Да еще матери по хозяйству помогает. Брату и с женой надо побраниться, и детишек поучить уму-разуму, и с приятелями в кабачке поболтать да винца выпить. А Габриэль все при доме, некуда ему ходить. Соседские ребята, как беда его приключилась, не шибко хотели водить с ним дружбу. Куда они с таким калекой? Сами посудите, разве он им компания? Ни побегать, ни поозоровать, а уж когда все заженихались с девушками, то и подавно! Раньше у него в подружках была любимая сестра, но теперь она вышла замуж. У нее своих забот полон рот, скоро ребеночек появится, и родителей навещать недосуг.
Было у Габриэля и сокровенное мечтаниесамое заветное, да только несбыточное Больше всего на свете он любит рисовать. Еще мальчонкой играя на дворе, все царапал по земле прутиком. А однажды разрисовал углем табуретки в кухне. Матушка перепачкала об них всю юбку, но не заругала его, а только рассмеялась. И стала отдавать ему бумажные кулечки, куда бакалейщик в лавке заворачивал сахар. Это было почти счастье. На серой шершавой бумаге он приноровился рисовать отточенным угольком и очень ее берег. А потом дорос и до беленой кухонной стены, всю разукрасил диковинными зверями и птицами. Отец тогда страшно рассердился, что его недавние труды пошли насмарку. И матушке долго пришлось его уговариватьне серчай, мол, пусть бедный мальчик хоть немножко порадуется Отец потом, будто нехотя, разглядел все рисунки и одобрительно крякнулишь, чего сынок удумал А ведь ловко получается!
* * *
Четыре года назад они всей семьей по обыкновению пошли в церковь на воскресную службу. И очень удивились, что внутри вся боковая стена закрыта лесами, видно ее решили обновлять. И в самом деле, старинные росписи давным-давно потускнели и уже кое-где начали осыпаться. Священник перед началом проповеди радостно известил прихожан, что наконец-то нашли подходящего иконописца, который приехал заново расписать их церковь. Габриэль шепотом упросил отца, чтобы он позволил ему остаться после службы и посмотреть поближе.
Когда все разошлись и церковь опустела, из боковой двери вышел незнакомый человек. Красивый, серьезный, не слишком приветливый. Габриэль почтительно ему поклонился. И вдруг заговорил сбивчиво, заливаясь жгучим румянцем Сказал, что сколько себя помнит, все время что-нибудь рисует. Но ему не у кого поучиться. Не возьмет ли художник его к себе помощником и самым младшим учеником? Он сейчас быстро принесет свои рисунки, и если они понравятся Он был бы так счастлив! Красивый человек покосился на ногу Габриэля и с сомнением ответил: " Что ж, приноси Посмотрим, выйдет ли из тебя толк. Но сможешь ли целый день на ногах?"
Габриэль на это лишь самую малость смутился. К таким взглядам давно уже привык, головой в плечи не уходил, и ведь не в скороходы же нанимался. Он торопливо закивал: "Смогу. Я буду очень стараться! Все-все делать, что велите!" Ах, если бы художник взял его, сколькому он смог бы научиться! Это же немыслимое счастьерисовать настоящими цветными красками, а не печным углем. Он так мечтает стать хорошим мастером и принести пользу их приходу! Может быть, тогда люди начнут принимать его всерьез, а не только любопытствовать и жалеть убогого.
Полгода пробыл он вторым учеником. Сначала на всякой подсобной, черновой работеубрать, помыть кисти, растереть краски. Но со временем художник доверил ему кусочек росписи внизу стенысколько Габриэлю хватало росту с вытянутой рукой, еще и старый ящик подставлял. И два раза даже похвалил его! Но вот Габриэль стал замечать, что наставник им не вполне доволен, но не понимал, в чем провинился? Страдал молча, весь извелся Каждый взгляд ловил, а художник как будто избегал его Наконец, в один ужасный день решился спросить, и услышал беспощадный приговор. Такой калека, как он, никогда не сможет расписывать церкви, потому что не сумеет вскарабкаться на леса. Лучше уж ему сразу уйти. Он мог бы разрисовывать дамские веера и медальоны или еще какие домашние украшения. Но про большие фрески придется забыть. А ведь Габриэль ни разу не заикнулся, что ему трудно подолгу быть на ногах. Превозмогался и всегда с готовностью вскакивал по первому слову. И руки у него очень крепкие. Но вышвырнули, как негодного щенка, и не обернулись.
