Так начались мои мытарства. Не знаю, какими аргументами апеллировал судья, бесконечно продлевая срок моего задержания. Но, не имея вообще никаких доказательств по основной линии, меня обвиняли только в том, что я нападал на всех следователей и конвоиров. Ну, что тут поделаешь, раз я такой очумелый маньяк-ментоненавистник! Хорошо, хоть в СИЗО не принято подбрасывать наркотики, так как это своего рода выстрел в собственную ногу.
В КПЗ я просидел полгода. Это была непрерывная пытка. Никогда не думал, что в наше время пытки могут быть столь изощрёнными. Ко мне в камеру подсаживали специальных блатных, придурков и настоящих маньяков. Всё с одной целью, чтобы узнать, где я прячу свои бочки с деньгами. Я только улыбался и говорил, что это была шутка. Но с такими людьми, как Воробьёв-старший шутки были плохи. Меня кормили отвратной едой и не давали спать. Раз в два дня подпольного миллионера вызывали на допросы и угрожали сломать жизнь, отобрать квартиру и посадить мою мать в психушку. Но не для того я рисковал здоровьем, чтобы вырвав эти кровавые денежки из жадных рук Урри, тут же передать их в жадные руки Воробьёва-старшего. Пытки и угрозы не сломали меня. Мечта вернуть деньги пенсионерам помогла мне выжить в таких условиях. Не добившись от меня ничего, следователи исполнили свои угрозыотправили дело в суд. Здесь мне, как рецидивисту, припаяли четыре года строго режима. За что? Не буду оригиналенни за что! Такой максимальный срок мне вынесли по «страшным» преступлениям: оказание сопротивления органам власти, незаконное пересечение границы по поддельным документам, отмывание денег, нажитых преступным путём и уклонение от уплаты налогов. Последние два пункта были особенно смешными и не имели никаких вещественных доказательств, не считая пяти тысяч долларов, изъятых у меня в ходе обыска. На суде я утверждал, что меня Марка Гойхмана перепутали с Сергеем Федотовым. Вызванная в качестве свидетеля мать заявила, что я ей не сын. Но Серёга Воробьёв и несколько моих однокурсников подтвердили, что знают меня, как Федотова. В результате, суд не очень скорый и не очень справедливый, отправил в колонию зека Сергея Федотова, как значилось в приговоре.
В результате я не стал счастливым, а они богаче на полторы бочки долларов. На самом деле, возможно, что никаких бочек с долларами уже и не было. Я был уверен, что их уже нет. Наверняка, узнав, что меня в России посадили надолго в тюрьму, моя подруженция укатила бочки в неизвестном направлении. Ну и чёрт с ними: с рассохшимися бочками, с бывшими подругами и с жадными генералами ФСБ. Я очистился и даже был счастлив, что такими испытаниями смыл со своей шкуры все свои грехи. Не скажу, что в колонии мне жилось слишком плохо. Всё было нормально. Никто мне особо жизнь не портил. Я не был мастером каратэ, кун-фу или дзюдо. Это в кино герои мастерски расправляются с двумя десятками жутких уголовников. Я был физически крепким мужиком, но не более того. В трудное первое время меня вновь спасло то, что я умел мастерски рассказывать все те истории, которые со мной произошли. Как и в первую отсидку народ слушал, разинув рот, восклицая в конце моих рассказов: «Вот ведь врёт! Вот сочиняет!» Но каждый вечер снова просили рассказать что-то новое. Поэтому у меня были многочисленные почитатели и заступники. Они не дали меня в обиду. Впрочем, сидел я не очень долго.
Часть седьмая
Девочка с пальчик
Через год и два месяца моей отсидки произошло что-то из ряда вон выходящее. Мою шконку застелили богатым матрацем и стильной подушкой. Появилось новое бельё и одеяло. Рацион питания неожиданно улучшился количеством и качеством ассортимента. Мало того, на стену повесили плазму, а вместо моей тумбочки поставили небольшой холодильник. Чалившиеся со мной зеки подкалывали, мол, к тебе собирается приехать делегация проверяющих из ООН или даже сам президент России. Другие с уверенностью уверяли, что в нашем бараке будут снимать кино про условия жизни заключённых. А рецидивист Серёжа Федотов будет его главным героем.
