Во второй раз за день он входил в зал для аудиенций, куда его сразу проводили. Но если в первый раз он пересекал этот порог с тревогой, то сейчас с надеждой и странной уверенностью в успехе.
Хуан Альфонсо стоял на том же месте, где и во время предыдущей аудиенции, как будто за все это время он не сдвинулся с места. Кресло его отца пустовало, но Хуан Алонсо его не занимал. Он смотрел на Алонсо оценивающим взглядом, не произнося ни слова. На помощь Алонсо пришел протокольный поклон, который помог заполнить тяжелую паузу. Наконец Хуан Алонсо начал разговор.
Я решил позвать Вас, Алонсо, потому что увидел, как Вас разочаровал отец. Но не обижайтесь на него: он тяжело болен и говорил правду о том, что еще один год его жизни будет для нас очень большим подарком от Бога.
Алонсо слегка склонил голову, но не стал склоняться в поклоне.
Могу ли я обижаться на своего Герцога? Я уверен в его мудрости, тем более основанной на богатом жизненном опыте.
Отец, действительно мудр, но в настоящее время жизненный опыт скорее вредит, чем помогает. Наше времяэто время новых идей, новой морали, новых ценностей. Это время молодых и смелых. Нынешние девяностые годы дают огромные возможности для тех, кто решителен и силён. Разве кто-то отдал трон нашим Католическим Королям? Нет, они сами взяли его, хотя были почти детьмиИзабелле было восемнадцать, а Альфреду семнадцать, когда они заключили брак вопреки обстоятельствами отстояли свое право в боях. Наши лихие девяностые дают новые возможности новым людям, которые выходят на арену, не имея за плечами вековую историю рода, но имея смелость и уверенность в себе. Как, например, Кристобаль Колон, который силой воли и убеждения прокладывает себе путь, и при этом дает новые силы Короне. И если древние семьи хотят сохранить свою силу, они должны научится быть более смелыми, дальновидными и сильными, чем новые люди. Монархи являются нашими ровесниками, им сейчас немного за сорок, и они понимают, что только прагматизм и решительность позволяют добиться целей. И они поддерживают всё, что дает силу Короне и приводит к росту величия Христа. Возможно, поэтому они и недолюбливают отца, несмотря на его безграничную преданность. Поскольку считают, что его авторитет, сила и богатство вкупе с яростным консерватизмом, вредят Короне.
Алонсо слушал Хуана Алонсо, не прерывая. Чувствовалось, что у него многое накопилось внутри, и он использует шанс выплеснуть свои мысли.
В Вашем появлении я увидел добрый знак, не только шанс для Вас, но и возможность для герцогов Медина-Сидонии включиться в нынешнюю безумную гонку и доказать, что заморские завоевания, которые так нужны Короне, могут проходить под патронажем древних родов.
Для меня честь слышать это, дон Хуан.
Слушать и радоваться мало, нужно действовать. В июне следующего 1492 года, я имею честь быть приглашенным Монархами в их резиденцию в Толедо. Полагаю, что они знают про тяжелое состояние здоровья отца и хотят понять, насколько я смогу заменить его. Я настоятельно прошу Вас поехать вместе со мной и подготовить к этому времени обстоятельный план кампании с обоснованиями и расчетами. С тем, чтобы мы смогли представить его Монархам и запросить их одобрение.
Еще один вопрос, дон Хуан, стараясь придать голосу тон, говорящий о том, что ему это вопрос не слишком приятен, произнес Алонсо, это вопрос о финансировании кампании. Даже по самым скромным расчетам она будет стоить огромных денег. Следует ли нам обсуждать эту тему с Монархами?
Хуан Альфонсо рассмеялся.
Не нужно так смущаться, мой друг, по этому поводу. В настоящее время вопрос финансов не противоречит чести, а является необходимым условием существования Короны. Впрочем, так было всегда, просто Монархи не терпят лицемерия и называют вещи своими именами. Если совсем не поднимать этот вопрос, то, скорее всего, это вызовет сомнения Монархов в серьезности намерений и продуманности кампании. Но, при этом нужно иметь в виду, что Корона рассматривает завоевания как источник поступления благородного металла, а не как способ его траты. Поэтому в этом вопросе нужно соблюсти баланс, и если просить средства, либо вознаграждение, то обозначать конкретные результаты и сроки, которые данное вознаграждение предполагает. Сразу оговорюсь, что только за счет Короны финансовый вопрос решить будет невозможно. Но я постараюсь привлечь к вашему проекту финансистов, которые поднаторели в таких проектов. Прежде всего, итальянцеву них нюх на выгодные вложения. В период визита к Монархам, мы с Вами организуем встречу с флорентийцем Джианотто Берарди, который участвовал в организации финансов Кристобаля Колона. Он в начале лета также будет в Толедо: по заданию Монархов он присматривает за постройкой нового монастыря в Толедо, Сан-Хуан- де-лос-Рейес, который Монархи планируют использовать как усыпальницу, дай Бог, чтобы еще долгие десятилетия она им не понадобилась.
