Марк, давай я сам разберусь. Может, убийцы бродят где-то рядом. Если я не позвоню в полицию
Братишка, постой. Я не говорю тебе, что делать. Я только прошу: успокойся и дождись меня.
И он добавил совсем тихо:
Пожалуйста, Джонни.
4
Телефон завалился между диванными подушками. Я старался обдумывать каждый шаг: любая ошибка могла обойтись мне слишком дорого. Первым делом достал «ругер», проверил затвор и сунул оружие в карман.
Потом надежно запер входную дверь и отправился на Гребень Ящера.
Я шел той же дорогой, пытаясь вспомнить номер фургона. В голове сохранились лишь первые три цифры305, остальные выветрились бесследно. Я никогда не мог похвастаться хорошей памятью на числа; зрительное восприятие у меня развито не в пример лучше, так что я постарался представить фургон на заброшенной дороге. Образ возник перед глазами, будто картинка на экране телевизора, и тут же растаял, как сон, который забывается после пробуждения. Должен сказать, это было мерзкое ощущение.
Никакого фургона на заброшенной дороге не было.
Я попытался сосредоточиться на деталях: два стакана на подносеодин со следом помады, дверь, которая так неожиданно легко открылась Пощупал плечои ничего не почувствовал.
5
На подходе к дому меня ослепили фары. Я схватился за пистолет, но вовремя узнал «мерседес» Марка. Брат вышел из машины, и мы оказались лицом к лицу. Я каким-то мистическим образом догадывался, что он обо мне думает, и не мог его за это винить.
Подойдя, Марк осторожно взял у меня из рук пистолет.
Пойдем в дом, позвал он, приобняв меня за плечи.
Марк был старше на пять лет и всегда меня опекал, особенно после смерти родителей. Я любил его всем сердцем, и, сказать по правде, не будь у него ужасной привычки вмешиваться в мою жизнь, не знаю, что бы со мной стало. Пока брат занимался в университете, открывал фармацевтическую лабораторию «Медитек» и строил семейное гнездышко с Дарлой, я успел бросить учебу и завести роковой роман с алкоголем, продлившийся более семи лет. И хотя я держался без выпивки уже одиннадцать месяцев, прекрасно понимал, что ремиссия может прерваться в любой момент. Все это время Марк был рядом.
Что у тебя с губой?
Я потрогал ее кончиком пальца. Справа губа немного распухла.
Ерунда, споткнулся, зацепился за ветку.
Марк кивнул. Его снисходительный взгляд был мне хорошо знакомэтот взгляд нередко доводил меня до белого каления. Брат бережно положил «ругер» на стол. Разбитый торшер он, конечно, заметил, но ничего не сказал.
Давай-ка успокоимся, Джонни. Нам надо поговорить.
Только тут я заметил, что Марк одет по-домашнему, в толстовку и потертые джинсы. Ну конечно, тихим субботним вечером они с Дарлой сидели перед своим шестидесятидюймовым телевизором и смотрели какую-нибудь ерунду по «Нетфликсу». И вот пожалуйста: изволь все бросить и мчаться спасать Джонни.
Не могу я успокоиться, Марк! Я нервно расхаживал из угла в угол. Тут какая-то хрень творится! Я правда видел труп! Прямо здесь!
Брат нахмурился.
Ты должен мне поверить, Марк!
Разумеется, я тебе верю, Джонни. Только давай ты сейчас спокойно мне расскажешь, что здесь случилось этим вечером.
Я закрыл глаза. Положа руку на сердце, я не знал, с чего начать. И угораздило же меня забыть номер чертова фургона!
И тут Марк задал вопрос, который я ждал с самого начала:
Ты пил, Джонни?
Я устало опустился на подлокотник кресла.
Помню, как рисовал у себя в кабинете. Было часов пять-шесть вечера. Потом, наверное, заснул. И проснулся вот здесь, на полу, а на столике стояла бутылка из-под водки.
Бутылка?
Я купил ее пару недель назад, вдруг вспомнил я, у нас с Лилой все пошло наперекосяк, вот я и купил Не знаю, должно быть, хотел что-то себе доказать.
Что было дальше?
Я увидел девушку и пистолет и, естественно, испугался до чертиков. Решил, что напился и наделал херни. Но я не пил из той бутылки, Марк, клянусь. Я знаю, что такое похмелье, а это было совсем другое Бутылку оставили, чтобы меня запутать.
