Кэйго ХигасиноДетектив Галилей 4Муки Галилея
Часть 1. Падение
1
Накрапывавший ещё недавно дождь, похоже, стих.
«Везёт мне сегодня», обрадовался Рэйдзи Мицуи, слезая со своего грузового мотороллера. Судьба понемногу ему подыгрывала. Несколько заказов пришлось везти в самый разгар ливня, но во всех домах имелись подземные стоянки, и по дороге до квартиры на пиццу не попало ни капли.
Та, конечно, лежала в коробке, и всё же таскаться с товаром под дождём, тем более с едой, занятие не из приятных. Ещё и сам промокнешь. Кому такое понравится?
Мицуи запер мотороллер, прихватил коробку с пиццей и уже собрался идти, как ему в лицо уткнулся раскрытый купол большого зонта. Пицца едва не выпала у него из рук.
Он невольно вскрикнул, но мужчина, державший зонт, лишь молча зашагал прочь. На нём был тёмный костюм. С виду типичный клерк. Видимо, он не заметил, что дождь прекратился, и не сложил зонт. И потому, наверное, ничего не видел перед собой.
А ну-ка постой! на ходу крикнул Мицуи, догоняя мужчину, и схватил его за руку, в которой тот держал портфель.
Мужчина обернулся. Недовольно сдвинул брови. Грозным он не выглядел, и Мицуи решил поставить его на место:
Врезался в человека и бежать? Я чуть товар не выронил!
О Виноват, сказал мужчина и отвернулся, собираясь идти дальше.
«Виноват»? И это всё извинение?!
Мицуи прищёлкнул языком и в тот же миг краем глаза уловил нечто странное. Какую-то чёрную тень, стремительно пролетевшую сверху вниз.
Вслед за тем раздался тяжёлый, гулкий удар. Он повернулся и увидел, что на дороге рядом с домом распласталась чёрная фигура. Женщина, проходившая мимо как раз в этот момент, взвизгнула и попятилась назад.
Мицуи опасливо подошёл поближе. Завизжавшая женщина стояла на месте, прячась за фонарным столбом.
Чёрная фигура на дороге определённо выглядела как человек. Только руки и ноги были выгнуты под неестественными углами. Разметавшиеся длинные волосы закрывали лицо. Возможно, это было и к лучшему. Оттуда, где находилась голова, медленно вытекала какая-то жидкость.
Со всех сторон послышался шум. Мицуи наконец осознал, что вокруг собралась толпа.
Самоубийство? произнёс кто-то. Только тогда Мицуи понял, что же произошло.
В первый момент его захлестнуло нервное возбуждение: «Это ж офигеть как круто! Такую штуку взаправду увидеть!» Он уже предвкушал, как расскажет обо всём приятелям и как они это воспримут.
И всё же Мицуи не стал подходить к мёртвому телу вплотную. Он бы и хотел рассмотреть его получше, но боялся.
«Вызовите скорую! Сообщите в полицию!» зазвучали голоса. Собравшиеся вокруг, наверное, не видели момент падения и потому в какой-то мере сохраняли спокойствие.
Возбуждение Мицуи также понемногу улеглось. Одновременно с этим он вспомнил о своём драгоценном грузе.
«Не до того сейчас, сперва доставка!» сжимая пиццу в руках, он бросился бежать.
2
Местом происшествия была квартира в многоэтажном жилом доме. Две спальни, гостиная, столовая и кухня. Причём площадь гостиной никак не меньше четырнадцати татами. Да и в других комнатах в европейском стиле места хватало.
«Даже одиноко живущие женщины обустраиваются по-разному», подумала Каору Уцуми, вспоминая собственную квартиру. Возможно, впрочем, та казалась тесной потому, что в ней редко убирались. Каору уже и не помнила, когда последний раз её пылесосила.
Здесь же царил строгий порядок. На дорогом с виду диване лежали лишь две круглые подушки, возле телевизора и на книжных полках не было ничего лишнего. Особенно впечатлял совершенно пустой обеденный стол свой Каору таким представить не могла.
Пол, разумеется, также сиял чистотой. Около стеклянной балконной двери остался стоять пылесос, но им, наверное, пользовались каждый день и потому никуда не прятали. Неуместно смотрелась разве что кастрюля, лежавшая рядом с пылесосом. Слетевшая с неё крышка откатилась к телевизору.
