Лечебная тюрьма имела планировку казармы, коридоры продувались насквозь и разносили эхо голосов за милю, люминесцентные лампы сводили глазные яблоки ярким светом, мраморный пол выдавал громким цоканьем каждый шаг. Пациенты смешаныженщины и мужчины. Пятый этаж здания, самый последний, сугубо для буйных пациентов, которые содержались в строго закрытом состоянии. Более-менее спокойные арестанты находились этажами ниже и имели больше свободы.
На мою долю выпало сопровождение пациентов, контроль за тем, чтобы кто-нибудь себя не покалечил или другого, следить за их посещением медкабинетов. В общем, полное соблюдение порядка.
Есть те, кого следует избегать? этим вопросом ударил ему не в бровь, а в глаз.
Уилис запнулся на полуслове, но, подумав, тускло улыбнулся:
Себя самого, пожалуй.
Мои брови поползли вверх.
Нас учат тому, чтобы мы воспринимали их как животных и, со временем, так и начинает происходить, превращая нас в чудовища, более жестокие, чем их деяния, он говорил, глядя себе в ноги, а после, словно опомнившись, по-дружески хлопнул меня по плечу. На этом вроде всё. Давай, до завтра?
Я растерянно улыбнулся ему и тоже попрощался. Алекс стремительно ушёл, оставив меня наедине с этими стенами.
Указатель "выход" направлял вниз. Дёрнул ручку двери, но тут остановился, вслушиваясь в голоса. Это была какофония голосов, криков и даже смеха, но среди всего этого маразма явно различил крик боли и неимоверного страдания. Представил, как меня крутят на вертеле. Порывался пойти на звук, но не решился и скрылся на лестничной площадке.
Когда утром заступил на первую смену, уже полным ходом шёл осмотр пациентов. Врач-психиатр Эмма Робертс, была довольно миловидной женщиной с длинными тёмными волосами, зачёсанными в хвост, статная фигура, большие голубые глаза, способные отсканировать твой мозг до мельчайшего нейрона.
Она старалась быть приятной и внимательной ко всем больным, выслушивала их и даже не скупилась на ласку, вызывая в них благодарность и доверие. Глядя на неё, действительно поверил в то, каким должен быть врач.
Все пациенты были разные. Кто-то с щедростью делился своими переживаниями и тем, что сотворили. Кто-то сожалел. Кто-то просто молчал. Кто-то бросал в наш адрес колкие и оскорбительные словечки.
У последней палаты Робертс вдруг помрачнела и взглянула на меня, молвив:
Кастер, прошу тебя, только не разглядывай её.
С готовностью кивнул, ожидая чего-то самого жуткого, но этого не произошло. В камере на койке сидела девушка с книжкой в руках. Увидев нас, она встала и мягко поприветствовала Эмму.
Здравствуй, Джилл, врач обняла её и взяла за руку. Знакомься, это доктор Кастер Майерс. Мы с ним будем навещать тебя.
Женщины разговаривали, а я просто оторопело смотрел на них. Робертс вела себя с ней определенно не так, как с остальными. Она общалась с девушкой, как со своей близкой подругой. Пациентка смотрела на меня с интересом, как и я на неё.
Это была красивая молодая девушка с длинными светлыми волосами, аккуратно уложенными назад, на лице Косметика?! Больничное одеяние в корне другое. Закрытое полностью, никаких завязок на спине, которые бы оголяли срамные части тела. Она, словно здесь не пациентка, а вынужденная временная постоялица, оставшаяся без крова. Кто-то внимательно следил за её внешним видом.
Джилл протянула мне ладонь для приветствия, и я пожал её, но тут же невольно вздрогнулна правой руке девушки полностью отсутствовали ногти. Уставился на неё так, как Робертс меня просила не делать. Заметил ещё пару вещей: от виска вниз по контуру лица к подбородку шёл шрам, довольно давний, на шее виднелась прожжённая кожа.
Занятное зрелище, правда? мой ступор её позабавил.
Спохватился и убрал взгляд:
Простите.
Вы все так таращитесь, несмотря на просьбы Эммы.
Робертс одарила меня суровым взглядом.
Интересно, что тут потерял такой красавец, как вы? Зачем губите себя и своих поклонниц? она отошла и снова села на койку, спрятав ноги под себя.
Это всё не для меня, произнёс я, поражаясь, что вообще отвечаю на её вопросы.