На этих словах он истово перекрестился, но затем рассмеялся и продолжил.
Любопытно, что Берарди считает меня своим тезкой, ведь итальянское Джианотто, это почти Хуан. Как бы то ни было, продолжил он уже серьезно, даже немного жестко, я поручаю Вам начать подготовку проекта кампании и представить его мне не позднее начала мая.
Но встретиться лично до июня им не удалось. Поначалу Хуан Альфонсо был полностью поглощен ловлей тунца, выбрать время для аудиенции он смог, либо не захотел. А затем, в середине мая, уехал в Толедо. Чтобы поручение не осталось не выполненным, Алонсо изложил свои мысли в письме, которое, на всякий случай, сделал в двух экземплярах и направил в два адреса: в резиденции Хуана Альфонсо в Медина-Сидонии и в Толедо. В ответ получил из Толедо короткий ответ, который его вполне подбодрил.
«Уважаемый Алонсо! Сегодня мне переслали второй экземпляр ранее полученного от Вас здесь, в Толедо письма. Это явилось для меня поводом еще раз обдумать предстоящую кампанию и убедиться, что, в моем понимании, она имеет все шансы на успех. На настоящий момент больше вопросов у меня к Вам нет. Приезжайте в Толедо не позднее пятого июня, к этому моменту определится возможный срок аудиенции у Монархов»
Проделав долгий путь в сердце полуострова, он заранее прибыл в Толедо, подстраховавшись от неожиданностей путешествия. Стоя на мосту Аль-Кантара, он ощутил себя на границе времени. Возможно, причиной этого было то, что на входе на мост Алонсо прошел через вполне современную арку, но уже на другой стороне его встречали массивные башни, как будто олицетворявшие незыблемость времен. После недолгой паузы он вошел в город через ворота Понте-де-досе-Кантос, похожие на большую замочную скважину, что еще больше усилило ощущение того, что за ним закрывается дверь, отсекающая его прошлую жизнь.
Найти приличное жилье в городе оказалось не просто, он весь кипел активностью, питаемой энергией Монархов, приводившей в движение огромные массы людей. Древний город Толедо веками накапливал дух различных народов, материализовавшийся в камне римских стен, амфитеатра и акведуков, синагоги, крепостей и, конечно же, монастырей и храмов. Но Монархи наполняли город новым смыслом и звучанием. На месте старого замка раскинул строгие стены с угловыми башнями Толедский алькасар, примеряющий новое убранство западного фасада. Близилось к завершению строительство монументального Кафедрального Собора Святой Марии, доминирующего над городом в ознаменование вечной силы Христа. Острый купол северной башни, казалось, пронзал небо, стремясь к Богу. Но самое активное строительство происходило в западной части города, на берегу реки, где по воле Монархов вырастали стены нового монастыря, призванного стать местом их успокоения.
Алонсо сумел найти жилье на одной из узких улочек недалеко от Кафедрального Собора, написал Хуану Альфонсо свой адрес и стал ждать вызова, совершая регулярные неспешные прогулки по городу и окрестным лугам. Как и ожидал Хуан Альфонсо, возможность получить аудиенцию у Монархов появилась в начале июня, о чем Алонсо получил сообщение накануне этого знаменательного дня. Когда они вошли в зал для аудиенций, наполнявшее Алонсо волнение исчезло, уступив место спокойной и деловой уверенности, полностью гармонировавшей с доброжелательными и заинтересованными лицами Монархов. Они располагались на невысоком троне, к которому по периметру вели три белые мраморные ступени. С разных сторон от трона расположились незнакомые Алонсо вельможи, которые приветливо улыбнулись Хуану Альфонсо при их появлении и начали с интересом разглядывать Алонсо. Чуть позади трона, в тени, стоял священник в черной одежде с острым, слегка болезненным взглядом. В отличие от других, он не осматривал Алонсо, а постоянно скользил взглядом по всем окружающим.