А вы боитесь ответственности?
Скажем так: я ее недолюбливаю. Дмитрий усмехнулся. И кстати, если заговорили об этой капризной даме, то камеру номер три из главного зала надо бы переместить на полметра правее. На мониторах в этом секторе есть мертвая зона. Сейчас в этом лишний раз убедился, одна из ниш совершенно не просматривается.
Ага Арнольд взглянул на протянутую ему схему, неловко взял холеными руками, и Харитонов рассмотрел маникюр на его пальцах. Вполне пристойный, почти бесцветный, и тем не менее
Здесь я все отметил, он указал ручкой. Полметра вправо, и разом откроется лавочка с пальмой. Ну, а поскольку рядом карточный стол, это также может оказаться важным.
Блестящий и отглаженный Арнольд насчет «лавочки с пальмой», кажется, понял. А потому, распрощавшись с вельможной особой, Дмитрий спустился на первый этаж и, миновав вереницу лотков со съестным, выбрался из помещения.
Уже под открытым небом извлек из кармана сотовый телефон, проверил эсэмэс-доклады от родни. Разумеется, отзвонились далеко не все, но этого следовало ожидать. Скверная это штука контролировать близких, и все-таки каждый день теперь начинался и заканчивался с обязательного обзвона семьи. Харитонов предполагал, что нечто подобное проделывают и его коллеги. «Кандагар» еще не ступил на тропу войны, но в состоянии боеготовности вынужден был находиться. Угрозами такой личности, как Кнут, пренебрегать не стоило.
Среди прочих сообщений попалось ему на глаза и послание от Шебукина. Вполне светски Михаил приглашал начальника «тяпнуть жидкости в ближайшей кафешке». Из вариантов предлагались либо «Шаолинь», либо «Виват Советикус!». Мысленно Дмитрий поставил Шебукину «пять». За конспирацию и смекалку. Ясно было, что парень уже торчит в искомой «кафешке», но говорить об этом напрямую в наступившие времена не рекомендовалось.
Подыграв приятелю, Дмитрий тут же отстучал ответ:
«Плывем в Шаолинь. Там кофе поплоше, зато цены божеские. Буду минут через двадцать».
Дмитрий глянул на часы, отметил про себя, что заехать к смежникам в «Рос-Ярд», видимо, не успеет. Шебукин явно вызывал неспроста, а потому томить ожиданием коллегу не стоило
Открылась и закрылась дверь за спиной, кто-то вышел на крылечко покурить.
Огонька не будет?
Харитонов оглянулся. Над ним возвышался «секьюрити», тот самый великан из игрового зала. Лицо чистое, но уже с едва намечающимися лучиками морщинок, черты грубоватые, словно нос, подбородок и лоб рубили топором из выдержанного дуба. Уже не паренек, но муж. А таким непросто выдерживать конкуренцию с молодой порослью. Значащееся на бэджике имя Семена Никифорова ни о чем не говорило.
Харитонов протянул ему зажигалку, пронаблюдал, как мужчина затягивается. В том, как прикрывал он огонек ладонями, тоже виделось особенное.
Воевал?
Было дело.
А где? Мы ведь с тобой, такое впечатленьице, виделись.
Значит, вспомнил? в глазах «секьюрити» мелькнули довольные искорки. Верно, Харитонов, виделись мы с тобой. Правда, мельком.
Афган?
Да нет, Югославия. Западная Морава. Вы тогда с Лосевым через речкеу переправились с подранком. А я в патруле был, на вас напоролся.
Помню.
Ага, едва не перебили друг дружку. Спасибо сержанту, вовремя матом заорал.
И сержанта вашего помню. Дмитрий с усилием кивнул. Потому что ночка была и впрямь смурная. И Стас тогда подорвался глупее глупого. На своей же российской мине, уже на отходе, когда вражеская территория осталась позади и, казалось, можно было расслабиться. Вот и расслабились, тудыть их в качель! Ногу Стасику спасли только чудом. Потому и рванули к своим напрямки, рискнув переправиться через реку в незнакомом месте
Вон ты, значит, где загорал. А я-то голову ломаю, где тебя видел! Дмитрий вздохнул. Стало быть, со встречей, боец Никифоров.
Ага, со свиданьицем.
Хороший у тебя рост для вышибалы. Метр девяносто три?
Было. Охранник ничуть не удивился вопросу. Теперь поменьше. Усыхаю. А ты никак снайперил?
Да нет, Бог миловал.
