* * *
Но в конце концов закончился этот трудный день, и вечером в сумерках Йохху поманили к одному из больших гнезд, куда уже забирались другие адамы и евы. Их гнезда были приподняты над землей на кусках стволов деревьев, и влезать надо было по скрепленным между собой толстым стеблям. Все привычно стали укладываться на разложенной внутри траве, а Йохху показали место у самого влаза. Потом опустили сплетенную из травы завесу, и вскоре засопели. А Йохху, хоть и был измучен за день, еще ворочался в непривычной тесноте, хотел спрыгнуть вниз и спать на земле, уже высунул голову, но вдруг совсем близко послышалось рычание. И это явно был не прежний хаф-хаф, а кто-то гораздо больше и страшнее. Но ведь он не заберется к ним наверх? Вон как спокойно все спят, значит, опасности нет.
Поразмыслив так, Йохху почти успокоился, приноровившись, улегся поудобнее и тоже начал засыпать. Как вдруг в ушах возник тревожный нарастающий гул, он передернулся всем телом И вспомнил! Голос Всевидящего Который Повсюду звучал непривычно ласково: " Я отправляю тебя на Землю к людям, почти таким же простым, как ты, чтобы легче было привыкнуть. Поживи среди них, присмотрись вдумчиво и постарайся научиться полезному. Верю, что дурное не придет в твою голову. Но если тебе захочется чего-то необычного, помния все позволяю. А теперь спи."
И еще одно воспоминание, всплывшее в памяти, отчасти прояснило непостижимое, что случилось с ним. В тот раз голос Всевидящего был печален и строг:
Я ли не воссоздал рай в этом новом мире, даровав еще одну возможность людям? Ум ваш изначально сотворен настолько совершенным, что не было нужды его изменять. Но я избавил вас от самых тяжких искушенийгордыни, зависти и кровожадности. Поэтому здесь не существует для вас запретов, как для Адама и Евы. Я дал способность без слов понимать друг друга, чтобы не сеялась отныне вражда между людьми.
А люди, это кто? Где они, какие?
Это все вы здесь.
А что за возможность? Я ничего не понял
И не поймешь, как видно. Но скажу тебея был горд своими новыми созданиями. И как же вы огорчили меня безразличием и ленью! Неужели все мои старания напрасны? Но не буду вкладывать в вас знания и умения, вы должны сами достичь всего. Иначе вы не люди, а твари бессловесные и бездумные. И значит, я ошибся во второй раз.
Вот значит, куда он попалк людям. Йохху тяжко вздохнул Не очень-то они приятные, все толкают его, насмехаются. И до чего же их много! Шумно, беспокойно, все время кто-то мелькает перед глазами, а маленькие лезут под ноги, боишься наступить. И все одинаковые, на одно лицос трудом различаешь. Зачем Всевидящий поселил здесь так много этих людей? Неужели мы ему совсем надоели? Тут в глубине хижины кто-то заворочался, поднялся, и наткнувшись сзади на Йохху, сердито буркнул Перешагнул через него, отодвинув завесу, пожурчал наружу и полез обратно, снова пнув его. Йохху потер спину и грустно вздохнул. Легко сказатьк таким привыкнуть
А как хорошо на их родном берегубезмятежно, просторно, тихо Слышно только плеск воды и певучих крылатниц. Там кроме них с Ойей живут и другиеих столько, сколько пальцев на обеих руках, адамов и ев поровну. Но все в отдалении, на своей поляне, никто никому не мешает. И все очень непохожие, особенные. У них с Ойей волосы светлые, а у других темные или совсем черныеи как спутанная морская трава, и волнистые, и совсем гладкие. Глаза у всех тоже разныеесть светлые и темные, большие круглые и узкие раскосые. Было у них излюбленное место, где все они почти каждый день встречалисьозеро у небольшого горного водопада. Йохху не очень любил купаться в большой соленой воде, особенно когда накатывают высокие волны, гораздо приятнее плескаться в прозрачном озере. Еще больше ему нравилось, подольше задержав дыхание, поднырнуть под сверкающие, звонкие струи и оказаться за пеленой воды, падающей со скалы.
