В такой глубокой задумчивости его застала Оливия в беседке.
Где мама?
Людовик молчал, а потом спокойно ответил:
Я не знаю где она. Мы немного поругались, и я думал, что она пойдет следом за мной, но когда дошел до дома, понял, что ее нет. Вернулся сюда, но здесь ее уже не было.
Что значит, ее уже не было? И где она?
Я не знаю, думаю где-то недалеко, по меньшей мере, она точно не исчезла.
Оливия была расстроена таким отношением отца к матери и хотела, чтобы они ее нашли
Папа! Оливия строго посмотрела на отца, ты что не беспокоишься о том что с мамой?
Она цела и невредима, а ты слишком драматизируешь. Пойдем в дом, наверно она уже дома и ждет нас.
Ты в этом уверен? подозрительным тоном спросила дочь отца.
Да уверен, она переутомилась, ей разговор дался нелегко. Новость неожиданная очень.
Все эти слова отца и очевидное равнодушие задели Оливию. В глазах стояли слезы, и она шепотом повторяла одну и ту же фразу:
Как ты можешь быть таким равнодушным?
Спустя минуту ее охватила ярость, перемешанная с жалостью к матери и она начала орать:
Как можно быть таким равнодушным?! воздух сотрясался под её криком, разрывая отцу душу, задевая его за живое, жившее в глубине его холодного сердца. Он сделал усилие над собой и обнял дочь. Она даже не пыталась вырваться.
Ну не плачь, мама найдется, пойдем в дом.
Оливия убрала его руки от себя, и, посмотрев, на него сказала:
Как всегда да, всё будет хорошо? У тебя ведь по-другому не бывает.
Да ты права, Людовик оставил дочь в беседке, а сам быстрыми шагами отправился в сторону дома. От злости у него стучало в висках, его злило, что Оливия, которая много лет не знала материнской любви, защищала её так яростно. Рой мыслей бурлил в его голове.
«Что за вечер сегодня? Они вдвоем решили меня довести. Неужели Оливии не очевидно такое разное отношение к ней и к Инессе. Пропади она, Ванесса вряд ли бы так переживала, а вот ища Инессу, она бы заставила планету крутиться в обратную сторону, лишь бы с драгоценной Инессой ничего не случилось. Дьявол».
Когда он зашёл в дом, его голос как раскаты грома разнеслись по холлу, когда он позвал домоправительницу:
Луиза! от его крика хрустальные фужеры содрогнулись и запели.
Домоправительница тут же вышла из кухни:
Вы звали, месье?
Где твоя хозяйка? Она пришла домой? вместо ответа он забросал расспросами прислугу.
Да она пришла, десять минут назад и сразу поднялась к себе, сказала, что ужинать не будет.
Очень хорошо, с этими словами Людовик взбежал по лестнице, и Луиза услышала, как хлопнула дверь в комнате Ванессы. Этот вечер ей запомнился надолго, ведь первый раз она видела хозяина дома таким. Наверху слышался разговор на повышенных тонах.
Людовик ворвался в комнату и начал говорить:
Ты что себе позволяешь?
Ванесса сидела в это время в кресле и подняла голову посмотреть на мужа. Её взгляд был совершенно спокоен, и голос был таким, словно ничего и не было:
Что-то случилось?
Людовик на секунду оторопел и не знал, как реагировать на такое поведение. Это были первые признаки душевного расстройства у его жены, но тогда он не обратил внимания. Людовик успокоился и сказал:
Пойдем ужинать.
Хорошо, идём, Ванесса поднялась с кресла, и они вместе спустились в столовую. К этому моменту Оливия уже вернулась в дом, и они сели ужинать.
Глава 3
Дижон. В плену мёртвых роз
Выбрав место жительства, Оливия вместе с отцом приобрели шато, которое было недалеко от Лиона. Регион носил название Золотой берег, находился он в 25 км от Дижона. Там она жила год одна, открыла винный магазин, отец периодически навещал ее, но она этому не очень радовалась и ждала, когда родители наконец-то переедут на Сицилию. Людовик никогда не предупреждал её о своем приезде и вот он приехал в очередной раз неожиданно. Но решил не сразу идти к дочери, а навестить своего старого друга. Его путь проходил через то место где располагался её магазин, и проходя мимо он обратил внимание на то, что возле входа были кусты роз. Он улыбнулся и подумал:
«Неужели Ванессе удалось привить ей любовь к цветам? Надо же».
