Да, почти все нас путают. Но ты должна помнить дядю Мишудруга детства твоего деда. Я играл с тобой, когда тебе было целых три года.
Он опять улыбнулся и заметил:
Надо сказать, с тех пор ты сильно подросла, хотя и осталась такой же красавицей.
Потом он пригласил ее сесть и сам уселся напротив нее.
Как ты выдерживаешь все это? Спросил он, глядя на нее с искренним сочувствием. Люба смешалась, всхлипнула и расплакалась. Он был первым, с кем она разговаривала с момента ареста всей ее родни. Один из громил налил воды в стакан и дал его Любе, она поблагодарила его. Успокоившись немного, она сказала, что собирается уехать в другой город, где ее никто не знает.
А как же институт? спросил дядя Миша.
Думаю, что не смогу выдержать косых взглядов и шепота за моей спиной. Да и жить мне не на что, надо будет найти работу.
Хорошо, мы подумаем с тобой об этом завтра.
В это время в комнату вошла среднего возраста, полноватая, розовощекая брюнетка в цветастом халате и возмущенным голосом произнесла:
Долго вы будете мучить бедную девушку расспросами. Ей необходим отдых. Пойдем, милая со мной, зови меня тетей Розой. Я покажу тебе твою комнату.
Домашний, уютный вид этой женщины подействовал на Любу успокаивающе, она покорно встала и пошла с ней в другую комнату. В эту ночь, впервые с момента ареста ее семьи, она спала, не вздрагивая от каждого шороха, и проспала до шести часов вечера следующего дня. Как только Люба встала с постели, в ее комнату вплыла тетя Роза и пригласила ее поужинать. За накрытым столом сидели дядя Миша и еще один мужчина, оказавшийся проректором по хозяйственной части института, в котором училась Люба. После ужина проректор отдал Любе бумаги на вселение в комнату в общежитии и сказал, что она теперь назначена на должность помощника коменданта, отвечающего за соблюдение чистоты, и установленных правил поведения студентов в общежитии. Дядя Миша в ответ на благодарность Любы сказал, что помог ей, не совсем бескорыстно, так как он хотел бы иметь доступ в опустевшие квартиры ее родителей и дедушки с бабушкой с тем, чтобы с одной стороны следить за их состоянием, а с другой иногда использовать их для расселения иногородних гостей. Люба без возражений вручила ему ключи от обеих квартир. На следующий день она переехала в свою комнату в общежитии.
Ее работа была настоящей синекурой: среди студентов ходили слухи о том, кто она такая и, побаиваясь ее преступных связей, они беспрекословно выполняли ее требования. Никогда еще в этом общежитии не было такой чистоты и дисциплины. Еще одним плюсом было то, что настало время работы над дипломом, и ей не надо было ходить на лекции и семинары. Она практически не встречалась со своими однокурсниками, и эта изоляция шла ей на пользу. Ее душевное равновесие восстанавливалось, тем более, что и отец с дедом, и мама с бабушкой писали из тюрьмы, что у них все нормально: везде людивезде жизнь. Дед стал уважаемым человеком, поскольку у него появились клиенты и из арестантов, и из охраны. Охранники и арестанты притаскивали ему сломанные, серебряные, медные, иногда золотые украшения и он, с помощью обычной газовой горелки и одного алмазного резца приводил их в порядок.
Начальник колонии быстро сообразил, какую выгоду он может извлечь из этой ситуации. Администрация привлекла Любиного деда, а затем и ее отца к производству ювелирных украшений из отходов электронной промышленности. Начальник вышел на одного из «мусорных королей», работниками которого были бомжи, добывавшие на мусорных свалках пригодные для продажи вещи. «Королю» доставались гроши за поставку сломанных электронных приборов. Оплатой труда деда и отца Любы были некоторые привилегии в условиях содержания и качественная пища: теперь они жили в отдельной камере и питались из столовой охраны. Они были снабжены необходимым оборудованием и отдельным помещением для работы. Отец Любы занимался извлечением драгоценных металлов из батареек, радиоприемников, телевизоров и тому подобного, а дед делал из них изящные цепочки, кольца, кулоны. Украшения из колонии сбывались на барахолках. Не уступавшие в качестве фабричным, вещи по сниженным ценам хорошо продавались. Бизнес приносил неплохие деньги, достававшиеся, как и положено, руководству колонии. Эта «пищевая цепочка» просуществовала пять лет, пока дед Любы не умер за своим рабочим столом. Его похоронили с почестями: начальник тюрьмы высказал искренние слова сожаления об уходе из жизни замечательного мастера своего дела. Начальник не был злым человеком, он посодействовал досрочному освобождению Любиного отца из тюрьмы, а через полгода, в конце 1990 года, освободили его жену и тещу по президентскому указу о помиловании осужденных за экономические преступления.
