Сейчас, стоя здесь и смотря на лицо своей одногодки, девушка гадала о том, молила ли она о жизни или просила смерти, хотела ли жить или это был её выбор? Разве это важно? Её нет. Нет и уже никогда не будет. Никогда.
А я есть, прошептала Хенси, пряча руки в карманы и продолжая смотреть на лицо на фотографии, и я буду жить. Буду.
Хенси? оклик Макея заставил Хенси вздрогнуть и устремить взгляд вдаль, где стоял отчим. Хенси, иди ко мне!
Ничего не отвечая, Хенси подошла к отчиму и, посмотрев на него как-то тепло, впервые за прошедший год, сказала:
Макей, я люблю тебя, брови отчима поползли вверх, он не смог сдержать удивления, прости меня. Хенси легко коснулась его ладони и пошла вперёд, продолжая говорить. Знаешь, Макей, я кое-что поняла я была ужасной эгоисткой, я ничего не видела и не слышала, ослепленная жалостью к себе. Но теперь я поняла. Макей, я не смогу забыть и простить всего, но я и не обязана этого делать. Я поняла, Макей, что Что жизнь продолжается. И это главное. У меня есть шанс
Мужчина, шедший за дочерью, остановился, по его вискам скользнул холодный липкий пот ужаса. Его девочка решила жить, она нашла в себе силы, нашла веру, он поспешил Как же он поспешил!
Он бросился вслед за Хенси, чтобы остановить её, но понял, что опоздал. Девушка замерла, смотря куда-то. Он не видел её лица она стояла к нему спиной, но он знал, куда она смотрит. Сглотнув, мужчина подошёл к дочери, вставая у неё за спиной и заглядывая через плечо.
Не моргая, Хенси вглядывалась в надгробие с фотографией красивой и невозможно знакомой женщины, в её лёгкую улыбку, в имя и года жизни.
Симона Литтл, едва слышно прочитала Хенси, 5 марта 1971 года 8 мая 2007 года. Что за шутки? вдруг взвизгнула девушка, резко оборачиваясь к отчиму. Её глаза бегали, а сердце глухо стучало в груди. Макей, что за шутки?! Это вообще не смешно! девушка кричала, совсем не заботясь о том, что кладбище требует почтения и тишины. Макей?!!
Это не шутки, угрюмо ответил мужчина. Хенси, прости, я не мог сказать тебе раньше Я боялся, что тебе станет хуже от этого, девушка начала медленно качать головой, отступая назад, Хенси, прошу тебя, не вини меня и, главное, не вини себя. Хенси, так получилось.
Нет! надрывном криком перебила мужчину девушка, закрывая уши руками. Нет-нет, ты врёшь! Это какой-то глупый, несмешной прикол! Макей, как ты можешь так шутить?
Я не шучу, Хенси. Хенси, я бы никогда в жизни не стал так шутить, ты же знаешь, что Симона и ты мои самые дорогие люди на всём белом свете, но теперь осталась только ты, Хенси он протянула к девушке руку, но она, отшатнулась, смотря на отчима каким-то безумным нечитаемым взглядом.
Нет она вновь начала отрицательно качать головой, всё быстрее и быстрее. Нет-нет! Макей, ты лжешь!
Я не лгу, Хенси.
Лжёшь! мужчина вновь двинулся к девушке, намереваясь взять её за руку, попытаться успокоить, но она, резко развернувшись, бросилась прочь.
Хенси, стой! Хенси!
Злоупотребление алкоголем и курением не прошли бесследно куда Макею было угнаться за молодой девушкой, пусть даже ослабленной лечением токсичными психиатрическими препаратами. Мужчина уже составил в своей голове план по перехвату и поиску падчерицы, но, к его счастью, это всё ему не понадобилось Хенси сидела на скамье из светлого камня, что располагалась у ворот кладбища.
Девушка смотрела куда-то перед собой и слегка покачивалась взад-вперёд. Это было едва заметно, но Макей, знающий, через что пришлось пройти девушке, понимал, что любое неосторожное слово или действие могут вернуть девушку в стены психиатрической больницы, которые она с такой радостью покидала.
Мужчина чувствовал себя сапёром, даже хуже сапёр, в случае ошибки, теряет свою жизнь, Макей же, ошибившись, оступившись, мог потерять дочь, которая только начала оживать.
Хенси, говоря тихо и осторожно, Макей сел рядом и положил ладонь дочери на плечо, ты как?
Это не правда, сказала Хенси.
