Я буду помогать тебе, звёздочка. А хочешь, поехали со мной. Возможно, это как-то встряхнёт твою маму.
Я отрицательно покачала головой.
Нет, я не брошу её. Она же пропадёт.
По моим щекам катились слёзы. Я чувствовала, что теряю близкого человека, двух близких мне людей, но ничего не могла сделать. И тут из маминой спальни послышался шум, треск и звяканье, будто кто-то опрокинул стол и разбил вазу. Вскочив, мы кинулись на звук.
То, что я увидела, ещё долго стояло перед моими глазами, являлось в страшных снах, вызывая приступ истеричного плача. Мама сидела на полу и водила по запястью кусочком острого стекла. Кровь хлестала фонтаном из располосованной конечности, но она, точно не чувствовала боли, точно не осознавала, что делает.
Сергей схватил простыню и, отобрав осколок вазы, прижал белоснежную ткань к ране. Я же стояла, как вкопанная, и громко надрывно выла. Мой рассудок не мог принять вот такой реальности. Он защищался, как мог, слезами, стонами, хрипами.
Отчим разрывался между мной и мамой. Оставив жену лишь на мгновение, он подбежал ко мне и принялся трясти.
Очнись, Стелла, соберись с силами. Ты должна мне помочь.
Я тупо кивала, не понимая, в чём именно состоит моя помощь, всхлипывала, ловила ртом воздух, но никак не могла успокоиться. Вид и запах крови сводили с ума, отзывались резкими спазмами в желудке и болью в горле.
Поняв, что толку от меня нет, Сергей отступил, и вновь склонился над женой.
Я наблюдала, как он вытащил телефон, как набрал номер и назвал наш адрес.
А потом потом в нашем доме появились люди в медицинской форме. Они забинтовали руку мамы, и сделали ей инъекцию. Наверное, успокоительное! Я наблюдала, как моя родительница обмякла и опустила голову на грудь. Слова доносились до меня, словно эхо. Я с трудом понимала их смысл.
Глубокие порезы. Придётся шить.
Что с девочкой? Она не пострадала?
Доктора, мужчина и женщина, склонились надо мной.
Ты как? Ты в порядке?
Их лица то расплывались, то приобретали обычные очертания. Я никак не могла сфокусироваться. И ответить не получалось.
Нужно и её забрать. Девочка в шоке.
Забрать меня? Я хотела крикнуть, что никуда не поеду, но язык прилип к нёбу. Вместо слов из меня вырвался странный булькающий звук.
Не нужно. Я посижу с ней. Думаю, это скоро пройдёт.
Я с благодарностью взглянула на Сергея.
Мужчина-врач кивнул.
Как хотите.
А женщина открыла чемодан. Секунда, и в моё плечо вонзилась острая игла. Тело тут же приобрело лёгкость, и я погрузилась в блаженную темноту.
Следующее утро принесла новое потрясение.
Мирославцева! Опять не по форме? Наша классная дама, Ольга Анатольевна, державшая параллель в ежовых рукавицах, поправила очки и поджала тонкие губы.
На той недели новую получу.
А старая где?
Мала стала! В сиськах! Антон Забродин, мой бурно гормонирующий одноклассник, издал смешок.
Ольга Анатольевна побагровела.
Дневник на стол, и вон из класса!
Казалось, Тоха только этого и ждал. Топая мимо меня, склонился.
Я в туалете, киска, если надумаешьприходи.
Надеясь, что никто этого не слышал, я сделала вид, что ничего не произошло. Выяснять отношения казалось бесполезным занятием. Моя угловатая фигура как-то быстро оформилось, и теперь сальные комплименты не делал мне только ленивый. Впрочем, лучшей защитой являлся игнор. Не видя реакции с моей стороны, перевозбуждённые одноклассники отстали, переключились на других девочек. И лишь Забродин продолжал изводить меня своими скабрезными выходками.
Классная проводила наглеца долгим взглядом и вернулась к уроку.
Отсутствующие.
Брагин и Чуприна. Моя соседка вытянулась в струну.
Причина?
Зоя гриппует, а у Миши отца застрелили.
Класс загудел, а Ольга Анатольевна прикусила карандаш.
Значит так, все замолчали! Посидите тихо. Ладно? Мне к директору. Пусть созвонится с Мишиной мамой, узнает, может, помощь семье нужна, или психолог.
Мы притихли, пытаясь осмыслить, как такое могло произойти.