В один из погожих дней в начале апреля Люба, вернувшись с празднования дня рождения тети Розы, услышала шум на кухне этажа, на котором находилась ее комната. Она вошла туда и увидела компанию подвыпивших студентов-заочников и молодого, интеллигентного мужчину приятной наружности, но тоже слегка нетрезвого. Она их разогнала и перед сном опять вспомнила этого, как она его окрестила, «аристократа». Когда на следующий день он ей представился, она честно ответила ему, что она дочь преступников. Она ждала, что он тут же заспешит от нее прочь. Но это признание не произвело на него никакого впечатления. Как ей показалось, он вообще не обратил на это внимания: он, восхищенно и не отрываясь, смотрел на нее. Она согласилась с ним пройтись, и была удивлена уважением, какое он выказывал ей, и восхищена его способом, выражать свои мысли. Никогда прежде она не встречала таких высоко образованных и хорошо воспитанных людей. Она чувствовала себя грубой и примитивной по сравнению с ним, и это чувство только усугублялось от его восторженных взглядов, направленных на нее. Люба не могла поверить, что такой человек мог ею заинтересоваться, она не сомневалась, что когда он вернется в Москву, он ее забудет. Но он не забыл: в мае он опять приехал все такой же восторженный и влюбленный. Когда, волнуясь, он сделал ей предложение, она, просто, не могла отказать ему. Он показался ей таким беззащитным и беспомощным перед ней. Но в душе ее все еще копошился «червь сомнения»: история Золушки не могла быть реальной в том мире, в котором она жила.
Наступил июль, Люба успешно защитила диплом, и поскольку жилья у нее не былоквартира родителей была конфискована, она после получения диплома отправилась в пункт своего назначения. Этим пунктом оказался вполне себе приличный районный центр на юге России, недалеко от Черного моря. Ей предоставили комнату в общежитии. У нее самой были накоплены деньги, еще и тетя Роза добавила приличную сумму со словами:
Твой дед всю жизнь дарил мне дорогие украшения, неужели, я оставлю без помощи его внучку.
Затем она обняла Любу и добавила:
Надеюсь, ты найдешь там свою судьбу и будешь счастлива.
Впереди у Любы было полтора месяца отпуск, и она отправилась отдыхать на море «дикарем»: сняла угол у хозяйки частного дома и, исключая время «сиесты» с двенадцати до четырех, целыми днями пропадала на море вместе с двумя сверстницами, с которыми познакомилась в первый день на пляже. Людмила и Света приехали из Иванова«города невест». Им приходилось добираться на пляж на автобусе, так как не удалось найти дешевой комнаты поближе.
В один из дней к ним подошел высокий, атлетического сложения, симпатичный парень и попросился присоединиться к их компании. Люда и Света с радостью согласились, Люба промолчала. Парня звали Вениамин, он приехал из Таллина, в гости к своему дяде. Вениамин начал с того, что показал девушкам несколько карточных фокусов, затем они начали играть в дурака, игру сопровождали веселые шутки как девушек, так и Вениамина, в перерывах они пару раз искупались и Вениамин угостил их всех мороженым и лимонадом. Время пролетело незаметно. Обычно, девушки шли на обед в двенадцать, в этот день они собрались уходить только в два часа по полудню. Перед расставанием Вениамин пригласил всех на танцы в соседний санаторий. Люда и Света согласились, а Люба отказалась. Она считала, что не может развлекаться с другими парнями: это было нечестно по отношению к ее жениху. Люба в половине пятого опять вернулась на пляж, расстелила махровое полотенце, улеглась на него, накрыла соломенной шляпой голову и через некоторое время задремала. Проснулась она оттого, что кто-то вытягивал из-под ее ног, полотенце, быстро повернувшись, она увидела Вениамина, который усаживался на ее лежанку.