело. Приближалась гроза. Мама и отец сидели в обнимку. Приоткрытое окно било по стенке старой съемной квартиры.
Держись, родной, держись, я никуда не уйду, никогда тебя не оставлю! Мама прижалась к отцу.
Дверь квартиры со скрипом отворилась. Из коридора, ведущего в ничто, пришел испуганный маленький Сик.
Мам, что с тобой? Сик подбежала к маме.
Твой папа, он совсем разболелся, не видишь что ли? Пожалуйста, вызови скорую!
Сик остался на месте. Его влажные глаза потухли. Он чувствовал, как зудят шрамы на сердце.
Мама. Он погиб. Уже давно. Папы давно нет.
Ты врешь! Врешь! Он здесь! Передо мной!
Мама. Маленький Сик заплакал.
Мама крепко обняла сына.
Когда-нибудь у тебя появится своя семья, Сик. Мама взяла себя в руки. Защищай ее. Никогда не поднимай руку на родных. И иди вперед всем смертям назло. Пожалуйста, сын, сделай то, что не смогли мы. Защити их.
***
Память начала подводить Сика. Шея, руки, грудь. Все горело. Все раны, из которых торчали провода и железные пластинки, зудели и напоминали о том, что Сику недолго уже осталось. Ночью началась сильная метель. Над входом в бар висела неоновая вывеска «NастойKа». Сик сжал кулаки и вошел внутрь.
Интерьер был сделан в стиле лофт. Как ни странно, посетителей было не так много. Повезло. Сик подошел к барной стойке и уставился на бармена. На все помещение играла старинная дункъельская народная баллада «О трех рыцарях и вороне».
По небу ворон пролетел,
Свою он песню нам пропел:
«О рыцарь, рыцарь, из огня
Пришла сюда твоя душа,
О рыцарь, рыцарь, как светла
Твоя судьба, твоя мечта!»
Чего налить, котяра? Усатый мужчина протирал бокал.
Мне бы понюхать.
Это не ко мне.
Я от Мерсии.
Бармен наклонился к Сику.
Тише, тише. Не ори на весь бар. Чем докажешь, что от нее?
Соловьи не поют песен в могилах.
Вот это уже дело. Бармен улыбнулся. Я Веронд.
Я бы предпочел остаться инкогнито.
Покупатель всегда прав, пока он платит. Пойдем. Но сразу предупреждаю: в долг не даю. Понял?
За кого ты меня принимаешь?
Не выебывайся, котяра. Тут все так себя ведут поначалу. Я объясняю тебе правила. Твоя задача: их запоминать. Усек?
Да.
Молодец.
И рыцарь в небо посмотрел,
И рыцарь мигом подобрел:
«О ворон, ворон, не греша
Прожил я жизнь меча, щита,
О ворон, ворон, не ворча
Отдался людям я сполна!»
Сик и Веронд прошли в дверь, расположенную за барной стойкой. Здесь было очень холодно. Пройдя вперед до конца коридора, Веронд остановился и показал на дверь.
Товар там.
Понял.
Бармен дернул за ручку и открыл дверь. В помещении сидели два бандита. Обоим было, на вид, лет под пятьдесят. Небритая щетина, тупорылый взгляд. Один был одет в пиджак, серую майку, брюки и кепку-хулиганку. На втором была только белая майка, треники и черная шапка. Сик огляделся в коридоре и вошел в комнату. За ним зашел Веронд и захлопнул дверь.
Над нами ворон пролетел,
Второму песню он пропел:
«О рыцарь, рыцарь, изо льда
Кем скована твоя броня,
О рыцарь, рыцарь, без вина
Куда б свела тебя судьба?»
Чего надо, нарик? Спросил бандит с кепкой-хулиганкой.
«Белосон».
Ядреная хуйня. Достать тяжело, провезти неебически тяжело, продать нереально. Цена будет баснословная.
Я принес деньги.
Раз принес, так отдавай.
Сик поставил на пол кейс и посмотрел на бандитов.
Открывай, чего сидишь, как курица на яйце.
Сик набрал код и открыл кейс. Внутри помимо пачек денег лежал новенький пистолет «Коральн». Скьяльбрис поднял глаза на бандитов. Они посмотрели друг на друга непонимающими взглядами.
Чего это ты за хуйню нам приволок.
Я принес вам войну.
Несколько приборов на шее Сика замигали. С нечеловеческой быстротой он схватил пистолет, поднял его и нацелил в голову бандита с кепкой-хулиганкой. Через мгновение мозги преступника стекали по стенке, а из его рта хлыстала кровь. Сик ударил локтем стоящего за ним бармена, и тот, вскрикнув, упал на пол с разбитым носом. Второй бандит попытался быстро выхватить оружие, но едва он к нему притронулся, как тут же получил целую обойму в грудь.
И рыцарь в тучи поглядел,
И рыцарь тут же посмурел:
«О ворон, ворон, ото зла
Сейчас кричишь ты на меня,
О ворон, ворон, без вина
В полях бы ты клевал меня!»
Поговорим теперь по делу. Сик склонился над Верондом.