Успокойся, Годзилла, ему и так от тебя досталось,сдерживает друга Богдан, пока вокруг нас собирается целая толпа.
Парень, которому подают салфетки, совсем молодой и весь тонкий такой. Как на него вообще рука поднялась?
Насиловать тебя, красавчик, никто не собирался, страна-то свободная. И «нет» я нормально понимаю,дерзит тот.
Понятно, язык кое у кого длинный, из-за него весь организм страдает. Как раз когда я отмираю, к нему подбегают друзья шире в плечах.
Что опять, малой? Тебя вообще ни на минуту оставить нельзя?
Да он сам прибалдел, когда я
Я тебя урою!Сережа пытается дотянуться через Богдана до пацана, которого закрывает собой старший брат, если я правильно поняла из короткого разговора. Они похожи, хоть и в разных весовых категориях.
Сильно смелый, когда с доходягами нужно махаться, да?вступается за парнишку.
Рэм, сам ты доходяга.
А ты вообще заткнись!рявкает на него, а затем вновь поворачивается к Сереже.Сейчас мы поедем снимать побои. Прощаться не будемвстретимся в суде.
И от его тонахолодного, угрожающегостановится не по себе. Я даже голову в плечи вжимаю. Смотрю на Сережу, у того губа дергается, с Богданом шепчется о чем-то. Пацану лед к носу прикладывают, братья тихо ругаются между собой.
Ну и куда ты полез? У громилы на лбу написано, что тупой натурал.
Ой, знаешь, сколько таких натуралов меня да по самые
Ты рот закроешь или нет? Задолбался за тебя разгребать.
Слушайте, парни,вмешивается Милованов, явно намереваясь свернуть на мировую.
Я уже сказал! В суде мы вас с удовольствием послушаем!прилетает ответ.
Эй!Ярик появляется так же неожиданно, как снег в мае.
Он вклинивается между враждующими сторонами, а я наконец выдыхаю. Просто потому что он рядом. Жаров обязательно все
Шуга? Да ладно?удивленно восклицает тот самый Рэм.Где бы мы еще встретились!
Да уж, мир чертовски тесен.
Они жмут руки, а потом обнимаются и хлопают друг друга по спине.
Ты какими судьбами здесь? Я думал, на постоянке в Штатах обосновался.
Дела есть,без конкретики отвечает Жаров, а после кивает в сторону.Малой опять чудит?
Ярик треплет пацана за волосы, как щенка, а тот чуть ли не влюбленными глазами в ответ смотрит. Напряжение вроде бы сходит на нет, но я все еще настороже. Как и Жаров, что без тени улыбки, которая сияла на лице секунду назад, говорит Богдану увести Сережу. Мила трогает мою ладонь, но я качаю головой вместо «нет».
Зачем осталась? Почему не уйду? Какой от меня толк?
Эти и другие вопросы мигом стираются из мыслей, когда на горизонте появляется охрана. Главноевовремя, что уж там.
Ярик и его знакомый говорят с ними уже спокойно, объясняют, что конфликт исчерпан, еще спорят, на чье имя бой посуды записатьтам, оказывается, разбили что-то? После Рэмили Рома, как оказываетсявручает младшему с опухшим носом ключи и отправляет ждать в машину, бросив вдогонку, чтобы педали не трогал. Я бы на месте старшего к автомобилю такого брата не подпустила, но дело не мое.
Пригласил бы за стол с нами посидеть, да, видимо, придется малому нос вправлять. Чтоб ты понимал, это уже не впервой.Вздыхает устало.
В следующий раз. У меня тренировка рано утром. Парни предложили в среду товарищеский матч сыграть, тряхнуть стариной. Присоединяйся, кстати, если надумаешь, и малого можешь взять, у нас голкипера нет.
Ой, я тебя умоляю! У него уже год как тусовки вместо спорта. Так что тылы ваши с ним вряд ли будут защищены.
Ярик смеется звонко, от этих звуков что-то приятно вибрирует в груди. Теряюсь снова, ощущения странные, будто растекаюсь, как подтаявшее желе. Вздрагиваю, когда Жаров вдруг подходит ко мне, хватает за локоть без предисловий и утягивает за собой.
Лишь на улице понимаю, насколько тот напряжен: не рукистальные канаты, на которые я разве что слюну не пускаю. Перебираю ногами, чтобы поспеть за ним. Пьяный мозг работает избирательно, он совсем стирает неприятную драку и Сережу, зато кидает на повтор Жароваего смех, уверенный твердый голос, дурацкую кожаную куртку, которая не скрывает, а только подчеркивает рельефные мышцы.
