Здравствуйте, произнес он. Добро пожаловать.
Эйлса приветственно приподняла руку. В этот момент я поняла, что она разговаривает по телефону.
Хорошо. Значит, закажете такси? говорила Эйлса, пытаясь поймать взгляд Тома. Вы с Милли, да? На такси же нормально будет? Да, наверное. Не позднее десяти. Не позднее! Хорошо.
Она отключила связь и, заметив, что у нее испачканы руки, включила локтем кран, ополоснула их и обратилась ко мне через плечо:
Ох уж эти подростки! У вас есть дети?
Нет, но я знаю, что они именно в этом возрасте начинают преступать границы.
Здесь я должна сделать признание, что читаю много газет и журналов. Моя мать не позволяла приносить их домой, так что после ее смерти я компенсировала нехватку. Поразительно, какое количество полезных для жизни советов можно в них найти, особенно в воскресных приложениях.
Важно только выбрать, какая из битв для вас важнее.
Я знаю. Нужно расставлять приоритеты, правильно?
Она многозначительно махнула рукой, легко рассмеялась этот смех напоминал радостное щебетание птички. Она вела себя так, словно я дала ей самый полезный совет, который она когда-либо слышала. Теперь я знаю эту ее хитрость, ее склонность полностью соглашаться с человеком, рядом с которым она находится. Но тогда все для меня было в новинку, и Эйлса мгновенно показалась мне привлекательной.
Том протянул руку, чтобы забрать мой подарок коробку шоколадных конфет с мятной начинкой. У него на ногах были те же массивные белые кроссовки, но джинсы другие. Эти оказались с более широкими штанинами и оранжевыми строчками вдоль швов.
Мы, кажется, не очень хорошо начали, сказал он. У меня не было возможности должным образом представиться. Меня зовут Том.
А меня Эйлса, представилась она, закрывая кран и открывая тюбик с густым кремом для рук.
Верити. Верити Энн Бакстер.
Рад познакомиться с вами, Верити Энн Бакстер. Том широко и тепло улыбнулся мне. Он поставил коробку с шоколадными конфетами на стол и протянул руку, чтобы пожать мою. Он изучал меня с пристальным вниманием. Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь они вот-вот станут под цвет моей новой блузки. Что будете пить? Чай, кофе? Он прихлопнул ладонями. Джин?
Мгновение я колебалась, потом сказала:
Джин с тоником было бы прекрасно.
Он нашел стакан в одном из высоких шкафчиков, поднес его к свету, проверяя, чистый ли, потом налил на два пальца джина London Gin и плеснул тоника. Лед он вытащил из специального ящичка в холодильнике маленькой металлической лопаточкой. Все его движения были экономными и очень точными.
Так, лимон произнес он и достал маленький острый нож.
Мимо окна мелькнула тень прошла женщина в резиновых сапогах с растениями в лотке.
О боже, я же должна ей помочь! воскликнула Эйлса. Пойдемте со мной, посмотрите, чем я занимаюсь. Это потрясающе.
Я пересекла кухню вслед за ней и вышла через открытую дверь на участок позади дома. Герберты не особо занимались садом. Но у них там росли кусты и газон, стоял сарай. Все это исчезло. Из светлого камня, такого же, что и на полу в кухне, выложили широкую террасу. Клумбы оформили совсем недавно земля выглядела свежевскопанной. В самом конце участка я увидела то ли врытый в землю батут, то ли выкопанный пруд. Небо было свинцового цвета и висело низко, типично для марта. Парочка черных дроздов что-то искала в земле. В целом атмосфера мрачноватая.
Великолепно, правда? спросила Эйлса. У меня в Кенте был настоящий японский сад камней. Их еще называют дзен-сад. А здесь позади дома я собираюсь высадить бутень клубненосный, маки, васильки красивые полевые цветы.
Женщина в резиновых сапогах поставила на землю лоток, положила руки на талию и распрямилась, давая отдых спине.
Васильки на самом деле не являются полевыми цветами, сказала она. На обычной поляне они продержатся только год. Для них нужна вспаханная земля, именно поэтому они раньше росли на обработанных полях до тех пор, пока их не уничтожили гербициды.
Да, конечно, улыбнулась Эйлса. Centaurea cyanus это однолетнее растение. Конечно.
То же самое можно сказать про семейство маковых.