Жизнь текла словно река, и время неумолимо бежало вперед. Людовик явственно ощущал, как возраст берёт своё и как его чувства по отношению к семье обостряются, начали появляться нежность к дочерям и тёплые чувства к супруге. Теперь, когда пришла пора расставаться с Оливией, он задумался о том, как же она будет жить здесь совсем одна. Они никогда не были близки, и вероятно, поэтому дочь так легко перенесла разлуку с родителями.
Купив бутылку красного вина, Людовик отправился к своему старому другу. Даниель был родом из Дюссельдорфа, но уехал оттуда в семнадцать лет. Его родители были людьми небогатыми и смогли дать ему немногое, глядя на то, как они живут, он решил перебраться во Францию. В стране виноградных лоз он организовал свое дело и успел завести дружбу с влиятельными людьми, в их числе был Людовик. Когда они встречались, то обсуждали не только деловые вопросы, поскольку он был вхож в семью де Грасс и знал многое. Друг Людовика был в курсе переезда семьи на Сицилию и того факта, что Оливия была решительно против этого. Он был глазами и ушами Людовика, ведь друг ему очень доверял. Когда Людовик подошел к забору, Даниель сидел в беседке и курил трубку.
Даниель! Откроешь старому другу ворота своего дома, улыбаясь, Людовик позвал друга
Друг, услышав своё имя, поднялся со скамейки и пошел в сторону ворот. Увидев Людовика, он обрадовался, хотя и понимал, что друг, скорее всего снова приехал по делам дочери.
Людовик! Рад тебя видеть, проходи, он открыл ворота и протянул руку, чтобы поздороваться.
Людовик прошел, и они обменялись рукопожатием.
С момента как они виделись в последний раз, прошло много времени, и он не знал ничего о том, что происходило дома у Людовика. Даниель, видя, что друг устал после дороги, предложил ему сразу присесть за стол и открыть бутылку вина.
Давай присядем, ты видно устал, откроем вино, вот еще сыры, доставая, из холодильника несколько сортов сыра заговорил Даниель.
Да, пожалуй, можно выпить вина. Я сюда ненадолго, на день или два, поэтому хочу сразу спросить как дела у моей девочки.
У Оливии всё хорошо, мы с ней иногда встречаемся на улице, и в магазин к ней я захожу. А почему ты на день-два? наливая вино в фужеры, спросил Даниель.
Последнее время Ванесса себя неважно чувствует и нужно быть рядом с ней.
Что-то серьёзное? Если нужна помощь ты всегда можешь на меня рассчитывать.
По глазам Людовика друг понял, что это не просто болезнь, а нечто более серьёзное. Его пугали собственные чувства по отношению к жене, ведь раньше он не интересовался её состоянием. Привязанность и чувство долга, которые появились на закате жизни. Он разрывался между Оливией и женой, ведь им обеим нужно было его время и внимание. Людовик молчал, погруженный в свои мысли, Даниель прервал молчание.
Поговорим об Оливии. Сколько я смотрю за ней и тем, как она строит работу своего магазина, тем больше думаю, что ей стоит подумать об открытии своего ресторана.
Почему такие выводы?
Люди к ней приходят в магазин, потому что им нравится, как их обслуживают. Хороший сервис, приятный персонал и конечно внимание хозяйки. Поговори с ней об этом.
Хорошо, поговорю с ней об этом после нашего переезда. И приехал я в этот раз, чтобы сообщить ей именно эту новость. Можешь меня поздравить с приобретением дома на Сицилии.
Уже, немного огорчился Даниель, значит это наша последняя встреча здесь.
Да быстро всё произошло, неожиданно для многих.
Услышав печальный тон друга, Людовик почувствовал укол совести, ведь они с другом через многое прошли и он был одним из близких людей. Он гнал прочь свои сентиментальные мысли, однако сопротивление его было не столь сильным как в молодые годы, казалось, что рухнула великая китайская стена в душе Людовика. Лёд, сковывающий его сердце многие годы, тронулся. Айсберг начал таять.