Второе: в комиссию должны войти также мужчины и замужние женщины. И третье: решения, выработанные комиссией, ни в коем случае не должны покушаться на права человека, его достоинства и личную свободу. Согласны?
Поднялся Алексей:
— Я думаю, что последний пункт должен распространяться и на детей. А именно: в любом случае ребенок должен знать своих родителей — и мать, и отца.
Светка пыталась что‑то возразить, но ее слова потонули в одобрительном гуле.
— Принято! Есть еще дополнения или поправки?
— Я против! — Светка вскочила со своего места и горячо заговорила. — Эта поправка уничтожает достоинство женщины! Выходит что? Мужчина может с кем угодно, а женщина должна быть только с одним! Это несправедливо! Я протестую!
— Интересы женщины не должны противоречить интересам ребенка!
Кто это сказал? Голос послышался сзади. Ах, это Оксана. Умница!
— Итак, — обратился я к собранию, — есть поправка и есть протест против поправки. Голосуем! Кто за то, чтобы принять предложение с поправкой? Почти единогласно. — Теперь приступим к выборам комиссии.
В комиссию избрали пятерых девчат, одного парня и Наталью, как представительницу замужних женщин.
На этом собрание закончилось.
Через два часа новоиспеченное «правительство» собралось, как обычно, «у камина». Нужно было обсудить результаты собрания и на этой основе внести поправки в свои планы.
— В общем, все получилось довольно глупо! — высказал свое мнение Александр Иванович. — Все пошло как‑то по‑детски! Не надо было никакого собрания, а следовало оставить все как было раньше. Ведь, фактически, ничего не изменилось. Только какая‑то игра в государство.
Конечно, я сам чувствовал, что вышло как‑то не так и несколько напоминало глупый камуфляж или, еще хуже, буффонаду?
— Ну, не все сразу получается так, как надо! — попыталась смягчить выводы своего мужа Наталья. — На все нужно время.
— Вот здесь я согласен! — проговорил Алексей. — Нужно время. Года через два такое собрание было бы более уместно. Но с другой стороны… — он задумался, подыскивая слова, — с другой стороны, — повторил он, — кто знает, что будет с нами через два года? Я понимаю намерение нашего Президента. Чего он хотел? Он хотел, — продолжал Алексей, как‑будто меня не было с нами, — заложить основы будущего демократического устройства. Поймите! Сейчас, в нашей ситуации, весьма неустойчивой, развитие дальнейших событий может пойти непредсказуемо. Одно из таких направлений нам уже известно. Мы в прошлом году столкнулись с этим. У нас пока все было благополучно. Но это видимость благополучия. Через год‑два наши ребята подрастут, многим из них исполнится по двадцать лет. Появятся свои лидеры, за которыми пойдут остальные. Этого нельзя сбрасывать со счетов. Кто знает, какие фантазии придут в головы их лидеров, если не будет заложена прочная основа будущей организации, если не будут выработаны законы, ставящие барьер на пути авантюризма, диктатуры и тирании. Тираны могут быть и в маленьких общинах. Мы все смертны. Никто не знает, когда и при каких обстоятельствах мы можем погибнуть. Вдобавок, в такой ситуации, как наша. Ты, Саша, обратил внимание только на внешние обстоятельства. Но есть и другая сторона сегодняшнего мероприятия. Там закладывался первый камень фундамента нашего будущего.
Слово взял Борис Иванович:
— Ну, что я скажу! — он обвел нас взглядом, как бы заранее извиняясь, — в общем, я согласен с Алексеем. Все правильно! Вот только финал все подпортил. Я имею в виду Светку с ее бредовыми идеями матриархата. — Он усмехнулся. — С одной стороны, конечно, в чем‑то она и права.