Шрифт
Фон
«Adieu, mon beau faisan dor. Je suis Votre servant» «Прощайте, мой прекрасный золотой фазан. Остаюсь вашей служанкой».
Насчёт служанки, наверное, всё-таки перегиб, хотя, если учесть красоту высокого состояния, в котором пребывала царица, так почему бы не почувствовать себя служанкой с короной на голове? Когда бурлят страсти, всё возможно. Бывает «До рассвета рабыней была госпожа», бывает, раб становиться владыкой, бывает:
Кипит гранит, пылает лёд,
И лёгкий пух сбивает с ног
Что за напасть?
Вдруг зацветает трын-трава,
Вдруг соловьём поёт сова,
И даже тоненькую нить
Не в состоянье разрубить
Стальной клинок!
Подумалось, что в любви все барышни одинаковы, что государыня Екатерина, что Ваша Клава, пыл которой Вы охладили мороженым, а вот Потёмкин так делать не стал и государынявоспылала.
Подхватывая эстафету высокопарного безумия, прощаюсь Вами ныне не обычно.
До следующего письма, мой серебряный голубок Серкидонушко, остаюсь вечно Вашим письмопосылателем.
-8-
Приветствую Вас, Серкидон!
Сейчас проведу я среди Вас небольшой исторический ЕГЭ. Трепещите и отвечайте.
Кто был мужем Екатерины II?
1. Пётр I.
2. Пётр II.
3. Пётр III.
4. Потёмкин.
Вероятность верного ответа 50%. Вы напряглись всем телом ибацПётр под номером три. Ответ верен!
Давайте почитаем Голя Николая Михайловича. Его весьма любопытная книга «Первоначальствующие лица» повествует об истории С-Петербурга и тех, кто в разные времена принуждён был высочайшим приказом этим городом командовать. Ну а поскольку книга историческая, то и о коронованных особах там тоже есть:
«Пётр Третий, выходец из Гольштейна, обожал всё прусское. Историки отзываются о его полугодичном царствовании почти единодушно неодобрительно. Он был эксцентричен, большую часть времени пребывал подшофе, не имел склонности к государственным делам. Окружив себя голштинцами, русский император демонстрировал презрение к коренному населению подвластной ему страны»
Дальшебольше. Выясняется, что он и жену свою не любил. А это-то почему? Её из любезной Пруссии для него привезли! И тем не менее:
«Пётр Третий супругу свою, Екатерину Алексеевну, не любил демонстративно, публично обзывал её дурой (в сообщениях иностранцев, присутствующих при подобных эксцессах, это слово забавно пишется латинскими литерами: «dura») и третировал, как мог. Его любовные связи были многочисленны; имелась и постоянная пассия, Елизавета Воронцова»
До Екатерины стали доходить слухи, что государь собирается с ней развестись и уготовил ей в думах своих долю незавидную: либо заслать в монастырь, либо заточить в крепость, либо вернуть на родину. Вариантыодин другого хуже. Ну а сам Пётр Фёдорович задумал жениться на фаворитке и зажить с ней припеваючи.
9 июня 1962 Пётр III торжественно возложил на Елизавету Воронцову екатерининскую лентуорден Российской империи, коим награждаются великие княжны и дамы высшего света. Екатерина поняла, что дело идёт к женитьбе и медлить нельзя.
Братья Орловы, которых было всего четверо, и которых Екатерина называла своими ангелами-хранителями, провели агитационную работу в войсках. Кому надо пообещали, кому можнопригрозили, кнутом и пряником войска были собраны. Недовольных полу-прусским императором-пьяницей оказалось много.
Екатерина принимала парад. Выехала вперёд на своём коне Бриллианте и тут у неё То ли с палаша слетел темляк, то ли с тепляка слетел палаш Короче, произошла мелкая накладкачто-то слетело с чего-то. Вот в этот момент, как чёрт из табакерки, и обозначился вахмистр Потёмкин. Он подскочил к царице на своём коне и, подняв его на дыбы, отдал царице свой темляк (всё-таки темляк, что это, не знаю), впился в Екатерину влюблённым взглядом ещё двух голубых глаз, тряхнул светло-русыми волосами А много ли надо, чтобы потревожить нестойкое сердце императрицы А ещё у молодца был и орлиный нос, и высокий лоб, и красиво вытянутые брови, и щёки с румянцем, и могучие мускулы под мундиром, и весь он такой гигантский варварский романтичный
Но до амуров ли? Нет, не до них. Время было тревожное, судьбоносное, да и смотрят в восемь глаз братаны Орловы, от которых так скоро не отбояришься Наконец, кто-то из гвардейцев выкрикнул строчку из Вергилия: «Audaces fortuna juvat» «Счастье сопутствует смелым».