Впрочем, не буду врать, я сам пребывал в догадках, с чего это такое внимание к моей скромной персоне. Может, это полковники и генералы вновь вспомнили обо мне и их замучила совесть, что они меня посадили ни за что, ни про что? Других мыслей не приходило в мою наивную голову. Но всё выяснилось тогда, когда меня пригласили в дом свиданий. При чём это был не простой домэто был Дворец сочетаний для особых зеков, к которым меня было трудно причислить. Я не мог предположить, кто меня в нём ждёт. Мать, после всего случившегося сильно сдала здоровьем и уже не могла без посторонней помощи передвигаться. Она только присылала мне посылки и письма с мольбами выти из тюрьмы новым человеком и завязать с проклятым прошлым навсегда. Сокамерники, узнав, что меня пригласили в «секс-дворец», посмеялись и благословили на получение удовольствия с обязательством подробного последующего рассказа.
Меня привели в просторную комнату. В ней была большая кровать с высоким матрацем, а также телевизор, кондиционер, компьютер и стол, на котором стояла бутылка вина и фрукты. В углу красовалась наряженная ёлка. До нового 2019 года оставалось четыре дня. Вот интересно, когда зеков приводят сюда на свидание, они правда смотрят телевизор и залезают в инет, чтобы прочитать дебильные новости? Новости про то, что какая-то поп-дива разошлась со своим очередным хахалем. Нет, я уверен, что вино и фрукты их привлекают больше. Впрочем, это уже второе. А первоевы понимает, что на первое.
Я сел на кровать и стал ждать. Никто не приходил. Мои ожидания продолжились. Но снова тишина. Что за шутки? Господа полковники! Это перебор! Даже такая пытка не заставит меня всё вам рассказать. От нечего делать руки потянулись к бутылке с вином. Но что-то я от него отвык. В одиночку оно не лезло мне в глотку. Тогда я пошёл в душ, где полчаса с удовольствием поливал себя горячей водой. Побрившись и отмывшись, достал из пакета новенький банный халат и в таком виде вернулся в комнату, которая одновременно была и спальней, и гостиной. Именно в это время в дверь постучали.
Я сначала даже опешил. Столько безрезультатно ждал. Может, ослышался? Стук повторился. Господи! Да кто там?
Входите уже. Открыто!
Дверь медленно отварилась и в щелку проникла маленькая годовалая девочка с тонюсенькими косичками. Она застенчиво застряла в проёме, выставив одну ногу вперёд и ухватившись рукой за дверь. Я никак не ожидал появления в моей жизни такого чуда.
Кто ты? Как сюда попала? серьёзно спросил я.
Эта серьёзность видимо напугала девчушку и она, сморщив нос, занюнила, оглядываясь назад. Но чьи-то ласковые руки затолкнули её в комнату. Следом вошла обладательница «ласковых рук».
Это была Настя. Явление народу многократного дежавю я встретил с удивлением:
Ты? Зачем?
Она, улыбаясь, молча подошла ко мне и обвила мою шею руками:
Затем. Ты забыл свои амулетики. Я их привезла. Ты рад?
Вы меня спросите, рад был я этому или нет? Нет, не рад. Я был на сто сорок седьмом небе от счастья.
Какие амулетики? глупо переспросил я.
Настя повернула голову к девчушке и сказала:
Вася, отдай папе его амулетики.
Ангелочек во плоти неуверенно протянул мне свою руку. На тонюсеньких пальчиках топорщились малюсенькие гипсики. Это «отдай папе» прозвучало для меня, как гром среди ясного неба. Значит я, подлец, оставил беременную женщину одну в чужой стране. Снежок сияла, явно довольная своей идеей. Я улыбнулся в ответ:
Вы, мои амулетики.
С этой комнатой связаны три счастливейших дня моей жизни. Вы спросите, как такое может быть? Наверняка вы задаёте вопрос не про моё счастье, а про то, как такое может быть в жизни обычного зека. Зря спрашиваете. Меня это вообще не интересует. Меня интересует моя семья.
Часть восьмая
Мои любимые пальчики
Вскоре я вышел на свободу. Веня добился пересмотра дела. И меня оправдали. Вы снова спросите, как такое может быть? В наших российских условиях и не такое бывает. Даже стыдно за такие ваши вопросы.
Мы стали жить в моей квартире на Московском, недалеко от Парка Победы. Я был счастлив, что у меня растёт дочь. Любимая дочь. Я её люблю всем сердцем. Как и её мать. Мы вместе воспитывали дочурку и даже планировали сделать ей братика. И вот ведь странность какая, с этих пор у меня и Насти появилась огромная куча общих интересов и тем для разговора. Больше меня в моей жизни моя любимая женщина, моя жена, моя судьбане раздражала.