Я пожимаю плечами. Мне не верится в успех.
Сегодня она снова ночует вместе со мной, но все спокойно. Никто не ломится в двери, не стучит в окна, не звонит в домофон. И никто не присылает новых цветов. Поклонник снова затаился. Как волк, выслеживающий добычу.
Утром мы с Алисой отправляемся на учебу. Подруга называет меня героинейнесмотря ни на что, я готова к практическим занятиям. Правда, выгляжу я как человек, который не спал двое суток подряд: помято и с кругами под глазами, которые не получается замазать.
До самого вечера мы находимся на учебе. Время от времени я переписываюсь со Стасом, который все еще болеет. На перемене он присылает мне селфи, сделанное в кровати. Стас лежит на белой подушке, закинув одну руку за голову.
Я пытаюсь понятьесть ли в нем сходство с Поклонником, но Поклонник выше и шире в плечах, к тому же у них разные формы кистей и пальцев. У Стаса более худые руки и чуть менее тонкие запястья, кроме того, на предплечьях у него есть несколько маленьких родинокесли соединить их линией, то получится ромб.
А еще мне кажется, что Поклонникбрюнет.
В ответ я присылаю Стасу свое селфина фоне унылых стен кабинета.
«Ты грустная», замечает он с укором. «Тебе кажется», отвечаю я.
«Что-то случилось?» «Нет, все в порядке».
Раньше ты улыбалась, садится рядом со мной Алиса.
В смысле? хмурюсь я.
Когда переписывалась со Стасом, улыбалась. А сегоднянет. Он тебе больше не нравится? Внутри перестало что-то взрываться?
Ничего и не взрывалось, отвечаю я с раздражением.
Так-так-так, я думала, ты в него влюблена, качает головой подруга.
Он мне нравится, сдержанно замечаю я. Чтобы влюбиться, нужно еще пообщаться. Понять друг друга.
Нет, подруга, уверенно заявляет Алиса, чтобы влюбиться, достаточно мгновения. Или ты понимаешь, что он твой человек, или нет. Одно из двух.
Я все еще в процессе понимания, хмыкаю я.
Это так не работает. В процессе может прийти симпатия, уважение, дружба, в конце концов. А с любовью, о которой ты так мечтала, иначе. Внутри сразу что-то щелкает. Нет, это не значит, что ты влюбляешься с первого взгляда и кидаешься в объятия. Это значит, что твой мозг, сердце и тело его запомнили. Понимаешь, в чем фишка?
Алиса мнит себя человеком, который собаку съел на отношениях. Впрочем, она часто оказывается права. Как-то мы с девчонками смеялись и говорили, что ей лучше работать не с детками, а со взрослыми, у которых сердечные проблемы.
Стас сразу понравился мне, задумчиво отвечаю я, вертя в руках ручку.
И на что ты обратила внимание, когда увидела его?
Сначала, наверное, на волосы, не задумываясь, отвечаю я. Потом на глаза. На лицо. На фигуру.
То есть сначала ты запала на что-то внешнее? допытывается Алиса.
Ну да. Ведь это нормально, удивленно отвечаю я.
Нормально, конечно, я и не спорю. Сама люблю красавчиков, смеется подруга. Но когда внутри у тебя что-то вспыхивает по отношению к человеку, то это происходит не потому, что у него белые волосы и голубые глаза. Это чувство безусловное, фактически на уровне рефлексов. Ты видишь его и запоминаешь. Твой мозг запоминает твою на него реакцию, химическую реакцию. А потом уже ты видишь и цвет волос, и цвет глаз, и фигуру, и одежду.
Я снова вспоминаю эпизоды в ванной комнате, в клубе и со злостью понимаю, что по отношению к Поклоннику так и было. Сначала вспышка притяжения, потом все остальное. Но не признаюсь. Даже сама себе. Для этого мне нужно время.
Алиса права, я слишком упрямая.
Домой я возвращаюсь поздномы с девчонками готовим групповой проект, и я пытаюсь выложиться на все сто. Мы занимаемся в гостях у одной из них, Светы, она живет в центре, неподалеку от университета, и домой уезжаем часов в одиннадцать. Алиса, как всегда, готова ночевать со мной, но я говорю, что все в порядке. Мой страх постепенно исчезает. Ну а демондемон всегда со мной.
По дороге я разговариваю по телефону. Сначала с мамой, которая приедет через две недели, потом со Стасом.