Ладно, надеюсь, протрезвеюпройдет.
А кто это был?спрашиваю уже в машине, поймав себя на мысли, что не видела Ярика пьющим сегодня.
Так,нехотя отвечает,пересекались в Штатах пару раз.
Я киваю, а затем, окутанная теплом и приятным цитрусовым ароматом, просто отключаюсь. Это все алкоголь, я до сих пор не в ладах с ним.
Просыпайся, красавица.
Веки пудовые, шею ломит, во рту сухо, как в долинах Мак-Мердо*. Вот вроде бы всего-то паруну ладно, чуточку большекоктейлей, а чувствую себя разбитой. И все же первая мысль, которая меня посещает, когда открываю глазаЯрик совсем не похож на Чудовище. В том коротком сне, что успел случиться, пока я сопела в машине, мы танцевали вместе. Жаров был, черт его дери, Принцем! А вот вторая мысль заставляет резко выпрямиться, отстегнуть ремень, который вроде бы не пристегивала, и выскочить из машины.
Хотя далеко убежать не получается: «мерседес» припаркован во дворе, до крыльца пару шагов, а дверь за мной так и не захлопывается, потому что Ярик следует по пятам через кухню, по лестнице наверх. Но на втором этаже мы вдвоем, не сговариваясь, вдруг замедляем шаг. Я останавливаюсь у двери, чтобы сказать спасибо, только выходит как-то криво.
За то ну, что помог ребятам. Они хорошие, просто
Брось, ты не должна извиняться за других,говорит строго.К тому же это была моя личная инициатива. Я привык квотребекить.
Чего?
Ну, типа, брать все в свои руки.
Он ослепляет улыбкой в полутьме, а мне снова хочется возмутиться: я два года носила брекеты, и то зубы не такие ровные, как у него, блин!
Повисает неловкое молчание. Точнее, это для меня неловкое, Ярик, ничуть не смущаясь, буравит взглядом.
Можно задать один вопрос?срывается с губ, которые я тотчас кусаю.
Что тебе от меня нужно?хочу добиться ответа с первой минуты, как он прилип ко мне. Вроде бы споры в школе остались, мстить я не буду, а играть со мной разве я его поля ягода? Раздолье-то большое, можно найти кукол и поинтереснее.
Ярик кивает. У него все просто.
Почему Шуга?вместо настоящего вопроса задаю глупый и мысленно бьюсь лбом о стену.Твой друг так назвал тебя сегодня
И на фейсбуке написано, но об этом я, пожалуй, промолчу.
Жаров ухмыляется, словно знает, что хотела спросить другое, его глаза так и орут: «Трусиха, трусиха!». Затем он медленно-медленно, точно испытывая мое терпение, сокращает расстояние. Между нами уже какой-то жалкий метр!
Он же поцелует!вопит хмельной мозг. А я будто бы и жду.
Почему Шуга? Потому что очень сладкий,мазнув по щеке, шепчет на ухо.
И вместо должного «спокойной ночи» он нет, не целует, просто касается уголка рта! Языком!
Я настолько обескуражена, что не двигаюсь, даже когда Ярик скрывается в комнате. А запершись через минуту в спальне, облизываю губы и мечтательно улыбаюсь.
И правда сладкий.
***********
* Долины Мак-Мердо*самое сухое место на планете
Глава 11
Elvira TАнтитела
LuxorПариж
В среду утром я просыпаюсь с мыслью, что пора бы подумать о Сереже. Он еще вчера извинился в сообщениях, так как я трубку не брала. И нет, я не обижаюсь на него, мы ведь не ссорились. Просто не знаю, меня слегкадаже оченьсмутило, как резво он перевоплотился из Брюса Беннера в неудержимого Халка. Сомнения вновь одолели со всех сторон, а я ненавижу сомневаться. Но как верить-то ему, когда не знаешь, что ждать в следующий миг?
Нужно подумать, но не думается. Еще этот Капитан хренова Америка! Щеголяет без футболки, в который раз уже натыкаюсь на него, полуголого, на кухнесмотрит мультфильмы по «Никелодеон» и ест хлопья с молоком. Где он их только откопал?
Злюсь, но засматриваюсь, пока не поймали с поличным: он явно из душаволосы мокрые, подпевает без слов заставке про Котопса. Целый день вчера обходила его стороной, но вечером все равно столкнулись на заднем дворезастала Жарова в разгар тренировки. Он как ни в чем не бывало подтягивался на перекладине, весь такой вспотевший и ну, выпуклый.