А потом сидеть на теплых камнях, изредка молча переговариваясь с кем-нибудь, и сушить бороду, расправив ее на груди. Рядом, тоже распустив под солнцем мокрые волосы, их евы собирались в кружок и весело чему-то смеялись или собирали цветы, чтобы украшать ими голову. А кудрявая Элеля, как всегда, выводила голосом приятные звуки. Эти купания у водопада остались самым радостным воспоминанием Йохху А ведь Ойя сейчас его повсюду ищет, скучно одной. И кто теперь будет доставать ей орехи с высоких веток? Неужели Всевидящий про него забыл? Хотя в ночной вышине среди ярких искр что-то светится, как лимонная долька, лежащая на спинке. Может, это полуприкрытый глаз Всевидящего за ним наблюдает? Но тогда помог бы немножко, хотя бы утешил. Или уже совсем его покинул? Чем он, Йохху, перед ним провинился? Случалось, конечно, что Всевидящий упрекал его то за одно, то за другое, а однажды спросил:
Йохху, почему бы тебе не научиться плавать.
А зачем?
Просто для удовольствия. Еще и рыбы наловишьблескунов, как вы называете.
А что с ними делать? Они такие скользкие, в руках не удержишь.
Если научишься высекать огонь, их можно поджарить, будет очень вкусно.
Да ну Зачем из-за еды мучиться? Мне и так все вкусно.
Иногда они с Ойей что-то считали, растопыривая и загибая пальцы, тогда Всевидящий выговаривал им:
Вы бы хоть придумали, как числа называть.
А зачем? нехотя отзывались они. Ведь и так все понятно. Если надо показать, что чего-нибудь очень много, надо просто широко развести руками.
А как-то раз Йохху бродил по лугу и жевал семена высокой травы. Всевидящий посмотрел на него и сказал:
Ты мог бы вскопать землю и вырастить много таких зерен из колосков.
А зачем? Нам и так всего хватает, кругом разные плоды растут.
Как же разгневался на него Всевидящий! Скрыл оба глаза во мраке, дунул холодным ветром, посек колючим дождем, и на другой день тоже не показывался. А что Йохху такого сказал? Ведь у них и правда всего вдоволь: кроме всевозможных плодов есть орехимелкие и большие, даже с вкусным соком внутри, а еще птичьи яйца.
Конечно, если все припомнить, Всевидящему есть за что его упрекнуть, но чтобы так наказывать Ох, лишь бы вернуться назад! Я все-все буду делатьнаучусь плавать, зачем-то ловить блескунов, копать землю и выращивать эти зерна, только спаси меня от этих людей, Всевидящий! Забери отсюда!
* * *
Уже несколько раз перекувырнулась в ночном небе лимонная долька лунытеперь Йохху знал, как ее называют. Он вообще многое узнал и почти притерпелся к жизни на чужом берегу. Но как же ему было тяжело Поговорить ни с кем невозможно, хотя он запомнил самые нужные слова на их языке и привыкал говорить голосом. Редкий день проходил без насмешек над ним, попреков и тычков, но ведь чего только не приходилось ему делать! Йохху трудился для всех поочередновытаскивал на берег лодки, сети с уловом и тащил рыбу в деревню, собирал сухие ветки в лесу, рубил дрова, носил воду и большие корзины с кокосами, вскапывал землю и помогал чинить хижины. Бывало, что старые евы страшно ругались, споряу кого он сегодня будет работать.
Когда ему в первый раз дали нож, чтобы заострять колья, он тут же сильно порезал руку и очень испугался, как много яркого сока из нее вытекло. Сказали, что это «кровь». Раньше он лишь однажды укололся о длинную колючку и сильно ударился ногой о камень, тогда и увидел несколько капель. Еще его научили его плавать, хотя и с трудом, почти не бояться огня, открывать орехи ножом и есть мясо. Йохху пробовал даже нырять, но пока безуспешно. Он пережил тягостное время нескончаемых дождей, когда ручей, из которого они носили воду, разлился сплошным потоком, подступив к самым хижинам, и все кругом пропиталось и набухло сыростью. Стало понятно, зачем жилища приподняты над землей. Йохху не раз порывался уйти неведомо куда Но сначала опасался, что Всевидящий еще больше разгневается, а потом не решался остаться один и вроде начал привыкать. Кто знает, что может подстерегать в другом месте? А где искать свой берег, он не знал.
Было и хорошее. Йохху очень понравился всем малышам, кто уже сам бегал по деревне. Интересно, откуда берутся такие крошки? Увидев его, они радостно вопили и гроздьями повисали на нем, прося повертеть, и взяв по двое за руки, он быстро крутил их визжащих вокруг себя. Часто приносил им из леса что-нибудь вкусное или интересное, но никогда не ловил для них ни жуков, ни красивых бабочек. Ему отдали старую полуразвалившуюся хижину. Йохху, как сумел, укрепил ее, подправил и был очень доволен, что теперь может спать один, а не в чужой тесноте.