Так вот, она вернулась обратно в город.
А где она была? поинтересовалась я лишь потому, что сестра казалась увлечённой рассказом.
Как где? В Москве! Она уехала туда лет пять назад, и вот вернулась. Говорит, дома лучше.
Кому как, философски заметила я и кинула быстрый взгляд на Виталика, на коленях которого сидела дочь. Он выглядел спокойным и расслабленным. Я невольно задержала на нём взгляд, затем опомнилась, себя одернула и поспешила отвернуться. Посмотрела на сестру. Та продолжала сиять. Трудно, говорит, там. Ритм бешенный, года идут, а времени только на работу хватает.
Конечно, проговорила мама негромко, ни к кому конкретно не обращаясь, ни котёнка, ни ребёнка, а лет-то уже сколько.
Я молча смотрела на маму, но она, кажется, не осознала до конца, что сказала. И в чей огород полетело её замечание. Но кроме меня, на её слова никто не отреагировал. И я заставила себя промолчать, проглотить обидный намёк.
Я ей тоже сказала, что надо замуж. А она только о работе говорит.
Потому что некоторым людям, даже женщинам, приходится самим себя обеспечивать. А некоторым ещё и на детей зарабатывать с котятами, не удержалась я от замечания. Не все питаются радужной пыльцой.
Виталик на меня посмотрел, я чувствовала его внимательный взгляд, но головы не повернула. Да и отец на меня глянул, с лёгким укором. И сказал:
Каждый сам делает свой выбор, Тома.
У некоторых выбора нет, папа. Надо выживать.
Ляля после моих слов посмотрела на мужа, после чего протянула ему руку через стол. Виталик с любовью сжал её тонкие пальчики. А Ляля сказала:
А я так рада, что мне повезло. У меня Виталик есть.
У тебя есть Виталик, проговорила я вслед за сестрой, чувствуя, что начинаю закипать. Это здорово, Ляль. Но Даньке уже шестой год. Может, тебе тоже работу поискать?
За столом повисла тишина, на меня смотрели все. Я знала, что так будет, готова была к такой реакции, поэтому лишь пожала плечами.
А что? Вам стало бы полегче в финансовом плане. Миллионы женщин работают, никто ещё не умер.
Тома, не говори глупости, мягко укорила меня мама.
А что за глупость я сказала? удивилась я. Произнесла слово «работа»?
Впервые за долгое время я видела растерянное выражение на Лялькином лице, она казалась всерьёз озадаченной.
А как же дети? спросила она. Моя младшая сестра всегда и всё воспринимала всерьёз, но обычно реагировала на позитиве, но в редкие моменты терялась и задумывалась.
Я на детей посмотрела. Асель тыкала пальцами в экран смартфона, играя, а Данька увлечённо разбирал машинку.
Они взрослые, Ляля, не намекнула, а прямо сказала я. Дети выросли, а у вас проблемы с деньгами. Думаю, если бы ты устроилась на несложную работу, это было бы весьма кстати. Я повернулась к Виталику. Ты так не считаешь?
А тот, дурак, взял и решительно мотнул головой.
Нет. Я не хочу, чтобы моя жена работала.
Правда? Конечно, я совсем скоро пожалею о сказанном, но сейчас меня было не остановить. А жить в родительской квартире и сажать картошку на огороде, чтобы зимой было, что есть, ты, как понимаю, хочешь?
Тамара, хватит, довольно резко одёрнул меня отец.
Я сложила руки на груди, плечами передёрнула.
Я просто уточнила.
Зачем ты так? обиделась мама.
А Ляля смотрела на меня во все глаза.
Мне нужно найти работу? спросила она.
Порой непосредственность и наивность моей сестры могла довести до белого каления. По крайней мере, меня.
Не нужно тебе ничего искать, поторопился успокоить жену Виталик. А мне достался ещё один осуждающий взгляд. Тома шутит.
К тому же, что за работу ты можешь найти? подивилась мама. Ты никогда не работала.
Да, Ляля никогда не работала. И образования, кроме школьного, у неё тоже нет. Но кто в этом виноват? Помнится, родители поддержали любимую дочку, которая после школьной скамьи сразу собралась замуж по великой любви. И когда все её подруги поступали в институты и как-то определялись с дальнейшим будущим, Ляля с упоением нянчилась с ребёнком, готовила супчики Витале и рассказывала всем вокруг, как безмерно она счастлива. Правильно, ничего другого она не умеет. Только быть счастливой.