«Может, погибшая как раз начала готовить?» подумала Каору и заглянула на кухню. Возле мойки стояла бутылка оливкового масла. В сушилке отлёживались алюминиевая миска, кухонные ножи и маленькие тарелки. В ёмкости для мусора внутри мойки валялись шкурки от помидоров.
Каору открыла дверцу холодильника. Первое, что бросилось в глаза, большое блюдо с помидорами и сыром. Рядом с ним лежала на боку бутылка белого вина.
«Должно быть, собиралась с кем-то выпить», подумала Каору.
Жительницу квартиры звали Тинацу Эдзима. Тридцать лет, сотрудница банка. По фотографии на водительских правах она производила впечатление человека мягкого и покладистого, но Каору предположила, что на самом деле погибшая была женщиной волевой и расчётливой. Не всякий обладатель круглого лица и застенчивого взгляда оказывается простодушным добряком.
Каору вернулась в гостиную. Там сновало несколько следователей: то выходили на балкон, то входили обратно. Она решила подождать, пока их активность поутихнет. По её твёрдому убеждению, увидевший что-то раньше других ничего не выигрывал. А неуёмное желание мужчин быть во всём первыми она считала ребячеством.
Каору подошла к тумбочке у стены. В стойке сбоку от неё торчало несколько журналов. Осмотрев их, она выдвинула ящик тумбочки. Там оказалось два фотоальбома. Она аккуратно, не снимая перчаток, их перелистала. В одном, по-видимому, были снимки со свадьбы кого-то из сослуживцев. Во втором с вечеринок и каких-то мероприятий па работе. Почти на всех фотографиях Тинацу Эдзима позировала вместе с другими женщинами и ни на одной вдвоём с мужчиной. Когда Каору убрала альбомы и задвинула ящик, к ней вернулся её старший коллега, Сюмпэй Кусанаги. Вид у него был кислый.
Ну что? спросила она.
Толком ничего и не скажешь. Кусанаги выпятил нижнюю губу. Хотя, по-моему, это самоубийство. И следов борьбы нет.
Да, но входная дверь не заперта!
Знаю.
Мне кажется, если бы она была в квартире одна, то заперлась бы.
Решивший покончить с собой способен на самые странные поступки.
Каору посмотрела на своего коллегу-следователя и отрицательно покачала головой:
Я считаю, что человек придерживается заученного поведения, в каком бы состоянии он ни находился. Открыть дверь, войти в квартиру, закрыть дверь, запереть замок Это превращается в привычку.
Не у всех же без исключения.
Не представляю, чтобы у живущей одной женщины могло быть иначе, с лёгким нажимом сказала Каору, и Кусанаги обиженно замолчал. Затем, словно бы взяв себя в руки, почесал нос и сказал:
Хорошо, послушаем твоё мнение. Почему дверь не заперта?
Очень просто. Потому что кто-то вышел из квартиры и не запер её за собой на ключ. Иначе говоря, в квартире был кто-то ещё. Полагаю, любовник погибшей.
Кусанаги удивлённо вздёрнул бровь:
Смелое предположение!
Думаете? А вы заглядывали в холодильник?
В холодильник? Нет.
Каору пошла на кухню, открыла холодильник, достала оттуда блюдо и бутылку вина. И принесла Кусанаги.
Не стану отрицать: сидя дома в одиночестве, женщины, бывает, пьют вино. Но так красиво раскладывать при этом закуски им незачем.
Над переносицей Кусанаги пролегла глубокая складка. Он поскрёб голову:
Завтра утром вроде как намечено совещание в местном полицейском участке. Сперва заглянем туда. К тому времени должны бы уже прийти результаты вскрытия. После того и продолжим спор. Он махнул ладонью перед лицом, будто отгоняя муху.
Когда Каору, следуя за своим старшим коллегой, уже собиралась уходить, её взгляд упал на картонную коробку, стоявшую на обувной тумбочке в прихожей. Она замерла, так и не надев туфли.
Ты чего? спросил Кусанаги.
Что это такое?
Похоже, посылка.
Ничего, если я открою?
Коробка всё ещё была обмотана клейкой лентой.
Не трогай. Местный следователь её потом проверит.
Хотелось бы прямо сейчас. Может, спросить разрешения?
Уцуми, Кусанаги нахмурился. Не привлекай к себе лишнего внимания. На тебя и так таращатся
Таращатся?
Я не в том смысле Ты у всех на виду. В общем, умерь немного свой пыл!