Вероятно, мне стоит говорить про дикие цветы, а не полевые.
Не беспокойся. Это обычная ошибка.
Не ошибка. Оговорка. Эйлса продолжала улыбаться.
Тогда я в первый раз видела Далилу и Эйлсу вместе и обратила внимание на напряженность в их обмене репликами. Но это не показалось мне странным. Люди с возрастом часто все больше соревнуются друг с другом. Сколько раз мне доводилось слышать напряженные, но вежливые споры о дорогах, по которым лучше ездить, или местах, в которые лучше отправляться на отдых, они часто бывали нерациональными, но личными, люди говорили с интересом и увлеченностью.
Это Далила, представила Эйлса. Профессиональный ландшафтный дизайнер. Я занимаюсь садом из любви к процессу, а она ради денег. В любом случае мне сегодня повезло: она меня возила в свой питомник. Там покупать гораздо дешевле.
Нам предстоит много работы. Далила кивнула в дальнюю часть участка. Все так заброшено. И здесь высокий уровень грунтовых вод.
Подземные реки, сказала я. Притоки Уандл. А когда люди выкапывают подвалы, русла изменяются. Я улыбнулась. Я не хотела никого настраивать против себя. Это цена перемен.
Нельзя ничего создать, вначале что-то не разрушив.
Как и многое в жизни, сказала я.
Далила посмотрела на меня долгим взглядом.
Мне кажется, я видела вас в городском парке. Вы кормите птиц?
Да, иногда.
Она кивнула, потом повернулась к Эйлсе.
Послушай, детка, мне надо ехать. Она поцеловала ее в щеку. Не забудь про остальные растения. Кусты привезут завтра.
Она пошла прочь от нас и толкнула дверь из сада в кухню. Мы с Эйлсой последовали за ней.
Том? позвала Далила. Оливковое дерево все еще на переднем сиденье. Есть силы занести его?
Том стоял, опершись спиной о кухонный островок, и смотрел на экран телефона. Услышав голос Далилы, он кивнул и помахал рукой, прощаясь, при этом не поднимая взгляд.
Далила показала ему средний палец. Вероятно, краем глаза он заметил ее жест, потому что показал ей палец в ответ.
Далила с Томом старые друзья, сообщила Эйлса. Они вместе учились в школе.
Как мы целовались взасос! воскликнула Далила, похоже, надеялась меня шокировать.
Чудеса, да и только, сказала я, не сдержавшись.
Эйлса, которая шла за Далилой к коридору, удивленно обернулась, словно поняла, что недооценила меня. Я подмигнула ей, она улыбнулась в ответ. Трудно сказать, почему это было смешно, но думаю, именно в это мгновение мы что-то увидели друг в друге. Может, мы одинаково воспринимали абсурд, может, нам одинаково не нравилось чужое позерство и у обеих появлялось инстинктивное желание это пресечь.
Виновен по всем пунктам, объявил Том, протягивая мне стакан большой и высокий с ромбовидным узором. Моя растраченная юность.
Я уверена, что срок исковой давности по этим делам уже истек, сказала я.
Он пододвинул мне стул, предлагая присаживаться к столу, при этом комично закатил глаза.
Надеюсь.
Эйлса вернулась в кухню и присоединилась к нам. Я неторопливо попивала джин. Ни один из них, как я заметила, себе не налил.
Я начала сомневаться, не ошиблась ли я в Томе? Мне даже нравилось, как он вел себя со мной, с какой-то мягкой и почти отстраненной иронией. Мне понравились вопросы, которые он стал мне задавать. Нечасто доводится говорить о себе. Как давно я здесь живу? Всю жизнь? Нет! Какая поразительная привязанность к месту. Я ухаживала за матерью? Да я просто святая. Братьев или сестер нет? Есть сестра
О, и эта сестра сбежала?
Можно сказать и так, согласно улыбнулась я.
Потом начались более опасные вопросы, и они меня поразили и чуть не ввели в ступор. Знаю ли я, что стекло в окне в задней части моего дома на втором этаже справа сильно потрескалось? У нас общая сливная труба были с ней какие-то проблемы? Не буду ли я возражать, если они пригласят мастера, чтобы ее проверить? «Ее просто немного потыкают», как выразился Том. После этой фразы я слегка дернулась и попыталась скрыть свое беспокойство, пошутив: