В ту же ладью, где расположились с пятеркой сестер приближенные Рожденного Из Бока, слуги принесли огромные корзины, заполненные высокими кувшинами.
Как думаешь, что это, брат? снова спросила она у Снега.
Где? А, это, наверное, живая вода.
Камыш понимающе закивала
Тем временем Рябой снова вскочил и помог забраться в ладью двум молодым волчицам.
Судя по внешнему виду, они были не из Первого Города Севера, а из каких-то соседних земель. У одной из волчиц левое ухо было проколото, в нем висела серьга с красивым переливающимся камнем.
Ты посмотри, кого к нам ветер принес! неприятно просипел Губа.
Он тут же сел рядом с присоединившимися волчицами.
Откуда вы такие взялись?
Из Города выше по течению Реки Волков, ответила волчица с серьгой в ухе. Ты все равно не знаешь, брат.
Понятно. Понятно.
Губа томно уставился на девушку, бесцеремонно схватив ее за руку.
И все у вас там в Городе такие красавицы?
Волчица в ответ криво усмехнулась и отдернула руку.
А у вас в Городе, у всех так дурно изо рта несет?
Губа вспыхнул, глаза у него засверкали.
Что ты сказала?
Он встал и замахнулся на девушку, но она опередила его, ударив кулаком в живот. Губа согнулся и опустился на одно колено.
Чуть отдышавшись, он снова вскочил, но тут за свою спутницу вступилась вторая волчица. Высокая, широкоплечая, она встала со своего места и молча нависла над Губой. На ноги теперь поднялся и Мышелов.
К удивлению Камыш, Большая Лапа даже не думал вмешиваться и с любопытством наблюдал за происходящим. Тогда, чтобы не случилось драки, она решила отвлечь Губу:
Красивые у тебя бусы, брат.
Она давно заметила это украшение из жемчуга на его шее.
Губа повернулся и недоуменно уставился на нее.
Откуда они у тебя?
Они что?
Попытка Камыш подействовала. Губа отвлекся и, сам того не ожидая, остыл. Когда он снова повернулся к девушкам, обе они уже разговаривали между собой и не смотрели на него.
Эти бусы достались мне от Идущих с Большой Воды, сказал Губа, вернувшись на свое место.
То есть, как это достались?
А вот так.
Убедившись, что никто не смотрит, он провел указательным пальцем у себя под подбородком. И тут же заржал на пару с Мышеловом.
Насмеявшись вдоволь, Губа просипел:
А что, хочешь, подарю тебе эти бусы?
Нет, усмехнулась Камыш. Я догадываюсь, что ты захочешь взамен. Да и бусы отберешь все равно, так ведь?
Губа и Мышелов снова заржали.
Белый Снег посмотрел на Камыш и только покачал головой.
«Вот так, рассуждала Камыш, такие разные люди отправляются с нами в поход. И у всех такие разные на это причины»
Вот эти, Губа и Мышелов, были откровенные разбойники и точно отправлялись, чтобы поживиться чем-нибудь по пути. А заодно, наверное, и скрыться подальше от огромного числа людей Первого Города, что ненавидели их. Бежали от той кары, которая рано или поздно могла их настигнуть. Но, опять-таки, в поход отправлялось так мало волков, что любая помощь могла пригодиться.
Вот эти два брата, Хомут и Торопыш, и пузатая сестра Сорока, хоть все от разных Матерей, но никогда не расставались. При этом Хомут недавно потерял Мать, медведь задрал, а Торопыш и Сорока, насколько она знала, вовсе без родни росли.
У Большой Лапы всю родню скосила болезнь еще два лета назад. А что до Рябого, то о нем ей ничего известно не было, но и у него, наверняка, была какая-то невеселая история.
Похоже было, что с ними отправлялись, прежде всего, те, кому некого было оставлять в Первом Городе Севера. Кого никто не будет ждать и по кому никто не станет ронять слез.
Но были и такие, как Белый Снег. У него было много родни, а в поход он отправился из-за своего родного брата Левши. Ну а сам Левша, как и Птаха и еще несколько волков, отправлялся из одной только преданности Рожденному Из Бока, с которым с детства был неразлучен.
Впрочем, были, наверное, среди отправлявшихся мечтатели, которые совсем не были знакомы с Рожденным Из Бока, но все равно собрались в поход наперекор своим близким, ради похода оставлявшие здесь своих Матерей. Но таких было, наверное, совсем немного.
Отпроситься у родни по-хорошему в этот поход было практически невозможно. Совет Старших Матерей священных родов не поддержал Рожденного Из Бока и не выделил большое войско. Поэтому многие теперь были уверены, что их небольшой отряд отправлялся на верную смерть.
