«Я собираюсь вернуться туда», - сказал он. «Я хочу поговорить с вами. И Эллиоту, если он там.
«Сомневаюсь, - сказал Макси Дэвис. «По воскресеньям он обычно в поле».
Но Эллиот был там, прислонившись к опоре крыльца, и наблюдал за Липхорном, который припарковал свой пикап во дворе квартиры.
- Да ладно, - сказал Эллиот, почти правильно произнеся приветствие навахо. «Не знал, что по воскресеньям работают полицейские».
«Они не говорят тебе этого, когда вербуют тебя, - сказал Лиафорн, - но это случается время от времени».
В дверях появилась Макси Дэвис. На ней была свободная синяя футболка, украшенная фигурой, скопированной с петроглифа. Короткие темные волосы падали ей на лицо. Она выглядела женственной, умной и красивой.
«Держу пари, я знаю, где она хранит эту записную книжку, - сказал Дэвис. - У тебя еще есть ключ?
Лиафорн покачал головой. «Я возьму один из штаб-квартиры». Или, подумал он, в противном случае было бы достаточно просто попасть в квартиру. Он заметил это, когда Тэтчер отперла дверь.
- Луны нет, - сказал Эллиот. «Мы можем войти через дверь патио».
Эллиот справился с этим длинным лезвием перочинного ножа, просто вставив лезвие внутрь и подняв защелку.
«Кое-что изучается в аспирантуре», - сказал он.
Или в центрах содержания под стражей для несовершеннолетних, подумал Липхорн. Он задавался вопросом, был ли Эллиот когда-нибудь в одном из них. Это казалось маловероятным. Тюрьма социально неприемлема для мальчиков подготовительной школы. Все выглядело точно так же, как было, когда он был здесь с Тэтчер - тот же спертый воздух, та же пыль, ящики с горшками, беспорядок. Тэтчер исследовал его в поисках доказательств того, что доктор Элеонора Фридман-Бернал нарушила Федеральный закон о древностях. Теперь Лиафорн намеревался обыскать его по-своему, ища саму женщину.
«Элли хранила сумочку в шкафу», - сказала Макси Дэвис. Она открыла нижний ящик. 'Здесь. И я помню, как она уронила туда блокнот, когда пришла с работы ».
Дэвис достал кошелек и передал его Липхорну. Это была бежевая кожа. Он выглядел новым и дорогим. Лиафорн расстегнул его, проверил помаду, маленькие флаконы, упаковку жевательной резинки без сахара, тамс, ножницы, всякую всячину. Не маленький кожаный блокнот. У Эммы было три кошелька - очень маленькая, очень хорошая и поношенная, используемая в повседневном мире покупок.
- У нее был другой кошелек? - сказал Лиафорн, делая это наполовину вопросом.
Дэвис кивнул. "Это был ее хороший". Она заглянула в ящик. 'Не здесь.'
Легкое разочарование Лиафорна из-за того, что он не нашел записную книжку, было компенсировано легким удивлением. Пропал не тот кошелек. Фридман-Бернал не взяла с собой социальную сумочку на выходные. Она взяла свой рабочий кошелек.
«Я хочу провести грубую инвентаризацию», - сказал Лиапхорн. «Я буду полагаться на вашу память. Посмотрим, сможем ли мы определить, что она взяла с собой.
Он ожидал от Макси Дэвиса и Эллиота заявлений об отказе от ответственности, о которых они действительно мало что знали.
Гардероб Элли или вещи Элли. Но через час у них был приблизительный список на обратной стороне конверта. Элли не взяла чемодана. Она взяла небольшую парусиновую спортивную сумку. Наверное, она не делала косметики или косметики. Юбки не хватало. Без платья. На ней были только джинсы и хлопковая рубашка с длинными рукавами.
Макси Дэвис сидела на кровати, задумчиво рассматривая свои записи. «Нет никакого способа узнать о носках, нижнем белье или подобных вещах. Но не думаю, что она взяла пижамы ». Она указала на комод. - Там старая синяя пара, которую я видел на ней, и какой-то изношенный клетчатый комплект, и модная новая пара. Шелк ». Дэвис посмотрел на него, проверяя, насколько Липхорн понимает такие вещи. «Для компании», - объяснила она. «Я сомневаюсь, что у нее будет четвертый набор или все равно принесет его сюда».
- Хорошо, - сказал Лиафорн. - У нее был спальник?
«Ага, - сказал Дэвис. 'Конечно.' Она перебрала вещи на полке в шкафу. «Это тоже ушло», - сказала она.
- Значит, она ночевала в кемпинге, - сказал Лиафорн. 'Спать вне дома. Наверное, ничего социального. Наверное, работает. С кем она работала?
