Эллисон ПирсонИ как ей это удается?
Эви, с любовью
Фокус, фокусничать: сущ., гл.
1. Демонстрировать ловкость рук, напр. подбрасывать разл. предметы в воздух и ловить их поочередно.
2. Вести сразу несколько дел одновр., особ. с изощренным хитроумием.
3. а) обман, надувательство; б) подтасовка фактов; в) мошенничество.
Комедия провала. Трагедия успеха
Автобус по городу катит и катит
Др-р, др-р, др-р, др-р.
Автобус по городу катит и катит
День напролет.
Младенцы в автобусе плачут и плачут:
У-а! да У-а!, У-а! да У-а!.
Младенцы в автобусе плачут и плачут
День напролет.
Мамаши младенцев трясут-унимают:
Ш-ш-ш Ш-ш-ш Ш-ш-ш Ш-ш-ш
Мамаши младенцев трясут-унимают
День напролет.
Часть первая
1. Дом
01:37
Каким ветром меня сюда занесло, объяснит мне кто-нибудь? Я имею в видуне на кухню, а в эту жизнь? В ночь перед школьным рождественским праздником я доделываю кексы. А, да чего уж там: я уделываю готовые кексыпроцесс куда более тонкий и деликатный.
Развернув роскошную упаковку, осторожно вынимаю кексы из гофрированной фольги, ставлю на разделочную доску и опускаю скалку на их идеально сахарно-припудренные головки. Поверьте, не так это просто, как кажется. Не рассчитаете силу, поднажмете чуть сильнееи сдобные светские леди лишатся своего пухлого обаяния, распустят нижние юбки и начнут плеваться джемом. И лишь осторожным, но уверенным движением (муху когда-нибудь доводилось давить?) вы запустите кондитерский мини-оползень, достигнув милого домашнего обличья сладких толстушек. Домашнего. Именно такой мне сейчас и требуется. Домдуша семьи. Домэто где любящая мамочка печет своим деткам вкусненькое.
Столько трудов, а все из-за чего? Из-за письма, которое десять дней назад Эмили принесла из садикатого самого, что до сих пор пришлепнуто к дверце холодильника магнитным Тинки-Винки и взывает к родителям по возможности внести вклад в скромный праздничный стол, который мы традиционно устраиваем для детей после рождественского спектакля. Записка напечатана ярко-красными чернилами, внизу, рядом с подписью мисс Эмпсон, застенчиво ухмыляется снеговик в академической шапочке. Но пусть вас не обманывает делано-дружелюбный тон и частокол восклицательных знаков!!! Ни в коем случае. Садиковская корреспонденция сочиняется шифром до того каверзным, что разобрать его способны либо дешифровщики, либо женщины в последней стадии недосыпа, отягощенные чувством вины.
Вот, к примеру, слово родители. Обращаясь к родителям, на деле детсадовские власти до сих пор подразумевают исключительно матерей. (Какой же отец при наличии жены станет читать послания из садика? Гипотетически, полагаю, такое возможно, но только в случае, если это приглашение на праздничную вечеринку, да и то случившуюся недели полторы назад.) А как вам нравится по возможности внести вклад? По возможности на учительском языке означает под страхом смерти и под угрозой непоступления вашего ребенка в приличную школу. Что же касается скромного праздничного стола, то готовое угощение, купленное лживой лентяйкой в ближайшем супермаркете, в меню определенно не входит.
Почему я в этом уверена, спросите? Да потому, что до сих пор помню взгляд, которым обменялись моя мама и Фрида Дэвис в семьдесят четвертом, на Празднике урожаяпри виде мальчишки в пыльной зеленой куртке, возложившего на алтарь добровольных пожертвований коробку из-под обуви с двумя банками консервированных персиков из местной лавки. Забыть тот взгляд невозможно. Только полное ничтожество, недвусмысленно читалось в этом взгляде, способно возблагодарить щедрость Создателя подобной пакостью, в то время как Отец Небесный заслуженно ждет горы свежих фруктов в нарядно упакованной корзине. Или свежеиспеченной сдобной плетенки. Домашний хлеб Фриды Дэвис, торжественно пронесенный по церкви ее близнецами, в количестве тугих кос не уступал волосам рейнских русалок.