Глазомер как у снайпера Семен крутил зажигалку в ладони, явно не спеша возвращать. Только вот что, Дим, ты не спеши радоваться, я ведь предупредить хотел.
Что такое? Харитонов насторожился.
И говори потише, чтоб не светиться. Семен сделал глубокую затяжку. Короче, подробности опускаю, но советую ознакомиться с историей нашего заведения. С самого, так сказать, основания.
Есть что-нибудь занимательное?
Для вашей команды да. Семен шевельнул головой, вроде как почесывал шею в тесном воротнике, на самом деле сканировал пространство. После чего сунул руку в карман и, приложив к зажигалке бумажный квадратик, протянул собеседнику. Посмотришь на досуге, сам поймешь о чем я. Если коротко, то вся наша «Шхуна» сплошное мутилово и кидалово. И вас кинут. Как покончите с отладкой, бортанут на все четыре.
А не накладно будет? Мы ведь тоже умеем обижаться.
Проглотите. У вас самих теперь, я слышал, проблемы. Или нет?
Или да. От кого слышал?
От Арнольда. Он у нас на печеночку слаб. По вечерам ликер с коктейлями трескает А как выпьет, языком метет направо и налево. Что слышит от хозяина, нам выбалтывает.
Понял Дмитрий прищурился, переваривая услышанное. Ну, а тебе-то какой интерес своих сдавать?
Семен повернул голову, с высоты своих метра девяноста взглянул на собеседника.
А это, браток, еще большой вопрос, кто для меня свой, а кто не очень.
Не любишь, выходит, Арнольда?
Без комментариев. Семен скупо улыбнулся. Я, Харитонов, пес цепной, а псы на хозяев не гавкают.
Но ведь предупредил?
А ты недоволен?
Грубоватое лицо Семена неуловимо дрогнуло, и Дмитрий понял, что невольно задел за живое.
Прости. Он легонько кивнул. И за совет спасибо, на досуге непременно ознакомлюсь. После уничтожу, об этом тоже не тревожься.
А я не тревожусь. Я под крышу пошел. Курить, знаешь ли, много вредно.
Тогда бывай, боец Никифоров.
И ты бывай, капитан! Или уже майор?
Без комментариев. Дмитрий улыбнулся. Уже шагнув с крыльца, обернул голову. А знаешь что, Сема? Заходи как-нибудь в гости. Пушкина 12, найдешь без труда. Дерябнем чайку, былое вспомним.
Решил вербануть?
Да нет, здесь ты больше получаешь. Кроме того, как ты верно подметил, у нас там и впрямь трудные времена.
Я подумаю, Дим. И ты подумай. Насчет записки
Глава 5
Дорога до «Шаолиня» была недолгой, однако «хвост» Дмитрий обнаружил почти сразу. Собственно, пасущий его «кореец» улиточной формы и светло-зеленого окраса не очень-то и маскировался. Приглядевшись к его маневрам на дороге, Харитонов решил про себя, что сбросить при необходимости этот «репей» не составит труда. Можно даже устроить наглецу маленький кульбит с петлей Нестерова и тройным тулупом на выходе, но рисковать не стоило. Ясно, что филеров ему прилепили люди Кнута, и, скорее всего, пакостить они не будут. Собственно, в том и фишка открытого наблюдения, что оно нервирует и заставляет совершать ошибки, от которых при ином раскладе можно было бы уберечься.
Тем не менее, от простенького теста Харитонов не удержался. За несколько кварталов от кафе припарковал свой «Мерседес» и вышел прогуляться пешочком. При этом намеренно не спешил купил вафельное мороженое, пачку зубочисток, вышагивая по тротуару, задерживался у всех встречных афиш и киосков. Не забывал останавливаться и возле нищенок таджичек, ссыпая наличную мелочь в смуглые ладошки. При этом боковым зрением продолжал фиксировать улиточную тень «корейца». По опыту знал: следовать за гулякой на колесах нелегко. По идее, у филера теперь два выхода: либо выбираться наружу и топать на своих двоих, либо ползти черепашьим ходом, вызывая гнев и раздражение всех следующих позади машин. Однако «тест» проявил себя неожиданным образом. Поскольку обнаружился третий вариант самый худший и удручающий. Но именно им воспользовались господа филеры. Потеряв терпение, «кореец» сорвался с места и уже через минуту пропал из виду. А еще чуть погодя Дмитрий разглядел его на стоянке возле «Шаолиня». Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: телефонный его канал эти «кулибины» прослушивают и просматривают. А значит, и конспирация Шебукина оправдала себя на все сто.