Скоро так исчезнуне дозвонишься.
Это была лучшая ночь в моей жизни, мурлычет котяра.
Делаю довольное лицо, будто и сама рада, и его поощряю.
Всё время вспоминаю твои «аф-аф»
Он нюхает мои волосы.
Твои «мяу-мяу»
Касается носом моей шеи.
Твои «кря-кря»
Да тебе б в зоопарк сторожем устроитьсяи всю жизнь горя знать не будешь.
Вдруг я замечаю, как в мою сторону идет она. Кто-то впустил свинью в заведение.
Бежит ко мне, словно сейчас забодает. Но, подойдя ближе, замедляется, будто засомневаласьдействительно ли это я, в таком непривычном образе. Извините, пятницамогу себе позволить. А в понедельник вообще прогуляю.
Ты все-таки пришла? Начальница становится около нашего столика.
Она смотрит на меня.
Я молчу и раскачиваюсь на чужих коленках. Уходи, уходи, уходи, уходи
Но она не уходит, а неподвижно стоит рядом и сверлит меня своими свиными глазками, пытаясь проделать дыру в моем безмолвии и безучастности.
Гляделки так гляделки, вызов принят. Я с шумом втягиваю коктейль через трубочку. Что, даже платье не похвалишь?
Наконец она нервно отводит глаза, настороженно оглядывает всю мою новую компанию, которая в недоумении таращится на нее с обеспокоенным видом. Близняшки в своей одинаково брезгливой мимике сейчас просто восхитительны.
Затем Свинья противно скрипит:
Ну, мы тебя ждем. И сваливает наконец.
Надеюсь, больше никогда не увидимся.
Алис, кто это был, ха-ха?
Чего ей надо было-то?
Подружки трещат наперебой.
Какая ужасная женщина.
Ты ее точно знаешь?
Я поворачиваюсь к ним, говорю:
Это моя сестра.
Они замирают.
Но, переглянувшись, тут же прыскают смехом.
Ну ты жжешь.
Я чуть не подавилась, ха-ха.
Я смотрю на вопросительное лицо Рыжего, которого, похоже, удивил этот спектакль со Свиньей, и говорю:
Не задавай глупых вопросов.
Он улыбается:
Тогда задам неглупый.
Я с искусственной заинтересованностью поднимаю брови.
Может, уйдем отсюда? говорит.
Как это уйдем? Я ведь еще даже не танцевала.
Вот так, не дожидаясь, когда я допью свой коктейль, меня приглашают в постель. Уверен, собака, в своей привлекательности. Наверное, ныне это модноэкономить время.
Всего вокруг стало так много, и хочется успеть всё попробовать, поэтому время стало твоим личным ценным ресурсом. Особенно когда осознаешь, что оно не бесконечно. И становится жалко порой даже книгу прочесть, потому что это твое время, безвозвратное, и ты позволяешь себе тратить его лишь мелкими частями на еще более мелкие, но быстрые удовольствиякороткие шутки, мимолетные картинки, ролики, куцые разговоры, этакие микроскопические источники позитивных эмоций, перелопачиваемые один за другим с бешеной скоростью.
Такой ритм не для меня. Я просто не успеваю.
Я словно постоянно бегу по разрушающемуся за моей спиной мосту и никак не могу добраться до другой стороны. Поэтому я и решила остановиться. Сегодня.
По сути, сегодня я уже даже бросила бежать и сейчас всего лишь несусь по инерции, как спортсмен, пересекший финишную ленту. И вот-вот рухну.
Хочу еще раз поцеловать пятнышко, шепчет Рыжий.
Тут, наверное, нужно проявить осторожность, не выдавая, что я понятия не имею, о чем он талдычит.
А ты найдешь его? кокетничаю. Я самоубийца-кокетка.
Конечно, я же профессиональный рыбак, я всегда найду мою рыбку.
Рыбку?
Если, конечно, ты ее не отмыла, хе-хе.
Я начинаю нервничать. У меня есть белое родимое пятнопигмент из-за дефицита меланина. По форме похоже на рыбу. На внутренней стороне бедра.
Она ведь никуда не уплыла? мурлычет Рыжий и, проскользнув рукой, гладит меня по моему пятнышку.
Мое имя Мандраж.
Я не понимаю, что происходит.
А еще я поцелую тебя в копчик, чтобы ранка быстрее зажила.
Мое имя Шок.
Нет, это не розыгрыш офисных сучек. Таких подробностей мои анатомии они знать не могут. Я ведь с ними ничем не делюсь и штаны перед ними не снимаю.
