Завтрак! объявила прибежавшая с кухни Элиза. Все готово, господа музыканты!
Мы вышли во двор. Приготовленные дамами салаты поджидали нас на столе. Залитые сметаной, помидоры с огурцами и перцем, горка нарезанного хлеба, плюс компот из сливы и алычи. Дешево, сердито и комфортно. Наши соседи уже позавтракали, и большой стол под навесом, густо оплетенным виноградными лозами, был в полном нашем распоряжении. Черные, собранные в крепкие гроздья виноградины, испускали антрацитовое сияние, сливаясь в гигантскую ежевику. Со стороны мы, должно быть, напоминали насекомых, устроивших пикник на огромном ежевичном листе. Покачав головой, я подумал, что фотоаппаратом такое не взять. Плоско получится, без магии, без сияния. Даже видео, говорят, уступает киноэкрану. Да что говорят, сам видел. Те же «Утомленные солнцем» по видео и на экране две великих разницы! А ведь экран тоже всего-навсего тень, искаженный образ реального
После салатов подали овсянку с мидиями специфическое блюдо, на приготовлении которого настоял шибко эрудированный Вараксин.
Делали все по рецепту, сообщила Татьяна. Но не уверены, что вкусно.
Главное полезно и питательно! ответствовал Вараксин. Французы без моллюсков дня не живут, а вы морщитесь.
Ну, а с овсянкой-то их зачем мешать?
Овсянка, сэры, тоже вещь! Любой конь вам это подтвердит. Не говоря уже об англичанах. А мидии, к вашему сведению, в магазинах дороже сосисок стоят. Потому что настоящий белок! Не чета больной говядине. Думаете, почему Джон так и не вырос? Да потому что не ел в детстве моллюсков. Скажи честно, Джон, кормили тебя в детстве мидиями?
Меня кормили молоком, булками и колбасой, Джон брезгливо отгребал кусочки мидий в сторону и во всю уписывал овсянку. А маленький я потому, что отец мой студентом практику проходил в Муслимово и в озере Карачай купался.
Что это еще за Муслимово?
Муслимово, необразованный ты мой, это село в Челябинской области. Столько книг прочел, а про Муслимово не знаешь.
Ты толком объясни!
Объясняю толком. Слышали про Челябинский «Маяк»?.. Вот оно самое и есть. Когда долбануло, наши секретчики, разумеется, продолжали держать рот на замке. Никто ничего не знал, и ребят гнали на практику в зараженную область. Геодезическая разведка и все такое Батя еще удивлялся, что деревни пустые стоят ни собак, ни кошек, ни одной живой человеческой души. А студентики народ без претензий. Надо, значит, надо. Так и жили в палатках, копали шурфы, в озерах по вечерам бразгались, из колодцев пили.
Ого! присвистнул я. Получается, что ты радиационный мутант?
Вроде того, важно и горько подтвердил Джон. При облучении так всегда. Либо коньки отбрасывают, либо гениями становятся.
А отец-то как себя чувствует?
Да ничего. Даже не облысел, Джон задумчиво тряхнул своими рыжими кудрями. Должно быть, вся радиация в мой голос ушла.
А я море люблю, неожиданно признался Леший.
Это ты к чему?
Да вот про отцов заговорили, я и вспомнил. Мой-то отец в Ирбите родился. Это вроде Ленинграда на слиянии двух рек. Одна, кстати, Ницей называлась. Базар у них располагался прямо на болоте, люди по кочкам прыгали, торговали и покупали. А по весне совсем как в Венеции начинали жить. Отец и впрямь думал, что это и есть море. Самое настоящее. Реки разливались, все первые этажи наполовину оказывались в воде. На подоконники и сундуки настилали доски, по ним и ходили. На работу на лодках ездили. Отец таким образом зарабатывал. Трешник до завода, еще трешник обратно. Как такси. Ну и ловили по пути все, что плавало, пускали потом на дрова. Крыльцо у них приставное было так тоже всплывало. Гоняли на нем, как на плоту. Корову, кстати, тоже в сарайчике на второй этаж поднимали Вараксин задумался. Отец рассказывал, что мышь однажды убил. Вилкой. Ели вот также каких-нибудь мидий, а под обоями на стене зашуршало. Он бац и прищучил ее.
Фу! Татьяна зажала рот ладонью и стремглав бросилась из-за стола. Джон неделикатно гоготнул.
