Москва в те дни жила пробками, снегоуборщиками на дорогах и спасавшими город среднеазиатскими дворниками, расчищавшими тротуары и удобрявшими их солью, словно они надеялись, что тогда по весне из мостовых прорастет хлопок. Пока же белый, как хлопок, снег шел каждый день, обычно начиная кружить вечером, будто с наступлением темноты кто-то подавал сигнал. Может, и подавал.
Каверин позвонил Морису через неделюрадостный, энергичный. Как обычно, рано-рано утром. Когда в нашей индустрии никто никому не звонит.
Морис, друг дорогой, не разбудил? И не давая ответить: Вот и хорошо, вот и хорошо Сам знаешь, кто рано встает Посмеялся, затем серьезно: Относительно шоу: народ прочел и возбудился. Можно запускать.
Морис два раза моргнулчтобы проснуться.
Какое из них? Мы вам послали двана выбор.
Что значиткакое из них? удивился Каверин. Два послали, два и запускаем. Оба. Присылай контракт, подредактируем, подпишем, переведем деньги и вперед.
Сеня Морис окончательно проснулся. Ты прочел пилоты?
Дважды, подтвердил Каверин. Помню наизусть.
Тогда ты, возможно, заметил, что предполагается участие реальных олигархов. Не актеров, а реальных людей, которых знает вся страна. Они готовы на это пойти? Сниматься? Конкурировать с парнями с Урала? Переехать на неделю в блочный дом в Гольянове и жить с чужой семьей? Или пустить какого-то Васю в свой дом? К своей жене? К детям? Это же вся страна будет смотреть.
Решаемо, заверил его Каверин. По этому поводу имеются идеи. Обсудим при встрече. Сейчас главное подписать контракт и начать выстраивать структуру обоих шоу. Чем быстрее, тем лучше. Сам знаешь: хуй железо
Засмеялся.
Морис молчал. Думал, почему они так спешат: их же не любили много лет, и ничегоклали они на эту нелюбовь. Что происходит сейчас?
Еще вопросы есть? Вопросов нет, засмеялся Каверин. Жду контракт. И обозначь день встречи. У вас в офисе, чтобы Алан твой тоже присутствовал. Все. Обнял.
Динь-динь.
Семен Каверинрадостный, красивый, небрежно элегантныйворвался в наш офис в девять утра: он предлагал встретиться в восемь, но Морис категорически отказался. Каверин вздохнул и согласился на девять.
Завтракать Каверин отказался:
Я уже давно позавтракал. У меня вообще к этому времени обычно третья встреча заканчивается.
Я пил горький кофе, Морис чай с чабрецом.
Каверин вещал:
По викторине КТО ХОЧЕТ БИТЬ МИЛЛИОНЕРОВвопросов нет: выделяем четырех человекне самых первых, не из первой десятки списка Форбса, но все миллиардеры, молодые ребята, технари, умницы, спортсмены, и вперед. А вот по шоу ПРИНЦ И НИЩИЙ имеются следующие условия
Он сделал паузудля пущего эффекта. Посмотрел на Мориса. На меня. Мы ждали.
Условие первое: ставите меня в титры как генпродюсера. Как, кстати, и в первом шоу. Условие второе: ПРИНЦ И НИЩИЙ нужно переименовать. Нищийоскорбительно, принижает участников с другой стороны. Условие третье: шоу формально остается реалити-шоу, но в действительности будет театрализовано.
Это что значит?
А то, Алан, друг дорогой, и значит, пояснил Каверин: Те-а-тра-ли-зо-ва-но. Построим в павильоне декорации трех квартир в спальных районах, возьмем никому не известных людей на роли гегемона и вперед. С песнями и плясками.
Поясни, попросил Морис. Нам, дуракам. Неясно.
Что тут неясного? удивился Каверин. Вы хотели настоящих олигархов? Будут вам настоящие олигархи, которые отправятся на неделю в семьи работяг. А вот семьи эти будут ненастоящие, и живут они в съемочном павильоне. Мужики-работягитоже ненастоящиеотправляются в реальные дома олигархов. К их реальным семьям. Ситуация под контролем. Теперь ясно?
А как же натура? Поход в магазин? Дети?
Алан, ну что вы из всего делаете проблему? Нужно в магазинидут в магазин. Безопасность обеспечату них для этого имеются специально обученные люди. Которым за это платят специальные деньги. Закроем магазин на съемочный день. Или построим магазин в павильоне. Не вопрос. С детьми тоже решим: детей подберем. Ваше делосценарии эпизодов, диалоги, зрительский интерес. И не забывать о задаче: сочувствие того народа к нашему народу.
