Прежде чем делать модель, мне пришлось образмерить все планы, и прикинуть фасады. На это ушло четыре часа. Впереди были два выходных, но на всякий непредвиденный случай, я взял на понедельник отгул.
В связи со множеством лестниц, крылец, и разных наружных дверей, работы оказалось на удивление много. Три дня, я пахал, как папа Карло, который был отцом Буратино. Трудился по двенадцать часов.
Крышу, козырьки и прочие архитектурные штучки, Алла не обсудила со мной. Я сделал их на собственный вкус. Наконец, я закончил модель. Сделал с неё цветную картинку и отослал в США.
Ближе к концу понедельника, за минуту до полночи, раздался длинный междугородний звонок. Алла вновь начала тараторить: Мы получили ваш файл, но не можем его просмотреть. Пошлите его, пожалуйста, снова.
Я стал ей объяснять, как можно открыть самораспаковывающийся архив с расширеньем ехе. В конце концов, сдался и хмуро признал, что файл мог быть испорчен при пересылке из одного конца паутины в другой.
Хорошо. вздохнул я. Завтра утром пошлю его снова. в девяностых годах, дома у меня не имелось домашнего выхода в электронную сеть. Я использовал почту на рабочем компьютере или заглядывал в отдел интернета на почте. Уснул я достаточно поздно и спал довольно тревожно.
Часов через шесть, меня разбудил дребезжащий сигнал: Вечером мне звонила Алла из Штатов, не здороваясь крикнула Мила. Дочь говоритдалее повторился весь разговор, произошедший вечера.
Пожалуйста, отправь ей картинки! несколько раз попросила меня разгорячённая дама. Я несколько раз обещал.
Выслушав мои заверения, она, наконец, успокоилась и отключилась от связи. Придя на работу, я вновь отправил Алле картинки.
В полночь, у меня в изголовье раздалась телефонная трель. Звонили из Штатов. Не здороваясь, Алла рванулась в атаку: Мой друг посмотрел все ваши картинки. В общем, всё это нормально, но готовьтесь к тому, что придётся исправить много деталей.
В честь чего? удивился я её странным словам. Речь шла только о тесте. Я его выполнил, и на этом всё кончилось.
Мы заплатим за ваши труды, только нужно сделать работу буквально на днях. И возможно, придётся несколько раз вносить изменения.
И о каких же деньгах мы сейчас говорим? проявил я интерес к увлекательной теме.
Сто баксов! твёрдо заявила она.
В моей голове раздался механический скрежет. Там завертелись колёса ржавого арифмометра жадности: Сто долларов, минус плата за перевод, итого девяносто. мгновенно провёл я расчёт про себя и двинулся дальше в своих рассуждениях.
Насколько я знаю из писем приятеля, посудомойка в Америке, получает минимальную ставку, равную пяти долларам в час. Сто разделить на пятёрку, получается двадцать.
В общей сложности, я работал все сорок часов. Выходит, учитывая моё «верхнее» образование и длительный стаж, мой труд оплатят по половинной ставке уборщицы. Причём, за эти же деньги мне ещё нужно несколько раз переделать модель, что тоже займёт много времени.
Извини Алла. сказал я спокойно: Такая сумма меня не устроит.
Но почему? удивилась она.
Я не стал говорить про Германию, а остановился на том, что сказал девушке чистую правду: Потому что, в убогой России за такую работу платят вчетверо больше.
Но у нас эта модель стоит именно столько! взвизгнула Алла.
Значит, наймите студента из колледжа. Или поищите в другой, более бедной стране, чем Россия. Может быть, и найдёте умельца, который будет неслыханно рад обозначенной сумме. Наверняка есть такие несчастные люди, в горных районах Тибета и Африки.
Алла ещё что-то кричала, но мне вдруг наскучили препирательства с ней, и сухо простившись, я нажал на отбой. Улёгшись в постель, я долго ворочался и уснул не ранее двух пополуночи.
В семь часов, меня разбудил местный телефонный звонок. В голосе Милы слышались слезы: Аллочка позвонила мне вечером. всхлипнула дама. После её объяснений я всю ночь не спала. Еле дождалась утра, чтобы связаться с тобой.
Аллочка говорит, что ты сильно подвел её милого друга. Ты обещал выполнить для них какой-то проект. Они договорились с заказчиком, а ты всё сорвал. Аллочка говорит, что если ты не хочешь дальше работать, пришли им файл с трёхмерной моделью.