Еще отец рассказывал, что улицы у них мостили не камнем, а чурбаками. Вбивали в землю друг подле дружки, а по срезам ходили. Любили играть в ляпы на реке, бегали по сплаву, тонули. Кстати, и рыбы в те времена водилась пропасть! Отец с братьями дневал и ночевал на этой самой Нице. После войны-то бедно жили. Одной рыбалкой и спасались. Нельму ловили, сорог, подъязков. Креветки, между прочим, тоже свои имелись. Только там их почему-то пикулями звали. Такие белые червячки в глине. Вроде апарышей. Клевало, рассказывает, на них здорово
Пойду погляжу, что там у Тани, Элиза торопливо выскользнула из-за стола.
Хорошо, что у нас желудки крепкие, Джон с ухмылкой посмотрел ей вслед.
А что я такого сказал? Леший очнулся. Обычная жизнь, чего тут пугаться?
Действительно, подумаешь мышь вилкой Интересно, что расскажет про своих родичей Бил? Небось тоже откопает что-нибудь неаппетитное?
Я пожал плечами.
Мне рассказывать нечего. Я ж не вы, я деревенщина неумытая. Потому и удрал в город. Умыться и приодеться.
А родители?
Родители? Хмм Знать бы, что это такое. Родителей у меня, братцы, не было. Отец пил, а не был. Мать умерла, когда мне и года не исполнилось. Я ее даже не помню.
Вараксин с Лешим опешенно молчали.
Ты никогда этого не рассказывал.
Вы тоже не рассказывали про радиацию с червяками.
Джон, крякнув, взглянул на меня со странным выражением на лице.
Сдается мне, Кирюх, что ты нас переплюнул
Глава 2 ШЕСТЬ СТРУН, УВЫ, НЕ СЕМЬ
На бетонном бортике сидели заявившиеся на наш концерт загорелые малолетки. Облупленные носы, шорты, всклокоченные головенки. Пожалуй, внимание их было даже более лестно, нежели восторг взрослых сословий. Последние, ясное дело, всегда скучают, готовы глядеть хоть в окно, хоть в телегроб, а вот попробуйте-ка отвлечь детей от их ежедневных игр! Черта-с два у вас что-нибудь выйдет! А если выйдет, то значит, вы того стоите. Честь вам и хвала!.. Я поглядывал в сторону юных зрителей и мысленно веселился. До того они были славные и забавные. Конопатый карапуз, видимо, уже знакомый с нашим репертуаром, показывая на нас, деловито объяснял соседям, что «сейчас они приготовятся и станут играть, и что особенно ему нравится песня про кота Базилио, который скитается по свету, но нигде не может отыскать рая обетованного, что громче всех орет вон тот маленький с волосами до плеч, а самая четкая гитара у долговязого». Малец вел себя серьезно и обстоятельно. Будь он лет на двадцать постарше, вполне сошел бы за нашего менеджера. Приятели его, впрочем, вели себя более раскованно колупали пальцами в ушах и носах, с удовольствием острили на свой детский манер.
А анекдоты они рассказывать будут?
Они же поют! Какие анекдоты!..
А я могу! Могу рассказать один анекдот! Даже два Маленький мальчик по стройке гулял, рядом, пыхтя, грузовик проезжал
Знаю, знаю! А ты Ты знаешь, как переводится слово «Дуня»?
Так это же имя!
Нет, не имя! Не имя!.. Ты скажи, знаешь, как оно переводится?
Не знаю.
Дураков у нас нет!
Чего?
Ну так ты что, не понял? «Д» дураков, «у» у нас, «н» нет.
А «я»?
Ха, ха! Значит, есть!..
Кругом уже вовсю толпился народ. К нашим выступлениям помаленьку привыкали. Появились даже свои фанаты. Люди усаживались прямо на тротуар, некоторые предусмотрительно расстилали газеты. Под акациями за нашими спинами в несколько минут успели вытоптать целую лужайку. Сметливая компания притащила деревянную скамейку. На нее взгромоздилось сразу человек десять. Заранее запасались пивом и мороженым. Словно в театре обмахивались открытками и платками, терпеливо ожидали первого звонка. Торговцы картинами и сувенирной чепухой ревниво поглядывали в нашу сторону. Должно быть, и в лучшие из дней подобной толчеи здесь не наблюдалось. Оно и понятно! Не было еще здесь настоящих артистов! Очень уж мал городок Бусуманск для великих Словом, народ проявлял нетерпение, мы же продолжали держать паузу, умело нагнетая напряжение. Кто мы такие, здесь уже знали, а посему просто глупо было начинать сразу. Следовало подготовить публику, внушить ей мысль о важности происходящего. Джон этаким возгордившимся часовым прохаживался взад-вперед со своей двенадцатистрункой, Вараксин озабоченно копошился возле проводов и усилителя. Медлительно теребя струны, я продолжал с любопытством прислушиваться к разговорам пристроившихся поблизости детишек. Я словно внимал голосам из иного полузабытого мира.