Откуда ты всё это знаешь? говорю я строго.
Что знаю?
Я встаю с его колен.
Что «что»? О моем пятне и болячке!
На меня глазеют новые подружки, с синхронной оторопью на лицах-дублерах. Бесят уже.
Рыжий с удивленным видом поднимается, становится рядом и, наклонившись к моему уху, чтобы не потерять голос в музыке, говорит:
Вообще-то, всё было при свете.
Мое имя Остолбенение.
Как? Что? Что за?..
Я не знаю, что сказать, что пропищать, что простонать.
Наконец крик сам вырывается из моего горла:
Что было? С кем у тебя там что было? Не со мной. У кого-то тоже рыбка
Как вспышка перед глазами: я вижу перед собой озадаченного Рыжего, но вижу его голым. Нет, не вижу так, словно у меня рентгеновское зрение, а будто я догадываюсь, очень точно догадываюсь, как он выглядит сейчас без рубашки. Он хорошо сложен, крепкие руки, кубики на прессе, татуировка на плече
У тебя тату на плече? я указываю на него пальцем.
Рыжий с воздетыми бровями приподнимает руки и оборонительно выпячивает ладони, будто я угрожаю ему заряженным пистолетом, а не дрожащей кистью.
Алис, успокойся, ты чего?
У тебя есть тату?! рычу я, продолжая целиться в него рукой.
Да я сейчас всех тут перестреляю к чертям собачьим, если не увижу то, что хочу. Патронов у меня хватит на всех. Я буду укладывать замертво одного за другим каждого золотого молодого, пока он не покажет мне свое плечо. На котором есть тату. Не знаю, откуда я это знаю, но знаю наверняка, оно есть. И это ящерица?
Есть?! снова бросаю я.
Ты же видела, говорит Рыжий.
Показывай!
Он расстегивает пуговицы рубашки и оголяет плечо.
У него на коже красуется ящерица. Ну конечно, ящерица. Именно такая, какую я представляла, с растопыренными лапками и извилистым хвостом.
Этого не может быть. Я же не ясновидящая какая-нибудь, иначе я бы не вылезала из казино. Я будто видела его раньше, просто забыла. Я забыла, как видела голого мужика?
Мы че, с тобой спали? ворчу я.
Подружки-близняшки сидят с выпученными стеклянными моргалками и разинутыми ртами.
Рыжий смотрит на меня глазами обиженной собаки.
Алис, ты чего, не только копчиком ударилась?
Не называй меня такпсихую я.
Алис
Музыка, гремящая из всех колонок в зале, теряет свою форму и превращается в беспощадную какофонию. Панорама перед моими глазами становится размытой, будто с помехами из-за плохого телесигнала. Мир словно сужается.
Я делаю медленные шаги назад, отходя от Рыжего и забредая в толпу дергающейся в танце молодежи, словно в ожившее кукурузное поле.
Он стоит и наблюдает, как я удаляюсь с лицом сломанной куклы. Да, я не чувствую лица, оно словно пластиковое. Не могу даже моргнуть.
Музыка орет невозможно. Но шум в моей голове заглушает ее.
Это сон?
А может, я уже покончила с собой и теперь спокойно лежу в кровавой ванне в синем платье? И это всёпотусторонняя иллюзия, переход в новый мир?
Мой мозг придумал эту арену и этот театр. Он показывает мне, как выглядит и звучит моя персональная преисподняя.
Ну конечно, я сейчас не здесь, мое тело не здесь, а там, где я вскрыла себе вены. Таксист-лодочник перевез мою душу из зоны живых в пристанище мертвых. И, пройдя через врата, ведущие в бездну, я попала в тот самый ад, где всё горит и разносятся вопли невнятные вопли беснующихся в танце людей.
Эти скачущие демоны задевают меня локтямии это больно. Мне больно, как если бы я была жива. Как если бы у меня была плоть. Которая сейчас ох как чувствительна.
Их слишком много вокруг, мне тесно в их толпе, они колошматят меня так, что мне не нужно даже себя щипать, чтобы проверить, не сплю ли я.
Меня трясет. Мне душно. У меня головокружение.
Силы будто уходят из меня.
Я сейчас просто рухну здесь, и меня затопчут эти безмозглые обдолбыши.
Я сейчас сейчас задохнусь.
«Не волнуйся», слышу я шепот в ушах.
Резко оборачиваюсь.
Кто?!
Рядом в припадке бьются две потные миниатюрные овечки, размахивая руками с закрытыми глазами.
Это был кто-то из них?
Не смотрят на меня, не замечают, молча пляшут под оглушительный бит.