Я ценю, что ты изредка вывозишь куда-нибудь Джека, перехватила инициативу Люси, но неужели тебе не приходит в голову взять с собой и двоих других? Адам весь вечер плакал, когда Джек вернулся из «Военных комнат» Черчилля! А теперь ты приехал сюда, Люси, похоже, решила воспользоваться случаем, чтобы выплеснуть все, что накипело, с подарком для одного Джека. А как же Люк и Адам?
Тед позвонил насчет диагноза Джоан, и я тут же примчался. Значки для Джека у меня были куплены давно, вот я их и привез.
И как, по-твоему, должны себя чувствовать Люк и Адам? Естественно, они начинают думать, что ты любишь их не так, как Джека!
Конечно не так, сказал Страйк, исчерпав запас терпения. Адамзмееныш и слюнтяй, а Люкполный засранец.
Он смял сигарету о стену, зашвырнул окурок в кусты и вернулся в дом, оставив Люси, как выброшенную на берег рыбу, ловить ртом воздух.
В неосвещенной гостиной он тут же наткнулся на выводок столиков: ваза с сухим букетом тяжело рухнула на узорчатый ковер, а Страйк, сам не зная, как это получилось, наступил протезом на хрупкие стебли и пергаментные венчики, которые рассыпались в пыль. Когда он с трудом собирал с пола сухой мусор, через гостиную молча прошагала Люси, оскорбленная в лучших материнских чувствах. Страйк водрузил пустую вазу на столик, выждал, когда Люси захлопнет за собой дверь в спальню, и в раздражении поднялся по ступеням в ванную с туалетом.
Включать душ он не стал, чтобы не разбудить Теда и Джоан, а потому только облегчился и слил за собой воду, совершенно забыв, как грохочет допотопная канализация. Осторожно умываясь под едва теплой водой, раз уж все равно сливной бачок наполнялся с диким ревом, Страйк подумал, что не проснуться от этой какофонии может только покойник.
Разумеется, открыв дверь, он нос к носу столкнулся с Джоан. Теткина макушка едва доставала до его груди. В глаза ему бросились редеющие седые волосы и прежде синие, как незабудки, глаза, нынче выбеленные старостью. Подбитый ватой стеганый халат выглядел на ней как торжественное кимоно актера театра кабуки.
Утро доброе. Страйк попытался придать своему голосу жизнерадостность, но лишь скатился до фальшивого панибратства. Я тебя разбудил, да?
Нет, что ты, я давно не сплю. Как с Дейвом посидели? спросила она.
Отлично! с жаром ответил Страйк. У него новая работа, он в позитиве.
А как там Пенни, как дочурки?
Они просто счастливы, что вернулись в Корнуолл.
Вот и славно, сказала Джоан. Матушка Дейва всегда считала, что Пенни, скорее всего, не захочет уезжать из Бристоля.
Все вышло как нельзя лучше.
За спиной у Джоан распахнулась дверь спальни. На пороге в пижаме стоял Люк, демонстративно потирая глаза.
Вы мне спать не даете, заявил он Страйку и Джоан.
Ох, прости, голубчик, сказала Джоан.
А можно мне «коко-попс»?
Конечно можно, любовно проворковала Джоан.
Люк помчался вниз, стараясь наделать как можно больше шума, но тут же прибежал обратно. Его веснушчатая физиономия лучилась злорадством.
Бабуля, дядя Корморан все твои цветочки переломал.
«Вот говнюк мелкий».
Да, извини, обратился Страйк к Джоан. Сухой букет. Сбил нечаянно. Ваза цела
Ой, это мелочи, ответила Джоан, уже двигаясь к лестнице. Сейчас пылесосом пройдусь.
Не надо, поспешил остановить ее Страйк. Я там уже
Весь ковер в мусоре, сообщил Люк. У меня что-то под ногами хрустнуло.
«Ну погоди, ты сам у меня сейчас под ногами хрустнешь, засранец».
Страйк и Люк спустились вслед за Джоан в гостиную, где Страйк силой отобрал у тетки пылесос, допотопный, хлипкий, купленный еще в семидесятые годы. Пока он орудовал этим неповоротливым устройством, Люк, с ухмылкой стоя на пороге кухни, набивал рот шоколадными шариками. Когда Страйк закончил чистку ковра и предъявил работу Джоан, к утреннему сбору присоединились Джек и Адам, а за ними и полностью одетая Люси с каменным лицом.
Мам, сегодня на пляж пойдем?
Нам поплавать охота.
Можно мы с дядей Тедом поедем на лодке кататься?
Присядь, обратился Страйк к Джоан. Я тебе чаю заварю.