Правда, дорогая, мужчина чувствовал себя палачом, он чувствовал себя паршиво, как никогда. Прости меня и И маму прости. Хенси всхлипнула и спрятала лицо в ладонях, начиная дрожать всё сильнее.
Когда это случилось? То есть девушка запнулась. Как? Как, Макей?
Хенси, дорогая, давай, я расскажу тебе обо всём позже? она подняла на него полный боли и слёз взгляд. Я не буду от тебя ничего скрывать, но Но давай не будем форсировать события? Хенси, тебе нужно беречь себя
Зачем? спросила девушка и тут же добавила, разгибаясь и смотря вперёд, в никуда. Это из-за меня? она посмотрела на отчима и тут же сама добавила, отвечая на свой вопрос. Это из-за меня.
Нет, Хенси, совсем нет
Я видела дату смерти, Макей, девушка почти не моргала, её взгляд казался стеклянным. Макей, она умерла из-за меня?
Нет, Хенси, ты не права?
Тогда, почему? девушка повернулась, сверля отчима лихорадочным взглядом. Почему могла умереть молодая и совершенно здоровая женщина? Почему, Макей? Почему? Молчишь? Молчи, я всё равно уже всё поняла. Хенси встала, намереваясь уйти, но Макей остановил её, хватая за руку.
Хенси, послушай меня
Я не хочу тебя слушать, я ничего не хочу слушать. Отпусти меня. потребовала Хенси, но не сопротивлялась.
Хенси мужчина вздохнул и достал из внутреннего кармана фляжку, отхлёбывая крепкий напиток. Едва уловимый запах алкоголя проник в ноздри девушки, заставляя её поморщиться. Хенси вновь попытался сказать, но девушка перебила его:
Дай мне, она протянула ладонь, прося, а скорее требуя флягу.
Хенси
Дай мне флягу, чётко разделяя слова, повторила Хенси. Вздохнув, мужчина закрыл флягу и вложил её в ладонь дочери. У него больше не хватало сил и воли, чтобы противиться.
Получив флягу, девушка открутила крышечку и, не отрывая взгляда от отчима, сделала три больших глотка. Горло обожгло крепким алкоголем, ей захотелось закашлять, но она сдержалась, задерживая дыхание и зажмуривая глаза.
Ты прав, сказала девушка, возвращая отцу флягу, так лучше. Так этот мир кажется не таким дерьмовым. девушка вернулась на скамью. А теперь, давай поговорим.
Хорошо, кивнул мужчина. Все планы и наработки разговора летели ко всем чертям, оставалось только импровизировать и говорить правду. Хенси права, думал мужчина, медленно подходя к лавке, она уже не маленькая девочка, совсем не маленькая, она сможет понять. Может быть, она разозлится на меня, но, когда-нибудь, она поймёт меня. Поймёт сев, мужчина продолжил молчать, рука назойливо тянулась к пачке сигарет, лежащей в кармане.
Кури, если хочешь, сказала Хенси, даже не смотря на отчима. Только, прошу тебя, не ври мне.
Хорошо, Хенси, кивнул отчим, доставая сигарету, я буду говорить с тобой, как со взрослой
Лучше говори со мной, как с нормальной, перебила отчима девушка. Никто ведь не подбирает слов, говоря с нормальными людьми? девушка посмотрела на мужчину и продолжила, не дожидаясь ответа. Никто. Потому что никто не боится, что у них случится приступ или срыв. Вот и ты не бойся. Я буду в порядке, я буду молодцом. Обещаю. интонация девушки резко контрастировала с её словами о нормальности.
Хорошо, тяжело вздохнув, ответил Макей, продолжая крутить в руках незажжённую сигарету ему, вопреки разрешению, было трудно курить в присутствии дочери. Хорошо, повторил он, я скажу тебе всё.
Разговор получился долгим, слишком долгим. На улице успело потемнеть и значительно похолодать, а отец и дочь продолжали разговаривать, сидя около такого неподходящего для этого места кладбища. Вопреки обещанию, Макей не сказал Хенси самого главного того, отчего же умерла её мать, но он сказал кое-что другое. То, что заставляло его одновременно думать, что он поступает правильно и ощущать себя подлецом и предателем. Эта же новость, заставляющая Макея метаться и съедать себя сомнениями, несколько отвлекла Хенси от мыслей о маминой смерти. Совсем чуть-чуть, но Хенси переключилась, пытаясь осознать сказанное отчимом и попытаться представить, как это будет.