Если мы сейчас не будем иметь, скажем, одежду, то нам придется изготовлять ее самим. А это займет время и не оставит его для учебы.
— Выходит, что наш грабеж имеет под собой высокую моральную основу?
— Конечно! Тем более, что это не грабеж, а законное вступление в наследство.
— А! Теперь мне легче заниматься всем этим, а то, знаете, нет‑нет, да и появляются нехорошие мысли.
Мы снова принялись за работу. Нам предстояло загрузить еще восемь больших грузовиков.
— За день не управимся, — вздохнул Алексей.
— Что ж, придется еще раз заночевать.
Ночь мы провели в пустом товарном вагоне. Ребята нанесли откуда‑то ковров, постелили их на пол теплушки и, укрывшись такими же коврами, расположились на ночлег и быстро заснули.
Мне опять не спалось и я вышел покурить. Минуты через три из теплушки выпрыгнул Алексей и, чиркнув спичкой, стал раскуривать сигарету. Я подошел.
— Что, не спится?
— Я вот все думаю о нашем недавнем разговоре, — он глубоко затянулся и медленно выпустил дым. Сигарета сразу уменьшилась на треть.
— Ты очень много куришь, — упрекнул я его.
— Да, надо бросать, — согласился он, — все равно запасы табака скоро кончатся. А вы заметили, — он еще раз затянулся и выбросил окурок, — что из ребят мало кто курит?
— И никто давно не употребляет спиртного, хотя склад с ним не охраняется!
— Чем вы это объясните? Судя по тому, что мне рассказывали, публика у вас тут собралась не очень благополучная. Казалось, напротив, эта ситуация должна была бы способствовать пьянству.
— Боюсь, что мое объяснение покажется неубедительным.
— А все‑таки?
— Ну, хорошо. Только учтите, я могу и ошибаться. Я бы назвал это грузом социальной зависимости. В обществе человек все больше и больше начинает зависеть от других, от их поступков, деятельности, положения и т. д. Понимаете? Меньше от себя самого, а от других. Общество давит на психику человека… Я ясно объясняю?
— Не очень, но я стараюсь понять. Продолжайте пожалуйста!
— У меня самого это еще не совсем сформулировано. Я давно обратил внимание на то, что поведение ребят, да и девочек тоже, значительно улучшилось. Мне в свое время пришлось с ними хлебнуть немало горя. Так вот, эта зависимость и невозможность точно, заранее моделировать в своем сознании результаты этой зависимости, создает большую неопределенность в принятии мозгом человека решений. Фактически, в такой неопределенности мозг производит большую работу, но работу, как правило, малопродуктивную.
— Как вычислительная машина, которой поставили некорректную задачу?
— Приблизительно, хотя мозг человека несравненно сложнее самой совершенной и мощной машины. В результате такой непродуктивной и изнуряющей работы появляется потребность и желание отключиться. Одни этого достигают тем, что читают фантастику, детективы, другие ищут для себя возможность отключиться в алкогольном или наркотическом опьянении. Причем, все это происходит подсознательно. Начинающий пить не собирается стать алкоголиком, так же как и наркоман тешит себя иллюзиями, что может в любое время бросить это занятие. Но я отвлекся. Такое состояние можно назвать скрытым массовым неврозом. В начале столетия академик Павлов получил такие неврозы у собак, ставя перед ними некорректные, как вы их назвали, задачи. Скорее, их можно назвать иначе — задачи, превышающие возможности вычислительной системы мозга. В общем, это почти одно и то же. Так вот, — продолжал я, сам не замечая, что впадаю в лекторский тон, — все это и явилось одной из главных причин роста алкоголизма и наркомании в нашем обществе. Само общество и та социальная тяжесть, которую оно создало для каждого индивидуума, породило условия для распространения этих пороков.