Я скучаю по тебе, говорит он и кашляет. Как только поправлюсь, встретимся, хорошо?
Конечно, отвечаю я. Ты будешь продолжать учить меня кататься.
Вообще, я хотел предложить тебе сходить в кино. Хочешь?
Хочу. А на какой фильм?
На какой ты скажешь, Ангелина. Слово моей девушкизакон.
Я твоя девушка? спрашиваю я неожиданно для самой себя.
А ты не согласна ею быть? после заминки уточняет Стас.
Мне кажется, он расстроен. И я чувствую себя подлой предательницей. Меня тянуло к другому. Я хотела поцеловать другого. Я даже просила его сделать это, хотя я даже его не знаю!
Согласна, отвечаю я. Теперь ты мой официальный парень.
Да, смеется Стас.
Кажется, он встает и идет куда-то. И я слышу шум волн.
Что это? удивленно спрашиваю я.
Телевизор, отмахивается Стас. Шум волн моментально пропадает.
Выздоравливай скорее, прошу я. Я тоже скучаю.
Мы прощаемся, мне настойчиво названивает Алиса.
Что такое? говорю я, отвечая на звонок. Читай мои сообщения! шепотом велит подруга и отключается.
От нее приходит десяток сообщений, и я узнаю то, о чем даже не мечтала узнать. Однако мой телефон не вовремя разряжаетсянужно зарядить аккумулятор.
* * *
В просторной и светлой художественной мастерской сотни картин. Они висят на стенах в тонких красивых рамах, стоят на выбеленном дубовом паркете, прислонившись к кипенно-белым стенам, украшают собой мольберты, лежат на мягком сливочном диване. Большие картины, маленькие, квадратные, прямоугольныеони всюду. Это их безмолвное царство.
Хозяин мастерской пишет в технике масляной живописи, поэтому в работе у него сразу несколько картин. Они кажутся яркими и в то же время нежными, своеобразными, хотя опытный глаз тотчас заметит подражание прерафаэлитам. Тут есть портреты преимущественно красивых спящих девушек, несколько пейзажей, но больше всего картин с изображением евангельских сюжетов. Особенно много ангелов в светлых одеждах, с сияющими крыльями, протянутыми руками, похожих друг на друга, как братья. Их лица печальны, но света, падающего в мастерскую из больших окон, так много, что кажется, будто эта печаль растворяется в свете и глаза ангелов лучисты и наполнены солнцем. А еще тут много цветов в вазах. Все до единого срезаны.
По широкой деревянной лестнице, ведущей на второй уровень, в зону отдыха, спускается молодой мужчина лет двадцати семи в длинном халате, запахивая его на ходу. Он среднего роста, достаточно хрупок, с острыми плечами и мягкой поступью. У него светлые, почти льняные волосы, собранные в короткий хвост, и светлые глаза, на солнце кажущиеся бледно-васильковыми. Лицо у него тонкое, одухотворенное, даже мечтательное. И сразу понятно, что мастерская принадлежит ему, а сам онхудожник.
Он спускается на нижний уровень, проходит мимо двух стеклянных столов, на которых стоят краски, банки с кистями, бутылки с маслами и растворителями. Подходит к третьемук функциональному столу-мольберту, на котором лежат листы с набросками и высится недописанная картина. Художник задумчиво смотрит на холст, потирая подбородок, что-то ему не нравится.
На нем изображена хрупкая обнаженная девушка. Она сидит на кровати, застеленной белой шелковой простыней, и прикрывается одеяломсначала кажется, будто бы ее застали без одежды и она стыдливо пытается спрятать себя за куском материи. Но если присмотреться, можно понять, что в этой работе слишком много скрытого эротизма. Кошачья грация, призывный взгляд, лукавая полуулыбка.
Девушка не прикрывает себя, напротив, она раскрывает одеяло, и художник словно застал ее за этим моментом и запечатлел. Он внимательно смотрит на картину. Длинные карамельно-русые волосы, хрупкий овал лица, карие глаза с золотистыми крапинами, обрамленные длинными ресницами, аккуратный носик, полные губы. Она естественна и прекрасна.
Это Ангелина.
Нужно еще поработать над тобой, сам себе говорит художник. Ты должна снова мне попозировать. И только попробуй сказать, что устала.
На его лице появляется довольная улыбка. Он говорил не сам с собой. Он говорил с ней.