Марк подвинул стул и уселся напротив меня.
И кто, по-твоему, ее оставил?
Я вышел из дома, чтобы избавиться от бутылки, продолжал я, увильнув от ответа. В голове был туман. Тогда-то я и поранил губу. У Гребня Ящера я слышал какие-то странные звуки. Еще там стоял жутко старый фургон. Вокруг никого не было, и я в него забрался. Внутри увидел аппаратуру для слежки.
Марк выдохнулкак мне показалось, с облегчением. И немудрено: столь безумная история никак не могла оказаться правдой.
Я вскочил на ноги и бросился к стеллажу.
Камера была здесь, я видел на экране в фургоне. А когда вернулся, ее уже убрали, и труп тоже убрали.
По лицу Марка было невозможно понять, что он думает. Брат молча прошел на кухню и вернулся со стаканом воды. Поставив его на стол, порылся в кармане и достал блистер с таблетками.
Это еще что?
Это поможет тебе успокоиться. Марк положил таблетку рядом со стаканом.
Не буду я ничего принимать! Ты же не поверил ни единому моему слову!
Джонни, я на твоей стороне.
Я постарался собраться с мыслями.
Марк, я знаю, знаю, мой рассказ кажется форменным безумием. Когда я вернулся на Гребень Ящера, фургона уже не было, но говорю тебе, раньше он там стоял, а камеру спрятали на этом стеллаже. За мной следили!
Возьми таблетку, запей водой
Нет! выкрикнул я. Нужно позвонить в полицию. Или Харрисону, он нам поможет.
Харрисон, большой друг отца, много лет был в нашем городе шерифом.
Марк яростно замотал головой:
И что мы им скажем-то?! Ты какой-то бред несешь!
Брат редко выходил из себя. Эта вспышка меня обескуражила.
Думаешь, я сам не понимаю, что бред?
Джонни. Марк примирительно поднял руки. Я не хотел тебя обидеть, прости. Но ты сам подумай: нам придется сказать копам, что ты выпал из жизни на несколько часов, а когда очнулся, обнаружил труп, который потом исчез. Кстати, ты уверен, что девушка была мертва?
Уверен, черт побери!
Тут меня словно молнией ударило. Провожаемый изумленным взглядом брата, я бросился на кухню.
В углу стояла корзина для белья. Я подошел к ней с опаской: если внутри не окажется окровавленной майки
Марк следил за мной с порога. Я посмотрел на него, перед тем как открыть корзину, и что-то в лице брата меня встревожило.
Я рухнул на колени, обхватил руками проклятую корзину и впервые за много лет разрыдался.
Марк дал мне выплакаться. Вместе со слезами меня постепенно оставляли гнев и чувство вины.
Майку тоже забрали, пробормотал я, совершенно обессиленный, и сполз по стене, отпихнув корзину ногой.
6
Когда мы вернулись в гостиную, я сел на диван, а Марк устроился в кресле. Нас разделял журнальный столик, на котором остался влажный след от донышка бутылки.
Джонни, давай попробуем еще раз. Расскажи мне все, что помнишь, начиная со вчерашнего вечера. Только постарайся ничего не упустить.
Со вчерашнего вечера?
Это не займет много времени.
Мне пришлось покориться.
Вчера вечером я был у Лилы. Мы немного побыли там, а потом отправились поужинать в «Мацуки». Потом приехали ко мне и провели здесь ночь.
Мы с Лилой познакомились несколько месяцев назад. Она была в разводе, как и я, и растила полуторагодовалого сына Донни. Моя Дженни была постарше, но это не давало мне оснований считать себя специалистом в вопросах воспитания. Больше ничего общего у нас с Лилой не было.
Я решил с ней расстаться, признался я.
Что же тебе помешало?
То же, что и всегда. За ужином она говорила о Донни, о проблемах с бывшим, с матерью, а мне не хотелось быть сукиным сыном, который бросает человека в таких расстроенных чувствах. И я поклялся себе: завтра утром В результате все вышло еще хуже, потому что она осталась у меня ночевать, и мне пришлось везти ее на работу. По дороге мы молчали, и это было страшно неловко. Но при чем тут мои дела с Лилой?
При том, ответил Марк. Ты должен собраться с мыслями.
Лила как будто не очень расстроилась; еще спросила, уверен ли я. Я сказал, что уверен. Думаю, в глубине души она была готова к разрыву.