Мы молчали. Не ожидали такого поворота. Думали, олигархи просто откажутся от ПРИНЦА И НИЩЕГО: много рисков, публичность, неконтролируемые ситуации. А они взяли и решили проблему. Обеспечили контроль над ситуацией. Потому они и олигархи: крояґт реальность под себя.
Это они оказались демиурги. А не мы.
Сеня, сказал Морис, люди эти ваши а вдруг они потом проговорятся? Начнут болтать, давать интервью. Представляешь, какой скандал?
Каверин как-то особенно внимательно посмотрел на Мориса, словно раньше не видел. Вздохнул: ну как объяснишь ребенку мир взрослых?
Не проговорятся. Для этого существует система поощрений и наказаний. Обвел глазами комнату. Многозначительно: Которая, кстати, распространяется и на присутствующих.
Это показать нам, кто теперь хозяин.
А дети? спросил я. Чтобы как-то снять сгустившееся под потолком напряжение.
Алан, Алан, засмеялся Каверин, радуясь, что я дал ему возможность не идти на открытый конфликт: Это сын за отца не отвечает. А вот отец за сына даже очень. Понимаете? Родители должны будут заботиться, чтобы их дети не болтали лишнее. Посмотрел на часы: На то они и родителидетей воспитывать. И вообще об этом не волнуйтесь. Это наша забота.
То есть он сам как бы один из олигархов и решает проблемы по-ихнему. О чем нам следует помнить.
Морис молчал, глядя куда-то мимо Каверина. Я смотрел в окно: там было пусто. Воздух и воздух. И далеко внизу маленькая Москва, заполненная невидными с такой высоты маленькими людьми.
Сеня, нарушил паузу Морис, тогда, может, еще одно шоу запустим? ОХОТА НА ОЛИГАРХА. Кремль выделяет одного олигарха в год, и народ на него охотитсяпо-настоящему. В пустых зданиях. В лесу. В полях. На огородах. И потом его заваливают. Тоже по-настоящему. Хороводы вокруг костра, труп буржуя на вертеле. Народный хор у березовой рощи. Звон колоколов. Рейтинги обеспечены.
Это была шутка, чтобы разрядить заполнившее комнату молчание.
Для такого шоу мы Кремлю не нужны, серьезно сказал Каверин: Они сами в это играют.
66
Кто сказал две шестеркиплохо? Вроде никто.
Тридругое дело: Число Зверя. Впрочем, зачем Зверю Число?
Выехали затемнопока блокпосты по дороге на аэродром не загружены. На обычной машине, без номеров ФСБ: не привлекать внимание. Последнее время новороссы активизировались на этом направлении: поставили две батареи, захваченные под Воронежем, иногда постреливают по примосковским трассам, но такбольше для порядка. Перемирие пока держится, однако все понимают: весной Голодач перейдет в наступление, и новоросская армия войдет в Мытищи. А Мытищиключ к Москве.
Нынешняя зимабесснежная. И хорошо.
Широков злился, что забыл сигареты. Шофер не курил, с трассы съезжать нельзя, оттого что многие съезды заминированы староросской армией, когда отступали после потери Балашихи. Глупо подрываться на своих минах, да еще офицеру ФСБ.
Подрыватьсявообще глупо. В том числе гражданским.
Они проехали еще один блокпост и свернули с основной трассы в сторону военного аэродрома. Отсюда до въезда в Монино тянулась проволока по обеим сторонам дороги. Широкову казалось, что в полутьме январского утра проволока искрила: по ней шел ток высокого напряжения. Он знал, что ему это кажется.
Слевадалекоиз рваного тумана выплыла хмурая от утренней стужи деревня с дымка́ми над трубами, торчащими на худых крышах. В редких избах горел светжелтоватые отблески сквозь замерзшие окна.
Деревня скоро пропала, с ней пропала и чужая ранняя жизнь. Вокруг темнели холодные зимние поля, окаймленные сквозным голым лесом. Лес тот стоял пустой. Звери ушли: голодно, и война кругом.
Родина.
Лет семь назад, когда большая война только разгоралась на юге, Широков ездил в отпуск на Ладогу, где местные, подвыпив, еще звали страну Россией. Широков запомнил тот отпуск, оттого что много рыбачил и много спал. Он подолгу сидел в мелко покачивающейся лодке метрах в ста от поросшего тонким кустарником глинистого берега, закинув удочку с грузилом в темную воду, и спал. Все равно ничего не ловилось.