С какой это стати? возмутился я не на шутку: Я двадцать два года служу архитектором. Много зданий в Самаре построено по моим чертежам. Я показал Алле работы за последние две пятилетки. Записал их на лазерный диск для её милого друга.
И вдруг, ейный приятель, как заявила мне Аллочка, решает устроить мне тест. То есть, хочет проверить, могу ли я работать с трёхмеркой? Я согласился лишь для того, чтобы всем показать, с которой скоростью я умею ворочать 3D.
После того, как я сделал картинки, выясняется, что это вовсе не тест. Оказывается, что у них есть заказчик на этот «досуговый центр». Я должен исполнить все «хотелки» клиента, а они мне заплатят всего сотню «зелёненьких баксов». Да за подобные деньги в Америке только посудомойки работают.
Теперь я должен оправить им файл с трёхмерной моделью, чтобы они продолжали дальше общаться с заказчиком. Так вот, передай своей Аллочке, что я дарю все картинки, которые ей отослал.
А на сто сэкономленных долларов пусть сходит с другом в ближайший «досуговый центр». То бишь, в мультиплекс. Посмотрят там какой-нибудь фильм, скушают ведёрко попкорна, пару мороженных и попьют кока-колы. Я думаю, они уложатся в эти «огромные» деньги. Может быть, у них даже на автобус останется.
На все мои объяснения Мила только вздыхала и просила связаться с Аллочкой ещё один раз.
Скрепив своё сердце, я согласился, оделся и пошёл на работу. Там сел за компьютер, написал и отправил письмо в далёкие Штаты. В тексте я сообщил, что если бы не её добрая мать, я бы не стал продолжать разговор. Но так как, Мила меня попросила, то сообщаю, на каких условиях я буду с ними работать.
До начала проекта мы должны обсудить три главных вопроса: что нужно сделать, в какие сроки и за какую оплату? Если мне что-то не нравится, я отклоняю заказ. Работу я начинаю лишь после того, как получаю аванс. Файл отдаю после расчёта. Как и следовало ожидать, ответа я не дождался.
Через пару недель, позвонил мой старый друг, который лет восемь, как обретается в Штатах. Сам он чистокровный еврей и уехал с семьей по еврейским каналам.
Поговорив обо всем понемногу, я рассказал ему о моей неудачной халтуре и об «огромной» оплате в сто зелёненьких баксов. На что он грустно ответил: В Америке, за восемь часов, водитель машины получает значительно больше.
Пару секунд он помолчал и продолжил, осторожно подбирая слова: Очень многиеон снова ненадолго замялся, и тихо закончил: советские эмигранты поступают именно так, как твоя знакомая Аллочка. Хорошо, что ты не стал с ними дальше работать, они бы тебе и этих грошей не отдали
Больше иностранных заказчиков у меня и имелось. Работал лишь с теми людьми, что проживали в Поволжье. закончил Паша рассказ. Он протяжно вздохнул и со вздохом добавил: Наверное, это и к лучшему. Не то, всеми ночами ругался бы с каждым клиентом.
Музей шампанского
Всем отлично известно, что август в Новороссийске, всегда чрезвычайно хорош. Жара, что стояла в июле, уже понемножечку спала. Море прогрелось до двадцати пяти градусов Цельсия.
Фруктов, ягод и овощей на рынках и в магазинах великое множество. Бери всё, что только сердцу угодно. И самое главное не так уж и дорого, по сравнению с ценами на такую продукцию, установленными в центре России.
Верочка с Пашей, собрались побездельничать в благословенную летнюю пору. Они работали в разных конторах. Но в кои-то веки, их графики на отпуска совпали настолько удачно, что начинались в одну и ту же неделю.
За месяц до крайнего срока, муж позвонил товарищу по институту, жившему у тёплого Чёрного моря. Паша поведал о всех новостях и осторожно спросил, можно ли, приехать к нему, и погостить короткое время?
Юрий ответил, что хочет увидеть старого друга. Он большим удовольствием встретит их на вокзале и поселит в личной малометражной квартире на все дни короткого летнего отдыха.
Паша доподлинно знал, что его старый товарищ ютится в «однушке» с женой и двумя сыновьями. Младшему из них недавно исполнилось девять лет от роду, а старшему всего на два года больше. Поэтому, он попросил найти им номера в одной из гостиниц, что разместились вдоль побережья.