Ясно, потеряв интерес, она отвернулась к Эмме.
Как ты, дорогая? ординатор тут же прониклась к ней заботой.
Ты по-прежнему хочешь знать мои чувства? Это всегда больно, Эм. Я умру в этих стенах. Он убьёт меня.
Злодей из твоего сна? Робертс учтиво смотрела на неё.
Пациентка устало усмехнулась и, покачав головой, опустила взгляд.
Да, из моего сна, будто сдаваясь, кивнула девушка. Зачем это обсуждать? Мне не помогает. Вы отрываете таракану по одной ноге и смотрите, как он поведёт себя дальше.
Джилл, милая, общаясь с тобой, я смогу назначить тебе верное лечение, врач погладила её покалеченную ладонь.
Пациентка снова усмехнулась и плавно убрала от неё руку.
Всё то же самое, Эм. Мой диагноз никогда не изменится. Мой диагнозэто ОН.
Дорогая, ты не права
Я устала, Джилл не желала больше говорить, легла и свернулась калачиком на койке.
Хорошо, отдохни, Робертс удрученно поднялась и протянула мне стакан с водой и лекарства. Ей нужно выпить, проследи. Она последняя на сегодня. Через час проводишь её в столовую.
Мне быть тут? немного опешил.
Нет, ты вернёшься за ней. Она отказывается питаться с остальными, поэтому её нужно уговорить. Подчеркиваю, уговорить!
Я понял, проводил ординатора взглядом к выходу.
Повернувшись к пациентке, невольно икнул от неожиданностидевушка уже стояла прямо напротив меня. Она слегка улыбнулась, взяв из моих рук лекарства, бросила их в рот, запила водой и продемонстрировала мне ротовую полость, показывая, что всё проглотила. Всучила стакан обратно в руку и, вернувшись на койку, снова углубилась в чтение.
Я медленно повернулся к дверям, но всё же успел обратить внимание на книгу.
Ромео и Джульетта?! удивление коснулось моего лица.
Да, я не читала её, девушка немного раздражённо и обиженно посмотрела на меня. Я не училась в школе, а читать тут больше нечего.
Не училась в школе, но можешь читать?
Мир не без добрых людей, буркнула Джилл.
Решил её подбодрить:
Хорошая книга. Тебе понравится.
Любовь? Два влюбленных сопляка? скептически фыркнула. До добра их это точно не доведёт.
Невольно улыбнулся, ещё больше увлекаясь её персоной:
Довольно смелый анализ.
Это жизнь. Люди не умеют любить, парировала девушка. Мы только привязываемся, делая друг друга своими жертвами или рабами, сглотнула. Любовьэто болезнь гормонов и рассудка.
А любовь матери к ребёнку, например? Это ведь реально. Это тоже любовь.
Это инстинкт, заложенный нам природой, но иногда и этот факт даёт слабину.
Ты так уверенно судишь обо всём, задумчиво смерил девушку взглядом.
Мне не хотелось верить в подобные выводы.
Ты любил кого-нибудь? вопрос не в бровь, а в глаз. Ну кроме мамы и папы.
Наш разговор перешёл довольно в неординарное русло. Она размышляла со мной. Такое бывает? У психбольных!
Думаю, в школе, всё же решил ответить. У меня была такая любовь, но длилась недолго.
Ты бросил её. Потерял интерес, как потребитель, хмуро изрекла она, снова убеждаясь в своих выводах.
У меня погиб отец, стало немного обидно за себя. Было уже не до неё.
Джилл виновато посмотрела на меня:
Прости.
Ничего. Скажи, что привело тебя к таким выводам? Тебя любили?
Любили, она тут же изменилась в лице, поджав ноги под себя.
На коленке уличил шрам от пули. Засаднило на кончике языка, когда вдруг представил, как ей было тогда больно.
Это прекрасно, старался не смотреть на ноги девушки.
Уходи, я хочу читать дальше, отвернулась.
Понял, что сказал, что-то не так. Покорно направился к дверям, но остановился, глянув на эту хрупкую фигурку.
Прости меня, если обидел, с этими словами покинул палату.
Как и велела Робертс, через час вернулся за пациенткой. Я приготовил целый список доводов, чтоб уговорить Джилл идти со мной в столовую, но, к моему облегчению, приводить их в действие не пришлось. Она поднялась с койки и взяв меня под руку, улыбнулась.