Если прислушаться, в общем гуле толпы и правда были слышны отдельные стенания: кого-то в поход провожали, громко рыдая, Матери. Камыш не могла понять тех, кто оставлял здесь своих близких. Если бы у нее была жива родня, она бы никогда не покинула Первый Город Севера.
В любом случае, в числе отправлявшихся, не считая нескольких слуг, были только добровольцы.
Волки были всех возрастовот двенадцати до двадцати пяти лет. Было несколько волков и постарше, включая самого Рожденного Из Бока и его приближенных, но это была скорее редкость.
Не так и много Камыш знала волков на Севере в возрасте тридцати лет да еще в полном здравии. Далеко не все сохраняли силы, если вообще доживали до таких лет.
Волчицы же среди отправлявшихся в основном были девочки возраста Камыш и чуть старше. Более возрастные волчицы уже были Матерями и ни за что не оставили бы своих детей. Ну, разве что, был с ними десяток Матерей, у которых дети поумирали от болезней.
Многие из юных и уже не совсем юных волчиц отправились в поход в надежде оказаться однажды в объятиях Рожденного Из Бока. Камыш наблюдала за ними с чувством полного превосходства. У нее была тайна. Что-то, о чем знала только она. И еще только два человека.
Ее мечта, такая же, как у большинства юных волчиц их Города, должна была вот-вот осуществиться. Ведь сам Рожденный Из Бока обратил на нее внимание
Вдруг все вокруг замолчали.
Теперь стояла такая невиданная тишина, что если закрыть глаза, то ни за что не догадаться, что на берегу все еще была толпа людей.
Все почтительно расступались, освобождая путь неспешной процессии. Камыш сразу различила среди приближавшихся людей Рожденного Из Бока: он был настолько высок ростом, что возвышался над всеми на две, а то и на три головы.
При этом, он выделялся на фоне остальных не только своим ростом, но и тем, что, в отличие от всех волков Севера, был смугл и темноволос. Хотя Мать его, которую называли Белой Волчицей, была дочерью Севера, но рожден он был на берегах Большой Воды. А там люди выглядели именно так. По крайней мере, Идущие из тех мест были даже еще смуглее и чернявее.
Камыш многое знала о Рожденном Из Бока. Как многие девушки на Реке Волков, она впитывала каждое услышанное о нем слово.
Вскоре она разглядела рядом с ним совсем еще юного внука покойной священницы Мельхиор. Называли его причудливым именем Гнев Волков. Мельхиор дала ему это имя перед тем, как вернуть свою плоть Небесам.
Рожденный Из Бока и Гнев Волков осторожно вели под руки жреца Первого Города Севера.
Да, совсем Повелитель плох стал, грустно заметил Рябой.
Теперь Рожденный Из Бока наш Повелитель, тихо сказал Большая Лапа. Да не пялься ты так на священников, головы не сносишь.
Сегодня можно.
И правда, сначала все в толпе почтительно склонились и замерли. Но потом люди все равно подняли головы и стали смотреть во все глаза.
Сегодня был особенный день, и все простые люди понимали это. Сегодня был первый и последний раз, когда они могли вот так запросто пожирать глазами представителей священных родов. Все знали, что, независимо от того, будет ли этот поход успешным, больше уже никогда не увидят того, кого многие считали Избранником Небес.
Следом за Рожденным Из Бока шла большая группа длиннобородых священников, но сразу было видно, что они не из Первого Города.
Снег наклонился к Камыш и прошептал ей на ухо:
Смотри, сами жрецы соседних Городов прибыли, чтобы вместе с Балтазаром проводить Рожденного Из Бока в путь.
За жрецами длинной вереницей шли Матери священных родов.
Вот уж не ожидала. И Старшие Матери тоже пришли проводить.
Да, в этот раз я и сам не ожидал их увидеть. Думал, никто из священниц не появится сегодня на берегу. Только Поющий Ручей, думал, придет.
Но вот как раз только она и не пришла. Странно.
Снег усмехнулся, заметив, каким томным взглядом смотрела Камыш в сторону Рожденного Из Бока. Он знал, что она запала на сына Белой Волчицы, когда была совсем еще девочкой. Но Камыш этого и не скрывала. Все волчицы их Города только и грезили, чтобы Рожденный Из Бока хотя бы взглянул на них. А иные даже притворялись, что не проходили обряд зрелости, когда вдруг кто-то, чтобы поглумиться, пускал слух, что Избранник Небес собирался провести обряд лично.