И перво-наперво – закончить отчет, потом обдумать документы по Дипенмуру, а завтра… завтра следует вовремя явиться на утреннее совещание…
– Идем, – сказал он Фануилу. – Нам надо пораньше лечь.
Единственным освещением казарменных коридоров были редкие свечи, и Лайам с Фануилом долго блуждали по лабиринтам запутанных переходов, пока, наконец, вдали не мелькнула фигура в атласном халате и красном ночном колпаке. Поскольку квесторов ареопага поселили в соседних комнатах, Лайам даже обрадовался тому, что толстяк попался ему на глаза.
«Пусть он изрядная скотина и клеветник, но ориентир из него хороший».
На следующее утро Лайам поднялся рано и в отличном расположении духа спустился в комнату, отведенную для завтраков ареопага. Ему даже пришлось подождать появления остальных заседателей, но он не провел это время без толку, а внимательно перечитал свой отчет и составил в уме список вопросов, которые следовало задать вдове Саффиан. Когда совещание началось, Лайам выбросил из головы посторонние мысли и стал внимательно вслушиваться в слова толстого квестора, стараясь не обращать внимания на его напыщенный тон.
«Боги, понятно, почему он так рвется соскочить с этого места! Разбираться со всем тем, о чем он сейчас говорит, – сплошная морока!»
Внимательно выслушав Проуна и сделав по поводу сказанного ряд замечаний, вдова Саффиан объявила совещание завершенным. Лайам выждал, пока все уйдут, затем подошел к черной даме и положил перед ней бумаги.
– Вот отчет, который вы мне поручили составить, госпожа председательница.
Женщина просмотрела пару страниц, словно желая убедиться, что ее не обманывают, затем кивнула.
– Ну, хорошо. Позже я с этим ознакомлюсь поближе. – Она убрала отчет в сумку. – Вы хорошо поработали, квестор. Благодарю вас.
– Если бы вы сочли возможным уделить мне какое-то время – после дневного заседания, например, – я хотел бы, сударыня, задать вам несколько вопросов по Дипенмуру.
Поколебавшись, вдова Саффиан жестом указала ему на стул.
– Я могу это сделать прямо сейчас. Что вас смущает?
– Благодарю, сударыня, – Лайам поклонился и сел. – Должен признаться, я озадачен многим. Во-первых, из отчета, составленного, как я понимаю, дипенмурским эдилом, совершенно неясно, обвиняются ли жрец и ведьма в причастности к пропаже детей. Во-вторых, там упоминаются какие-то ключи от пещеры, но у кого они обнаружены и что из себя представляет эта пещера, также невозможно понять. Кроме того…
Женщина вскинула руку.
– Минутку-минутку. Разве отчет этого не проясняет?
– Прошу прощения, нет. И, как вы понимаете, возникает проблема…
– Я не читала отчета, – перебила она, – и плохо знакома с сутью вопроса. Знаю лишь, что в окрестностях Дипенмура прошлой зимой случилось что-то очень уж мерзкое – тут же, вдобавок, обросшее грязными слухами. Покойный председатель ареопага очень обеспокоился и решил провести дознание лично. Он много беседовал с дипенмурским эдилом, но я не присутствовала при этих беседах.
Лайам открыл было рот, но тут же закрыл, ограничившись лишь коротким:
– Мгм.
Вдова Саффиан продолжала, словно бы не расслышав скептической нотки в этом маловразумительном отклике на ее пояснения.
– Я понимаю, что это весьма тонкое дело. И вести его следует деликатно. Священнослужитель и служащая управы впрямую, вроде бы, не обвиняются, но находятся на подозрении – а это не шутки. Граф Райс дважды приезжал в Дипенмур. Муж говорил с ним, но записей не оставил. Отчет, находящийся у вас, – единственное, на что мы можем сейчас опереться. Продолжайте его изучать, а я… – Она помолчала и вдруг всплеснула руками, словно ей в голову пришла мысль, способная все разрешить. – Я запрошу у квестора Проуна копию этого документа и просмотрю ее как можно скорее. И тогда мы еще раз поговорим. Хорошо?
– Да, госпожа председательница. Благодарю вас.