Было ему тогда пятнадцать лет, а он почувствовал себя изжившимся стариком. Криком кричала, безутешным стоном исходила душа И все рвалось куда-то ретивое, как пойманная птица Но крепче железной была его клетка. И мало-помалу смирился Габриэль со своей участью. Тихо томился, никому не жалуясь Настырности в нем отродясь не было, да и что ему оставалось? Лишь однажды стал умолять отца, чтобы позволил ему уехать в большой город. А денег дать только на самое первое время, а потом он уж сам прокормится. Но отец не только не отпустил, но и не подумал с ним миндальничать. Как отрезал: "Нечего дурить! Я и наперед знаювсе то же будет, что тогда в церкви. Напрасно тебя послушал, а впредь потакать не стану. Ремесло в руках есть, и работай! Опамятуйся, куда ты из родного домабесприютно мыкаться?" И с тех пор не давал ему ни гроша. Не от скупости, а боялся, что сын уйдет из дома и где-нибудь сгинет. Хорошо, матушка изредка да тайком совала ему монетку на лакомство.
Однажды, собравшись с духом, Габриэль открылся на исповеди их приходскому священнику. Тот долго тот говорил с ним, но ничем горемычного не утешил. Как водится, вразумлял, что надобно смириться со своей долей, не упорствовать в гордыне и почитать отца. Что увечье послано ему Богом для испытания души и обережения от мирского тщеславия и греховных соблазнов. Безнадежно кивнув, Габриэль покорился судьбе и больше уж никаких чудес не ждал. А дни тянулись за днямивсе безликие и пустые, как их бочонки.
Глава 3
Цирковое представление закончилось. Двое кудрявых с тарелкой и Фокусник пошли по кругу, собирая плату. Габриэль положил очень щедро, Фокусник даже вскинул бровь, приложил руку к сердцу и хитро подмигнул. Он, как обычно, сыпал прибаутками: девицам знатных женихов пожелает, парнямбогатых невест, мужчинамприбыльной торговли, их жен за красоту похвалит. А пожадничавших, да еще вставших в первый ряд, так хлестко высмеивал, что они пятились назад под общий хохот. Всех приглашал снова приходить на второе представление, когда жара спадет, и скрылся в повозке.
Габриэль еще постоял в сторонке, выждал, пока все разойдутся. Наконец набрался смелости, и не знаякак позвать, с колотящимся сердцем окликнул снизу: "Вы просили не уходить я здесь." Фокусник выглянул и быстро спустился, что-то дожевывая: "Молодец! А у меня к тебе разговор. Ты, я вижу, парень серьезный, и рисуешь отменно. Не возьмешься ли заново разрисовать нашу повозку? Видишь, как облупилась. Ради такого дела я бы задержался тут на два-три дня, а о цене, думаю, мы столкуемся. Что скажешь?" Габриэль аж задохнулся от счастья и от страха. Сердце подпрыгнуло и забилось пойманной птичкой где-то в горле "Да я не помню, когда краски в руках держал Не знаю, смогу ли?" Фокусник похлопал его по плечу, подбодрил: "Сможешь! Ты хорошенько подумай до вечера и приходи." Ему уже давно хотелось обновить их пострадавшую от дождей повозку. И он видел, что Габриэль от души расстарается, а не просто намалюет для заработка. И без всяких фокусов понимал, почемуради Мариэллы. Это было ясно, как божий день.
* * *
К обеду Габриэль решил домой не ходить. Отныне он будет сам по себе. Всю нужную работу для отца справил, а остальноечто в мыслях и что в сердце, никого не касается. Купил поблизости хлеба и козьего сыру и отправился на окраину города. Было у него любимое местечко возле пролома в старой крепостной стене. Там журчала маленькая речушка и бежала потом извилисто через весь город. По воскресеньям он иногда приходил сюда, когда отец с братом отправлялись в трактир выпить по стаканчику с приятелями и обсудить скучные местные новости. А Габриэль устраивался в тени деревьев и думал о разном, глядя на текущую воду Или на развалины каменной стены, увитой цепкими кустами дикой розы. Разглядывал красивый цветок или бабочку на травинке и горько сожалел, что не чем было нарисовать эту нежную красотуне углем ведь. Еще представлял, как в древности жители их города отбивались тут от нападавших враговкровожадных сарацинов, смутно вспоминая рассказы своей бабушки. А теперь здесь никого не встретишь, только плещутся поодаль в речке озорные мальчишки, пасущие коз.