Но его опередила Люси. Она протянула Джоан кружку, испепелила Страйка взглядом и устремилась в кухню, на ходу давая ответы сыновьям.
Что тут происходит? Тед, еще в пижаме, шаркал по полу, растревоженный утренней суматохой.
Когда-то он был ростом со Страйка, да и внешнее сходство между ними бросалось в глаза. Со временем его курчавые волосы будто занесло снегом, а смуглое лицо прорезали даже не морщины, а борозды, но, невзирая на легкую сутулость, в нем еще чувствовалась физическая сила. Однако диагноз Джоан, похоже, стал для него тяжелым ударом. Он не оправился от потрясения, двигался неуверенно и будто бы потерял ориентацию в пространстве.
Да вот собираю вещи, Тед, ответил Страйк, которому не терпелось поскорее убраться. Тороплюсь на первый паром, чтобы успеть на самый ранний поезд.
Вот оно что, сказал Тед. Прямиком в Лондон, да?
Ага, кивнул Страйк, убирая в рюкзак зарядное устройство и дезодорант; все остальное уже было упаковано. Но через пару недель опять наведаюсь. Держи меня в курсе, ладно?
Без завтрака ты никуда не поедешь, захлопотала Джоан. Сейчас приготовлю тебе сэндвич
Я в такую рань не ем, солгал Страйк. Чашку чая выпили достаточно. В поезде возьму что-нибудь пожевать. Скажи ей, попросил он Теда, потому что Джоан его не слушала и уже суетилась в кухне.
Джоани! крикнул Тед. Он есть не будет!
Страйк сорвал со спинки стула куртку и выставил рюкзак в прихожую.
Тебе бы еще поспать, сказал он Джоан, которая семенила попрощаться с племянником. Я, честное слово, не хотел тебя будить. Отдыхай, ладно? А по хозяйству пару недель пусть пока другие управляются.
Все жду, когда же ты бросишь курить, печально выговорила Джоан.
Страйк умудрился комично закатить глаза и обнял тетушку. Она прижала его к себе, как делала всякий раз, когда Леда, приезжая забрать у нее детей, всем своим видом изображала нетерпение. Разрываемый двойственным чувством, Страйк тоже обнял ее покрепче, будто стал и полем битвы, и трофеем, будто мучился от необходимости назвать своими именами какие-то вещи, не поддающиеся ни определению, ни пониманию.
Счастливо, Тед, сказал он, обнимая дядю. Позвоню, когда приеду, наметим следующую встречу.
Я бы тебя подвез, слабо проговорил Тед. Может, все-таки подбросить?
Мне и на пароме неплохо будет, солгал Страйк, хотя неровные ступеньки причала преодолевал с большим трудом и обычно с помощью паромщика; но чтобы доставить удовольствие старикам, добавил:Помню, как вы возили нас детьми в Фалмут за покупками.
Из дверей гостиной Люси следила за ним притворно равнодушным взглядом. Люк и Адам не пожелали оторваться от сухого завтрака ради прощания с дядей, и только Джек втиснулся в тесную прихожую со словами:
Спасибо за значки, дядя Корм.
Не за что, мне приятно, ответил Страйк и взъерошил мальчишеские волосы. Пока, Люс, бросил он и добавил:До скорого, Джек.
5
Смолчал, но сердцем храбрым закипел
И гневом преисполнился тотчас,
Таких речей он сроду не терпел,
И хмурый лик стал грозен, как и глас
Спальня в семейной гостинице, где заночевала Робин, еле вмещала узкую кровать, комод и раковину, кое-как закрепленную в углу. Фиолетово-розовые обои с цветочками даже в семидесятые годы, по мнению Робин, определенно считались мещанскими, постельное белье на ощупь оказалось влажным, а спутанные тканевые жалюзи не защищали от солнца.
В резком свете единственной голой лампочки, окруженной бесполезным плетеным абажуром, Робин увидела в зеркале свое лицо, изможденное, неухоженное, с впалыми глазами. В рюкзаке были только те вещи, которые она привычно брала с собой, отправляясь на слежку: круглая вязаная шапка, чтобы в случае необходимости скрыть слишком заметные землянично-рыжеватые волосы, солнцезащитные очки, сменная кофта или блуза, банковская карта и пара удостоверений личности на разные имена. Свежая футболка, извлеченная из рюкзака, помялась и выглядела жеваной, но думать нужно было о том, чтобы срочно вымыть голову, однако ни мыла, ни шампуня возле раковины не нашлось, а зубная щетка и паста остались дома: Робин даже подумать не могла, что проведет ночь неизвестно где.