Нахмурившись, он потер виски и стал размышлять, как с наибольшей выгодой использовать Фануила.
«Ты говоришь, граф еще спит?»
«Да, мастер».
«Как думаешь, удастся ли тебе потихоньку обследовать его комнаты?»
«Это рискованно. Если граф увидит меня, я, конечно же, удеру, но он тут же поставит на уши всю прислугу. Весь замок начнет охотиться на меня. А сейчас они обо мне вроде бы и забыли».
Лайам все это понимал, но также он понимал, что такое положение не продержится долго. Кто-нибудь да припомнит о крылатой рептилии, принадлежащей преступнику, брошенному в темницу. Так что, хочешь не хочешь, а приходилось спешить.
«И все же ты попытайся. Если хозяин проснется, попробуй его усыпить. Сумеешь?»
«А как же».
Он снова принялся ждать, молясь своему божеству, а заодно и другим богам с достаточно чутким слухом. Его избитое тело жалобно заскулило, и Лайам, оставив молитву, взялся подсчитывать свои ссадины и синяки.
Наконец Фануил объявил, что находится в комнате Райса.
«Он все еще спит».
«Ты что-нибудь видишь?»
«У него куча всякого багажа. Сомневаюсь, что смогу все просмотреть в короткое время. Подожди-ка…»
«Что там? – Ответа не было. – Что там, Фануил?»
«В дверь кто-то стучится. А теперь входит слуга».
Лайам вскочил с койки, забыв о своих ушибах.
«Уходи! Немедленно уходи!»
«Я спрятался под кроватью», – ответил дракончик. Мысли его, как и всегда, не выражали эмоций. Лайам заметался по камере, словно раненый лев.
«Просыпается, – сообщил Фануил. – Слуга говорит, что к нему кто-то пришел. Граф злится, он не хочет вставать. Он говорит, чтобы всех гнали в три шеи».
Передача подробностей лишь усиливала тревогу.
«Уходи как можно скорее, маленький идиот!»
«Слуга просит прощения. Он говорит, что пришел квестор Проун».
«Проун?»
«Граф говорит, что примет его. Ладно, я ухожу».
«Стой! Куда! Сиди, где сидишь! Это становится интересным! – Лайам от возбуждения хватил по стене кулаком и заплясал на месте, словно норовистая лошадка. – Ничего, ничего, авось тебя не заметят! Передавай мне все, что услышишь! Все до словечка! Ну, что там у них?»
«Слуга только что впустил квестора Проуна. Может, ты сам послушаешь их разговор?»
Ну да, ну конечно! Выругав себя за кромешную глупость, Лайам крепко зажмурился. Одновременно смотреть и слушать возможности не имелось, а потому вместо шлема с забралом он представил себе рокот отдаленного грома, и, когда этот рокот затих, в его ушах зазвучал голос Проуна, слегка приглушенный толщей графской кровати.
– …что прервал ваш сон, любезный граф Райс, но госпожа председательница ведет себя неспокойно. Мы только что спускались в тюрьму, и этот Ренфорд заронил в ее душу сомнение. Он столько всякой всячины наговорил, что ей теперь не терпится разобраться, где ложь, а где правда!
Скрип пружин, топот босых ног, звук закрываемой двери. Ноги вернулись, кровать просела опять, и после мгновения тишины раздался свистящий шепот:
– А вы-то на что?
– Прошу прощения, милорд, – залебезил Проун, и Лайам представил себе, как жирный квестор нервно заламывает вспотевшие ручки. – Ренфорд вычислил нас, он знает практически все…
– И наплевать, что знает! – гневно перебил его Раис. – Ренфорд – пустое место! Абсолютно пустое! С чего это вы так боитесь его? Я полагал, что имею дело с мужчиной. Поздно трястись, нам некуда отступать. Скоро все будет кончено, успокойтесь! – Кровать скрипнула, граф, видимо, лег. – Глупо было сюда приходить. Ступайте к себе.
Проун заскулил.
– Милорд, но… но этот жуткий дракон? Он на свободе, он страшно опасен! Кто знает, где эта тварь и чем сейчас занята?
Лайам затаил дыхание – говорили о Фануиле.