На нем был полный боевой доспех. На его голове пламенел огромный острый гребень, глаза смотрели прямо перед собой. Он был как живой, однако все в нем источало смерть, издавало неощутимый запах тлена, а черные глаза сверкали и блестели, отражая солнце, поскольку теперь были сделаны не из живой плоти, но из оникса и хрусталя. За ним, точно рабы, шагали принцы и несколько королей, а за ними - их наложницы и жены. И королева Редона, в черном бархате, увешанная фантастическими драгоценностями. Ее юбка так же вздымала тучи пыли, как и все прочие. Ее глаза были столь же пусты, как бездушные камни в глазницах ее мертвого и ненавистного супруга. Он погиб по ее желанию, но она была вынуждена тащиться через весь город, словно рабыня, оплакивая его на глазах у всех горожан. Она вспомнила приветствия закорианских принцев: "Да будет благословен наследник в вашем чреве", - и по ее языку разлилась желчь ярости, горькая, как дорожная пыль.
В хвосте процессии маршировали бесчисленные ряды солдат. На улицах рокотали барабаны, а с одышливого неба глухим эхом вторил гром.
Толпы трепетали, внимая этому приглушенному гласу разгневанных богов. Женщины с рыданиями валились на колени, провожая проезжающую мимо них погребальную клетку Редона. Вскоре послышались призывы уничтожить ведьму, тварь из проклятых Степей, убийцу Повелителя Гроз - Ашне'е.
Усыпальница королей возвышалась на крутом берегу Окриса, а входом в нее была мраморная драконья пасть.
Шумная процессия, теперь расцвеченная огоньками факелов, исчезала между этими разверстыми челюстями. Небо за Рекой почернело, то и дело раскалываемое надвое копьями мертвенно-белого огня, потом прорвалось огромными каплями дождя. Вода в реке словно вскипела. То и дело слышались громовые раскаты.
Жрицы подняли к небу исхлестанные слезами и дождем лица, дрожа от ужаса и экзальтации.
В скорлупе гробницы дрожащий свет факелов высекал синие и алые искры из рубинов и сапфиров величественного мавзолея, из глаз резных чудищ и хиддраксов, струился серебристыми ручейками по доспехам его металлических стражей.
Цепочка жрецов растянулась, обозначая путь к самому последнему склепу. В сладковатой дымке курений тело Редона извлекли из клетки и внесли в его разверстое чрево. Эхо молитв взметнулось меж саркофагами и тут же заглохло.
Вал-Мала последовала за королями и принцами в безмолвие склепа. В былые времена ее замуровали бы в стену рядом с господином и повелителем - его собственность даже в вечности или тлении, - и при мысли об этом со дна ее души поднялся холодный и липкий страх.
Он лежал перед ней на своем последнем ложе, на спине. Ее страх мгновенно сменился торжествующим презрением, стоило ей вспомнить, что ему уже больше никогда в жизни не лежать перед ней вот так. Она склонилась, коснувшись его руки и прижавшись к ней губами в насмешливом ритуальном поцелуе скорби - и застыла, задохнувшись. Там была змея.
Она стояла прямо на груди ее мужа, ужасающе тонкая, золотисто-желтая, оплетенная кольцами замысловатого черного узора. Ее язычок, как крохотный язык черного пламени, плясал меж острых зубов.
Она была не в силах отдернуть ладонь. Она была не в силах закричать.
Она протянула змее руку, ожидая, когда острые иглы зубов вонзятся в нежную кожу и яд растечется по венам. Маленькая головка отдернулась, и она поняла, что настал последний миг ее жизни...
Молния! Казалось, молния ударила прямо сквозь крышу мавзолея в склеп. Но это был всего лишь отблеск факела на мече, причем не чьем-нибудь, а принца Орна, оказавшегося на долю секунды проворнее змеи и отрубившего ей голову.
Вал-Мала вытащила руку, точно из вязкой неподатливой глины, и потеряла сознание.