И поскакали служивые во главе с царицей свергать с трона императора постылого и коварного Никакого сопротивления Пётр III не оказал, сразу размяк и подписал отречение от престола без раздумья. Его кумир и коллега по венценосному делу прусский император Фридрих II сказал с сожалением: «Пётр оставил престол совершенно так, как уходит послушный ребёнок, когда его посылают спать».
Сон оказался вечным. Императора группа гвардейцев препроводила в Ропшу, где его и удавили. Алексей Орлов новоиспечённой императрице писал, что Пётр заспорил за столом с князем Барятинским, «не успели мы разнять, а его уже не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты».
Конечно, никто наказан не был, все были награждены. Нет императоранет проблемы Серкидон, не называйте будущую жену дурой. На всякий случай, не называйте, а тем более прилюдно.
А Потёмкин? Был ли он награждён? В обязательном порядке! За участие в дворцовом перевороте, за красивые глаза, за темляк, вовремя поданный, получил бравый вахмистр 600 душ и 18 тысяч рублей. С тем и отбыл в отчий дом под Смоленск, дабы отдохнуть дома
Говорят, что дома и солома едома, а как отдохнёшь дома, так по телу истома. И как умудрился Григорий Александрович среди такой благодати прихворнутьнепонятно. Но занемог горячкою. И без того мужчина горячий, и надо же, такая хворь. Решил он вылечиться быстро и пригласил знахаря. Соорудил знахарь доморощенную припарку, и обвязал ею буйну голову. Возможно, бывали случаи, что припарки от горячки помогали, но на этот разне случилось. Не облегчение снизошло, а жар прихлынул к голове, и к глазу, который заодно с головой был обвязан. От жару нестерпимого сорвал Григорий Александрович то, что на голову было намотано, видитна глазу остался нарост, зрение застилающий: стал болящий, не ведающий что творящий, нарост булавкой отковыривать В результате таких манипуляций окривел.
Вот, Серкидон, к чему приводит самолечение. Заклинаю Вас: никаких знахарейтолько в районную поликлинику.
Жизнерадостный страстный мужчина двадцати четырёх лет не на ратном поле, а дома да по собственной дури лишился глаза А показалось, что вместе с глазом лишился всего на свете, и жизнь потеряла смысл. Засел Григорий Александрович в комнате с закрытыми ставнями, стал бороду растить и книги читать, готовясь уйти в монастырь Вот тут и вломились в дом к отшельнику братья Орловы. «Здорово, тёзка, крикнул Григорий,приказала императрица тебя осмотреть» Освидетельствовали Орловы соперника на кривизну и повезли его в Петербург с лёгким сердцем, веруя, что одноглазый да учёностями замороченный особой конкуренции в борьбе за обладание царственным телом не составит.
Ошиблись братья, одним глазом увидел Потёмкин больше, чем они восьмью. Но о том, как взвился Григорий Александрович соколом выше братьев Орловых, в другой раз.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-9-
Приветствую Вас, Серкидон!
Опять у нас ЕГЭ. Опять угадываем мужа Екатерины. Бац! Потёмкин.
Какой Вы везучий! Вы опять угадали. Всё верно, вторым мужем государыни императрицы был Григорий Александрович Потёмкин. Вы, наверное, сделали звонок к другу, а другом Вашим оказался Лопатин Вячеслав Сергеевич, историк, автор книг и о Екатерине, и о Потёмкине. Учёный, который плещется в восемнадцатом веке подобно дельфину. Судьбоносное венчание описал он так, будто сам венцы держал:
«Стояла светлая белая ночь, когда шлюпка отвалила от Летнего дворца на Фонтанке, затем вошла в Неву, пересекла её и двинулась по Большой Невке. Там, в отдалённой, глухой части города возвышался Храм Святого Сампсония Странноприимца, основанный по повелению Петра Первого в честь Полтавской победы Храм сохранился до наших дней. Чуть более 500 шагов отделяют его от берега Большой Невки. В соборе перед красным иконостасом духовник Императрицы Иван Панфилов и обвенчал её с Григорием Александровичем Потёмкиным. Свидетелями были: камер-юнгфера Марья Саввишна Перекусихина, камергер Евграф Александрович Чертков и адъютант Потёмкина, его родной племянник Александр Николаевич Самойлов, поручик лейб-гвардии Семёновского полка».
Шрифт
Фон