- На самом деле никто, - сказал Эллиот. «Это был проект одной женщины. Она работала одна ».
«Давай устроимся где-нибудь и поговорим об этом», - сказал Лиафорн.
Они поселились в гостиной. Липхорн сидела на краю дивана, который выглядел и чувствовался так, как будто он складывался наружу в кровать, Дэвис и Эллиот сидели на мягком диване по низкой цене в офисе закупок Park Service. Многое из того, что слышал Липхорн, он уже знал из своих собственных исследований целую жизнь назад в штате Аризона. Он подумал о том, чтобы рассказать обоим о своей степени магистра, но отказался от этого. Время, которое можно было сэкономить, теперь не имело для Лиафорна значения. А иногда можно добиться чего-то, если покажется, что ты знаешь меньше, чем ты. И поэтому Липхорн терпеливо выслушивал основные материалы, в основном от Дэвиса, о том, как культура анасази возникла на плато Колорадо, почти наверняка это результат небольших разрозненных семей охотников и сборщиков семян, которые жили в ямах и каким-то образом научились делать корзины, а затем - основы сельского хозяйства, а затем - как орошать посевы, контролируя сток дождя, и - вероятно, в процессе конопачивания корзин высушенной на огне грязью, чтобы сделать их водонепроницаемыми - как делать керамику.
«Важный культурный прорыв», - вставил Эллиот. 'Улучшенные возможности хранения. Открыл дверь в искусство ». Он посмеялся. «Кроме того, антропология дала нечто более прочное, чем корзины для охоты, измерения, изучения и прочего. Но вы уже много знаете об этом, не так ли?
'Почему ты это сказал?' Лиафорн никогда не позволял субъекту отвлекать себя от роли дознавателя, если только Лиафорн не хотел, чтобы его перевели.
«Потому что вы не задаете никаких вопросов», - сказал Эллиот. «Макси не всегда совершенно ясна. Либо вас не интересует эта предыстория, либо вы ее уже знаете ».
«Я кое-что знаю об этом, - сказал Лиафорн. - Вы сказали, что Фридман интересовался керамикой. Видимо, ее больше всего интересовал один вид горшков. Горшки с рифленым покрытием. Возможно, какие-то другие показательные подробности. Правильно?'
«Элли думала, что она опознала одного конкретного гончара», - сказал Эллиот. «Отличительный индивидуальный подход».
Лиафорн ничего не сказал. Звучало несколько интересно. Но - даже с учетом пристального интереса антропологов к культуре анасази и ее загадочной судьбе - это не казалось очень важным. Выражение его лица сказало Эллиоту, о чем он думал.
«Один гончар. Мертвых, наверное, семьсот пятьдесят лет. Эллиот поставил ботинки на потрепанный журнальный столик. «Так в чем же дело? Дело в том, что Элли знает, где он жил. Там, в BC57, напротив реки Пуэбло-Бонито, потому что она обнаружила, что многие его горшки сломаны в процессе изготовления. Должно быть, там, где он работал ...
«Она», - сказал Макси Дэвис. «Где она работала».
«Хорошо, она». Эллиот покачал головой, восстанавливая цепочку мыслей, не показывая признаков раздражения. «Это часть их игры, - подумал Лиафорн. Ботинки Эллиота были пыльными, покрытыми шрамами, на плоской подошве, практичными. Мягкая коричневая кожа, идеально подогнанная, очень дорогая.
Дэвис наклонился вперед, желая, чтобы Липхорн понял это. «Никто раньше не находил способа связать горшок с человеком, который его сделал - не раньше, чем Элли начала замечать эту странную технику, повторяющуюся во многих горшках BC57. Она уже заметила это в паре других из других мест - и теперь она нашла источник. Откуда они взялись. И ей повезло в другом. Этот гончар был не только плодовитым, но и хорошим. Ее горшки менялись. Элли выследила одного из них до руин Лосося на берегу Сан-Хуана, и она думает, что один из них произошел из захоронения возле руин Белого дома в Каньон-де-Шелли, и ...
Если у Эллиота и были какие-то возражения против того, чтобы Макси Дэвис завладел его историей, то на его лице это не отражалось. Но теперь он сказал: «Переходим к важному пункту».
Макси посмотрела на него. «Что ж, она не уверена в этом», - сказала она.
«Может быть, нет, но этот объект BC57 был одним из последних построенных - незадолго до того, как все исчезли. Они датировали балку крыши 1292 годом, а часть древесного угля в том, что могло быть огнем в печи - 1298 годом. Так что она работала примерно в то время, когда они выключили здесь свет и ушли. И Элли начинает думать, что она сможет определить, куда она пошла ».