Мишку одноклассники знали плохо. Он перевёлся к нам, в лицей для одарённых детей, год назад из обычной школы. Поговаривали, его отец занимал высокую должность в мэрии и чем-то помог нашей альма-матер. Пареньком Миха был тихим, неприметным, не проявляющим ни к чему особого интереса, ни с кем дружбы не водил, но и не ссорился.
Дождавшись звонка, мы покинули кабинет алгебры и влились в толпу лицеистов. Учащиеся передвигались в направлении столовой, а я я вдруг замерла.
На стене возле учительской висел портрет с чёрной ленточкой внизу. Коллектив школы соболезновал Мише и его маме по поводу смерти заботливого отца и чудесного мужа, успешного руководителя и просто прекрасного человека Брагина Владимира Ивановича. Ошибки быть не могло. Я узнала прекрасного человека. Это он тискал меня у клуба, он назвал Рыжей и обещал отомстить. В тот же самый момент в голове всплыли слова отчима «С Брагиным мы разберёмся!»
Схватив в гардеробе куртку, я выскочила на улицу.
Нет, такого не может быть! Или может? Неужто отчим разобрался с моим обидчиком самым радикальным образом?
К моему облегчению Сергей оказался дома. По телефону такие вопросы не решались, а ехать в клуб я не хотела.
Ты в своём уме, Стелла? Я не бандит. Мои ребята решили все вопросы с Брагиным, когда тот протрезвел. А вот кто разделался с ним? Не могу знать.
Усевшись за стол напротив отчима, я решилась.
Не бандит? Тогда, кто? Как можно назвать человека, который держит клуб для извращенцев? Стоит мне вспомнить
Сергей тяжело вздохнул.
Маленьким девочкам не стоит вмешиваться в дела взрослых. Это может плохо кончиться.
Ага. Что ты там говорил? Если бы кто меня увидел, это стоило бы нам всем жизней. Говорил? Говорил! Я надулась. И я уже не маленькая. Я выросла, а ты и не заметил.
Мне показалось, или отчим смутился?
Ладно. Я расскажу тебе всё, но лишь для того, чтобы ты не кинулась проводить собственное расследование и не вляпалась в очередную историю. Но предупреждаю, если кто узнает, всем будет плохо.
Сергей подошёл к окну и закурил.
Мой отец имел большой вес в криминальном мире, но меня всячески оберегал от собственных дел. Я был единственным любимым чадом, наследником, и он не жалел для меня ничего. Лучшее образование, полный пансион и возможность не думать о хлебе насущном. Я рос испорченным подонком. Менял женщин чаще, чем стриг ногти, играл в казино, кутил и сорил деньгами. Отца не стало, когда я закончил университет. Но работа казалась мне скучным занятием, и я отправился на Бали. Купил хижину и бар, и продолжал жить, ни в чём себе не отказывая. Возможно, однажды меня сгубил бы алкоголь, или пырнул ножом муж одной из моих подружек, но тут появилась ОНА, и мой мир рухнул.
Моя мама?
Да. Сергей сел на стул и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Мне показалось, что он вновь переживает ту самую встречу, которая круто изменила судьбу. Эмма казалась особенной. Я влюбился, как мальчишка. Ни разница в возрасте, ни то, что она жила в другой стране, не могли остановить меня. Я бросил всё и примчался за ней в холодную неприветливую Россию. А, увидев тебя, понял, что повзрослел. Я стал и мужем, и отцом, и осознал, что являюсь главой семьи. А это требовало взяться за ум и строить бизнес. Только что я умел? Я разбирался лишь в музыке и алкоголе. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы открыть клуб. Так появился «Канди». А потом пошло, поехало. Словом, теперь мы не бедствуем.
А бедствовали?
Сергей усмехнулся.
Бывало. Хорошо, что ты маленькой была, всего не помнишь. Но именно тогда мы жили дружно, очень дружно, в любви и согласии.
Я помнила те времена и скучала по ним.
Всё шло нормально. Но однажды на пороге моего офиса возник странный персонаж, даже не из моего прошлого. Прошлое отца настигло меня, когда я этого не ждал. Отчим вздохнул. Не буду вдаваться в детали, но, как оказалось, родитель задолжал крупную сумму.
И тебя заставили отдать?
Не совсем. Мне сделали предложение. Я отдаю на год «Канди» в распоряжение Корпорации, а они