Видишь ли, Кэтрин, уписывая пирожные, презрительно гундосила потом миссис Дэвис, некоторые мамы, такие как я, например, или твоя мама, не жалеют сил. Однако есть и иные особы протяжно фыркнула она, которые и пальцем не пошевелят
Я тогда отлично поняла, о ком речь. О женщинах, которые выбирают легкие пути. В семьдесят четвертом уже вовсю злословили о работающих матерях. Об особах, предпочитающих брючные костюмы и даже, поговаривали, позволяющих своим детям днем смотреть телевизор. Злобные сплетни липли к этим женщинам, как пыль к их деловым сумочкам.
Как видите, еще толком не понимая, что такое быть женщиной, я уже знала, что мир женщин делится надвое: на достойных матерей, которые самоотверженно пекут пироги с яблоками и неусыпно надзирают за стирально-сушильными машинами, и на матерей иного сорта. Сейчас, тридцати пяти лет от роду, я полностью отдаю себе отчет, к какой из половин отношусь. Потому-то, видимо, и торчу посреди ночи 13 декабря на кухне со скалкой в руках, издеваясь над готовыми кексами, чтобы добиться от них домашнего обличья. В былые времена женщины находили время на выпечку домашних кексов, но имитировали оргазм. Теперь же оргазм у нас настоящий, а вот домашние кексы приходится имитировать. И это называется прогрессом.
Черт. Черт! Куда Пола подевала сито?
Кейт, ты что творишь? Два часа ночи!
Ричард, застыв в проеме двери, щурится от света. Рич. В любимой пижаме от Джермин Стрит, застиранной, в катышках, точно ползунки. Рич, со своим несгибаемым британским благоразумием и порядком поизносившейся добротой. Тормоз Ричард, как зовет его моя американская коллега Синди, потому что работа в его проектной фирме практически заглохла, а на то, чтобы вынести ведро, Ричарду требуется полчаса, и он вечно советует мне притормозить.
Притормози, Кэти. Ты прямо как тот ярмарочный аттракцион как его там? Где визжащий народ размазывает по стенкам, пока крутится эта чертова штуковина.
Центрифуга?
Ясно, что центрифуга. Как сам аттракцион называется?
Без понятия. Стена смерти?
Точно.
В чем-то он прав. Я еще не дошла до того, чтобы не понимать, что жизнь не исчерпывается подделкой кексов глубокой ночью. И усталостью. Усталостью глубоководной, почти бездонной. Если честно, я так и не избавилась от нее с рождения Эмили. Пять лет бреду по жизни в свинцовом панцире недосыпа. И какой выход? Отправиться завтра в садик и внаглую грохнуть на праздничный стол упаковку лакомств из Сейнзбериз? Здорово. К мамочке, которой никогда нет дома и мамочке, которая всегда кричит Эмили сможет добавить мамочку, которая и пальцем не пошевелила ради нее. Два десятка лет спустя, когда мою дочь схватят на территории Букингемского дворца за попытку похитить монарха, полицейский психолог сообщит в Вечерних новостях: Друзья Эмили Шетток считают, что ее психологические проблемы начались с рождественского праздника в садике, когда мать Эмили, принимавшая в ее жизни символическое участие, унизила дочь на глазах у одноклассников.
Ты что, Кейт?
Мне нужно сито.
Зачем?
Чтобы посыпать кексы сахарной пудрой.
Но зачем?..
Потому что они слишком аккуратные, все догадаются, что я не сама их пекла.
Ричард моргает, точно Стэн Лорел, который пытается сообразить, что происходит.
Да не о пудре речь, Кэти. К чему эта готовка? Ты три часа как вернулась из Штатов. Никто не ждет от тебя свежей выпечки для детсадовского праздника.
Я сама от себя этого жду! неожиданно рявкаю я, и Ричард вздрагивает. Так куда Пола засунула это чертово сито?!
Я вдруг замечаю, как постарел Ричард. Морщинка, некогда на манер восклицательного знака прорезавшая его лоб, стала глубже и едва ли не впятеро шире. Милый мой смешливый Ричард когда-то глядел на меня как Деннис Куэйд на Эллен Баркин в Большом кайфесейчас же, после тринадцати лет отношений, полных поддержки и взаимопонимания, смотрит, точно бигль на исследователя, который заставляет его дышать табачным дымом: вроде и понимает, что такие вот эксперименты необходимы ради общего блага, но все равно молит о пощаде.