И меня не должно это злить, не должно. Моя младшая сестра замечательный человек. Не способный ни на подлость, ни на хитрость, ни на грубость. Камней за пазухой не держит. В отличие от меня.
Я заставила себя улыбнуться. Добавила во взгляд и интонацию немного чувства вины.
Извините меня. Я просто волнуюсь.
Из-за чего? переспросила Ляля, глядя на меня огромными глазами, её взгляд был серьёзным и заинтересованным, что было большой редкостью.
Из-за вас, всё же попыталась я донести свою мысль. Оглядела заставленный снедью стол. Думаю, в сложившейся ситуации это всё лишние траты. Я понимаю, что это всё замечательно шашлыки, тортики, салатики, но вы, я посмотрела на родителей, уверены, что это вам по карману?
Я видела, видела по глазам отца, что он прекрасно понимает, о чём я говорю, но он бы никогда не сознался. Поэтому лишь цыкнул на меня в очередной раз, а затем сказал:
У нас всё хорошо.
Я кивнула, смиряясь с ситуацией. Что ж, я рада, если всё хорошо. Ради призрачной картины счастливой семейной жизни эти люди готовы притворяться и идти на всевозможные жертвы. Вот только почему-то идут они все не в том направлении. Вместо того, чтобы проблемы решать, они их старательно множат.
Зачем ты напугала Лялю?
Виталик подошёл ко мне вечером, когда все уже разошлись по комнатам, а я осталась одна на веранде. Сидела в кресле и смотрела на звездное небо. В городе такого неба не увидишь, таким воздухом не подышишь, и я пользовалась возможностью. Да и спать не хотелось, если честно. Мне в этом доме не спалось. Обычно я лежала в темноте и прислушивалась ко всем звукам. В доме было тихо, а я лежала и продолжала прислушиваться, чувствуя себя сумасшедшей родственницей в замке.
Чем я её напугала? переспросила я, не повернув головы и не взглянув на него. Словом «работа»?
Виталик сделал ещё пару шагов и остановился где-то недалеко от меня. А у меня сердце заколотилось неровно и стало больно в висках от напряжения.
Ты же знаешь, что Ляля не сможет работать. На какой работе ты можешь её представить?
Если приспичит, то на любой. Так бывает, понимаешь? В жизни случается всякое, и меня пугает, что моя двадцатисемилетняя сестра не в состоянии заработать себе и детям на кусок хлеба. Это ненормально, Вить.
Но это же Ляля, проговорил он таким тоном, будто это всё объясняло.
Я кивнула, признавая.
Да, это Ляля.
Мы помолчали, мне, если честно, говорить, вообще, не хотелось. Так бы сидела и сидела в тишине, чувствуя, что он стоит за моей спиной. От этого было тепло и спокойно. А пока Виталик молчал, то не говорил о Ляле. Такой светлой, такой замечательной, которую он беззаветно любит.
Как ты живёшь? спросил он.
Я пожала плечами, до боли в глазах вглядываясь в тёмное небо.
Наверное, хорошо. У меня работа, ипотека, машина в кредит. Мечта съездить во Флоренцию осенью и купить себе платье от «кутюр». Знаешь, такое, чтобы надела и все упали.
Он негромко рассмеялся.
Думаю, и без этого платья ты в состоянии всех сразить.
Может быть, не стала я спорить. Правда, я не такая красавица, как Ляля.
Ты просто другая. Но красавица.
Я помолчала, собираясь с силами, после чего коротко поблагодарила его за комплимент.
Спасибо.
Вышло формально и дежурно, как на работе.
Мы еще помолчали, после чего Виталик собрался уходить. Наверное, его тяготило молчание, или моё общество, не знаю. Он что-то промямлил про детей, про Лялю, пожелал мне спокойной ночи, а я уже в спину ему сказала:
Ты ведь хотел в Москву. Ты так мечтал о карьере, а теперь собрался перебраться в деревню?
Он обернулся, помедлил с ответом, после чего пожал плечами.
Приоритеты меняются с возрастом, Том.
Я всё-таки развернулась, посмотрела на него. Я никак не понимала, а понять хотелось.